— И мы в этой второй волне?
— Ага.
Дальше я не стал расспрашивать, и так было понятно. Удобнее всего отделиться от группы перед выходом на рубеж атаки при наборе высоты перед упомянутым хребтом, ни в коем случае не поднимаясь над гребнем и не входя в зону поражения стационарных средств защиты объекта, о которых мы, кстати, не имеем никакого понятия. Глупо надеяться, что их нет. Если же Инфос начнет трепать и гвоздить группу еще на дальних подступах, то нет ничего проще смыться пораньше.
Других будут сбивать, в то время как меня с относительным комфортом повезут к герцогине Таврической! Единственной неприятностью станет дорожная скука…
Очень мило.
— Какие у нас ракеты? — спросил я.
— Чего? А! Ядерные, обе ядерные. Килотонники. Должны проникать в грунт и рваться уже там. Думаю, придется от них избавиться, аэродинамика с ними не та.
Еще лучше. Группа лишится ударной единицы, и не под огнем врага, а просто так. У скольких флаеров по бортам висят ракеты с термобарическими боеголовками, годными по сути лишь на то, чтобы отвлекать внимание? У половины? Больше? Тот бетонный корпус старой электростанции, что я видел, наверняка лишь декорация, а критически важные агрегаты фабрики по производству монад скрыты глубоко под поверхностью. Термобарическими зарядами до них не достать, ими можно лишь разрушить бетонный куб да завалить трубу, но что это даст?
А мы с Марком будем удирать, сбросив ракеты впустую, дабы развить полную скорость…
О чем думала старая карга Таврическая? О том, что корона и скипетр — достаточные средства, чтобы я смог бестрепетно смотреть людям в глаза? Можно загнать стыд вглубь, но он выжжет меня изнутри. Я ведь удавлюсь или просто сопьюсь. Какой вариант вам больше по душе, ваша светлость?
Боюсь, старуха вообще не размышляла о таких материях. Быть может, судила обо мне по себе и своему окружению? Так это ошибка, и большая. Люди различны.
— А ты не хочешь все же выпустить ракеты по цели? — закинул я удочку.
— У меня задание доставить тебя живым, — отрезал Марк. — Сделай одолжение, не мешай мне.
А вот этого я не обещаю…
С этой минуты я начал думать о том, как перехватить управление. Вот он, джойстик, чуть впереди и правее, аккурат между местами первого и второго пилотов, в соблазнительной близости, только слегка протяни руку. Но на джойстике лежит левая рука Марка. Возможно, он левша. Никто бы ему и слова не сказал, займи он место первого пилота, но он сел справа. Существенно ли это? Нет. Что будет, если я попытаюсь отключить его одним ударом? Ребром правой ладони, а?
Дрянь будет, вот что. Меня не учили единоборствам. Меня учили убедительно изображать вояку перед камерой. А чему учили Марка? Не знаю. Ловкий парнишка… Либо он отключит меня, либо выйдет бестолковая драка, и флаер, вполне вероятно, рухнет на скалы. Или на лес, это все равно. Надо придумать что-то другое.
Что?
Я все еще слабее среднего землянина аналогичного возраста и веса. Рожденный на Луне и не может быть иным. Похоже, у меня нет никаких преимуществ.
В случае какого-нибудь взбрыка с моей стороны Марк может погрузить меня в забытье, просто-напросто уколов своей оперенной стрелкой. Держу пари, под курткой у него их целая обойма.
В том-то и проблема, что у него, а не у меня…
Три коротких писка донеслись из динамика. Сигнал! Именно так пищал первый спутник землян больше тысячи лет назад. Наверное, кому-то в штабе это показалось символичным. Марк тут же двинул джойстиком, и флаер пошел влево-вверх. Все-таки тяжеловато он шел для стандартного «Чибиса», что и понятно: с ракетами и этой штукой под обтекателем он совсем не стандартный.
Стая флаеров разделилась на две. Обе потянули к лесистой горе, огибая ее с двух сторон. Замелькали озябшие под снегом ели. Когда гора осталась позади, первой группы я уже не увидел, она ушла своим курсом.
Началось… В эту самую минуту — впрочем, где-то, может быть, чуть раньше или чуть позже — в разных местах планеты другие стаи флаеров выдвигались для нападения на другие фабрики монад. Их двадцать восемь, не считая нашей. Подполью, объединившемуся с Братством, удалось собрать огромные силы и разом бросить их в бой. Игра ва-банк, только так, иначе невозможно, иных вариантов у нас просто нет и никогда не было… но каковы наши шансы?
Я вовсе не желал думать о шансах. И все равно думал.
Как повел бы себя правитель, чья власть пошатнулась, но в чьем распоряжении еще есть резервы? (А у Инфоса они есть, что он и показал.) Он дождался бы момента, когда его противники соберут все силы для решающего удара, и заманил бы их в ловушку, чтобы решить проблему одним махом. Не потому ли он был так пассивен все последнее время? Не потому ли он никак не проявляет себя даже сейчас?..
Когда проявит, будет уже поздно.
Шанс спастись, пожалуй, есть только у меня. И он мне не нужен.
Марк сбросил скорость, пропуская группу вперед. Выстроившись в колонну, флаеры один за другим втягивались в ущелье.
Сейчас?..
Еще нет. Марк повторил маневр вслед за другими.
Неужели какой-то штабной мудрец вообразил, что от глаз Инфоса можно прятаться по ущельям, как от радаров?
Плавный поворот. Еще один, теперь резкий. Ущелье раздвоилось, и ведущий группы выбрал предписанный маршрут. Слева от меня в пугающей близости мелькнули скальные стены. Справа было то же самое. Тощий водопад обдал нас водяной пылью. Марк даже подвыл от удовольствия, в мальчишечьих мозгах кипел адреналин. Что может быть лучше смертельной игры?
Вот только играть в эти игры с Инфосом Марк не собирался.
Идущий впереди флаер вдруг резко взмыл вверх. Внезапная перегрузка вдавила меня в спинку сиденья, впереди неожиданно не стало ничего, кроме неба. Что-то с огромной силой шмякнулось о колпак, на долю секунды разлаписто замерло на нем и было сдуто напором воздуха. Черные пятна неистово замелькали со всех сторон.
— Птицы! — возопил Марк, уходя выше.
Он ошибся. Если я что-нибудь понимаю в зоологии, в нас врезалась не птица, а нетопырь солидного размера. Летают ли нормальные рукокрылые стаями при солнечном свете в холодных горах, запорошенных снегом? Вот уж вряд ли…
Штопором уйдя в небо, мы вырвались из стаи. Едва не задев нас, рядом мелькнул еще один флаер. Они выскакивали из ущелья, как угорелые, строй группы рассыпался, каждый маневрировал сам по себе. Взглянув на вираже вниз, я увидел яркий цветок пламени на дне ущелья и оторвавшийся от него клуб черного дыма. Кому-то не повезло.
— Солитоны! — и Марк грубо выругался.
Я уже и сам догадался. Если бы ведущий не растерялся, если бы задействовал то, что спрятано под носовым обтекателем, фальшивые нетопыри были бы сметены… А! Поздно рассуждать о всяких «если». Вот она — грубая реальность, и живи с ней как хочешь.
Я ошибся: Инфос не заманивал нас в ловушку. Он был настроен поиграть с атакующими в кошки-мышки. Кошкой, конечно, был он.
Годная стратегия для того, кто уверен в своей силе…
Эфир взорвался выкриками и командами. Чего уж теперь сохранять радиомолчание! Новый ведущий пытался собрать группу хоть в какое-нибудь подобие строя.
— Уходим! Сейчас! — шепнул Марк.
— Нет. — Я положил ладонь поверх его пятерни на джойстике. — Рано.
Он дернулся, пробормотал ругательство, но, кажется, понял. Будущему императору, марионетка он или нет, вовсе не нужен имидж труса и шкурника. Волей-неволей парню приходилось геройствовать, рискуя провалить задание.
— Ладно, — пробурчал он. — Руку-то убери…
Я убрал. «Следуйте за мной», — донеслось из эфира, и Марк пристроился к группе. Теперь она состояла из девяти флаеров и, напоминая клин наподобие журавлиного — есть на Земле такая птица, — шла к цели напрямую, постепенно набирая высоту и скорость. Таиться уже не имело смысла.
Я умру. Жаль только, что больше не увижу Джоанну — настоящую, не куклу. Еще больше жаль, что умру, по-видимому, напрасно, но так уж получилось. Делай, что дОлжно, и будь что будет… Мы с Марком Аврелием поняли бы друг друга, хотя он был императором, а я никогда им не стану.
