Эллен накрыла стол, расставила приборы, разыскала салфетки, развесила по стенам виды Земли, которые вырезала из найденных журналов: березка над рекой, закат солнца… шторм в море… шумные улицы города… люди под зонтиками… Дождь! Чудесный земной дождь, не возможный на Луне!
Эллен в ярком свитере и спортивных брюках, повязанная подобием передника, хлопотала у стола.
— Прошу всех садиться… Будет очень вкусно. Нельзя ли включить земную музыку? Люблю симфонии, но обожаю танцевать.
Аникин кинулся к радиоаппаратуре.
На Луне Землю было лучше слышно, чем на самой Земле. Некоторое время все молча слушали музыку, несшуюся через межпланетное пространство.
— Вот что, товарищи,- сказал Громов, решительно усаживаясь.
— Товарищи по несчастью,- подхватила Эллен.
— Нет, товарищи по работе,- поправил Громов.- Нужно подумать о завтрашнем дне.
— Стоит ли думать… о смерти?- сказала Эллен.
Громов пристально посмотрел на нее.
— Мы обеспечены четырнадцатью баллонами кислорода. По одному на земной день.
— Разве есть ракеты, которые смогут прилететь за нами?- повернулась к Громову Эллен.
— Есть две резервные ракеты типа «Искатель-1»,- ответил Громов. — Но они двухместные. Пилоты смогли бы взять отсюда лишь двоих…
— Понимаю,- с горечью сказала Эллен, — здесь есть лишние.
— До наступления лунной ночи сюда прилетит международная космическая экспедиция, — раздельно произнес Громов.
— Вавилонскую башню не могут достроить с библейских времен!
— Я говорил с академиком Беляевым. Весь мир занят нашей судьбой. Сейчас трудно препятствовать завершению строительства.
— Я только описывала международные конфликты… Неужели теперь придется стать их причиной?
— Скорее причиной международного единения. Нужно думать, как не остаться в долгу перед человечеством.
— Признаю ваше руководство, командор,- вмешался Том Годвин,- пока не выплачу вам долг. Какова задача?
— Собрать образцы пород, наблюдать лунную природу и… дойти до края видимого с Земли лунного диска.
— Черт возьми! Это меня устраивает. Расставлю по пути заявки. Тут кое-что валяется под ногами. Посмотрите, что я нашел. Это вам, Эль, ко дню вашего лунного рождения.
И Том Годвин протянул Эллен найденный им камешек.
— О-о! Том!- воскликнула Эллен и смутилась. — Мне кажется, что… мне однажды уже дарили его здесь.
— Кто дарил? — изумился Годвин.
— Может быть, во сне… Я хотела бы уснуть,- растерянно говорила Эллен. — Годвин, у вас не осталось пилюль? Я ведь не пойду с вами.
— Чепуха!- возмутился Годвин.- Как вы можете остаться здесь одна?
— В этой кабине так уютно,- сказала Эллен первое, что пришло ей в голову.
— Но международный корабль не сможет опуститься сразу в двух местах,- убеждал Годвин.
— Но я не люблю ходить пешком,- упрямилась Эллен, думая о чем-то своем.
— Вас повезет танкетка,- сказал Громов, внимательно наблюдая за Эллен.- Вы будете отдыхать в ней.
— Танкетка?- сразу оживилась Эллен и чуть покраснела. Потом, сощурившись, посмотрела на Громова.- Вы романтик, командор. Хотите пройти сотни километров без асфальта, пренебрегая золотом и алмазом, лишь бы увидеть «ту сторону»!
— Я ищу клад куда больший,- улыбнулся Громов.- Ищу и вспоминаю, что Колумб не поворачивал вспять от неведомых берегов, Амундсен не возвращался, не дойдя до Америки Северным путем.
— Я готов, командор,- заявил Том Годвин. — Американец Пири добрался до Северного полюса.
Еще за час до того, как Луна должна была взойти над Москвой, Эллен стояла у танкетки, устремив взгляд на темную полусферу.
Мужчины неподалеку устанавливали автоматическую радиостанцию наблюдения. Она в течение года должна была сообщать показания различных измерительных приборов.
Опершись о борт танкетки, Эллен задумчиво смотрела на матовую полусферу. И наконец полусфера начала светлеть, как бы наполняясь воздухом и светом. Постепенно, словно выходя из тумана, стало вырисовываться изображение Евгения. Нет! Преодолевая расстояние в триста восемьдесят четыре тысячи километров, он сам, живой, бодрый, взволнованный, появлялся перед Эллен.
Том Годвин, оторвавшись от работы, издали видел, как вздрогнула Эллен, очевидно встретившись с Евгением взглядом.
— Мой Мираж! Я так вас жду, — тихо сказала Эллен.
— Селена!…
— Я подумала, что вы обиделись. Я восхищалась Годвином.
— Я тоже.
— Я знаю. Вы спасли меня с Земли. Но на Луне вы поступили бы так же.
— Это верно, Селена, — горячо сказал Евгений.
Эллен заметила, что Том Годвин как-то боком направился к танкетке.
— Здесь все очень сложно,- быстро заговорила она.- Вот камешек… Даже о нем думать сложно. У вас сложный брат. Рыцарь науки в доспехах скафандра. Сэр Дон-Кихот Космический ведет за собой всех, чтобы взглянуть за край лунного диска. А я остаюсь…
— Селена! Я считал минуты, ждал, когда взойдет Луна. Разве я пойду с ними… без вас?
Годвин был уже в нескольких шагах. Эллен загородила собой полусферу.
— Разве я причинила мало хлопот? Надо ли быть обузой?
— Селена! Я не смогу оставить вас одну!
— А вы сможете это повторить? Нет-нет! Не только на Луне?
— Эль пойдет с нами,- сказал подошедший Годвин.- Надеюсь, ваш автокар сможет помочь ей в трудных местах?
— Конечно,- сказал смущенный Евгений и, подняв глаза на Эллен, переспросил: — Не только на Луне?
Глава 5
КРУШЕНИЕ НЕИЗМЕННОСТИ
Наташа переехала жить на дачу к Анастасии Степановне Громовой. Это получилось само собой. Каждая из женщин словно решила возместить другой улетевшего Петра…
Наташа и Евгения заставила ночевать у матери на даче. Все равно, пока Луны не видно на небосводе, дежурить в лаборатории бесполезно, а мать оставалась матерью, ей легче было отпустить сына в бой, чем… на Луну. Она не находила себе места, проплакала глаза.
В это утро луна всходила позже солнца. Ехать в Институт было еще рано, и Анастасия Степановна поила Евгения и Наташу на веранде чаем. Только в такие минуты ей становилось легче на душе.
Утро было свежее. День обещал быть солнечным, но на рассвете с реки поднялся туман, окутал деревья, превратил их в неведомые сказочные растения, скрыл кустарники. Все вокруг стало мягким, нереальным… Так бывает, когда на склон горы набежит облако. Сколько раз любовались таким пейзажем Евгений с Петром во время восхождений!
Наташа, отпив глоток из стакана, задумчиво смотрела на бутерброд с ветчиной, на которой остался полукруг от ее зубов.
