Виктор облизнул внезапно пересохшие губы.
– То, чем я занимался в Нанотехе?
– Не совсем. Гораздо серьезнее. Никакой секретности, – зачем-то уточнил Гуревич.
Виктор обронил междометие, которое можно было истолковать как легкий интерес – или легкий скепсис, зависит от собеседника.
– Даже хуже, – в голосе Гуревича прорезались извиняющиеся нотки. – Со временем тебе придется стать медиаперсоной. Я знаю, публичность – не подарок и вообще лишнее. Но, Витя, ты идеальная кандидатура на это место.
– А подробнее?
– Не по телефону.
– Но хоть кто курирует проект, ты можешь сказать?
– Государство, – просто ответил Гуревич. – Комиссия. Три человека. У одного президентское поручение, один из Минздрава, ну и я от ФСБ. Еще наблюдатели из ООН, но они не проблема. Они только смотрят. А мы трое – представители заказчика, если можно так выразиться, и мы все внесли посильный вклад. Разумеется, он несравним с тем, что мы получили в наследство от Деда…
– Ясно, – сказал Виктор. – Как поступим? Ты к нам или я к вам?
– Лучше ты. Командировку я тебе оформлю. Тут поговорим обстоятельно, заодно я тебе покажу рабочее пространство… Завтра? Давай прямо завтра, чего откладывать хорошее дело. Ты на машине или поездом?
– Поезд в три часа дня приходит. Неудобно.
– Прекрасно. Запиши адресок, – Гуревич продиктовал адрес, судя по номеру квартиры и коду домофона – домашний. – Попробуй успеть к десяти утра. У меня как раз жена на работу уйдет, а сын в детском саду, так что поговорим.
– О, ты даже женился.
– Да. Мама умерла, я понял, что не могу один. Вот и завел семью… Впрочем, приезжай – расскажу. В любом случае, Витя, что бы ты ни решил – я буду очень рад повидать тебя. Лене пока не говори.
– Ты же сказал – никакой секретности.
– Я суеверный.
И еще несколько минут Виктор просто сидел в кабинете, опустив руку с трубкой на колено. Сидел и тихо улыбался.
Так все и должно быть.
* * *
– Витя, он работал до последнего дня. Не было никакого угасания человека, потерявшего мечту, – горячо говорил Гуревич. – Не-бы-ло. Деда так не сломаешь. Он только разозлился. Неделю после запрета репликаторов он приходил в себя. Ну согласись, все-таки живой человек, немолодой к тому же… Тут Мишка ему снова нахамил, посоветовал валить на пенсию, и Дед обозлился вконец. Он вызвал меня и сказал: Гоша, а теперь мы будем работать по-настоящему. Я, говорит, знаю, что ты, сукин сын, припрятал копию. Прекрасно. Пусть Мишка думает, что ничего не осталось. А мы – мы будем думать… И мы думали. Ведь пятая серия и без репликаторной функции хороша. В «пятерке» для репликации нет ничего лишнего. Все, что нужно для сборки ботов, может быть использовано для других задач. По идее, мы могли просто вынуть из прошивки команды репликации – все равно у нас остается роскошный универсал. Очень крепкий, срок жизни отдельного бота до полугода…
Виктор слушал и разглядывал обстановку. Глупо, конечно, но он радовался, как ребенок. Ему нравилось все. Три этажа новенького, только что построенного корпуса Центральной Клинической Больницы. Три этажа, битком набитые всем, что требуется для лечения. В чем-то показуха, конечно. Смотрите, государство открывает для народа клинику, где будут бесплатно творить волшебство! Но если бы вся государственная показуха была такой, Виктор обожал бы и партию, и правительство.
– Мы долго мучились. У нас получалось то, от чего мы ушли – безумно дорогой перенавороченный бот. И вдруг Деда осеняет. Гоша, сказал он, мы все делаем неправильно. Мы думаем неправильно! Сколько возились с этой чертовой репликацией, а зачем она была нужна? Да если разобраться, для одной-единственной цели: чтобы резко удешевить производство. Больше ни для чего. Не нужна бесконечная живучесть роя! Это ошибка! Вот человек загрузил себе ботов, вылечился – а на фиг они ему потом? Если мы все сделаем правильно, он сможет когда надо загрузить следующую партию. Любой человек. Потому что правильно – это доступно для каждого! Человеку нет резона долго таскать в себе ботов. Это даже в определенном смысле вредно. Сейчас нам кажется, что мы знаем весь спектр задач, которые они будут решать. Хорошо, а если завтра мы поймем, как лечить старость? Под это нужны другие боты. А в человеке уже который год сидят и крепнут его симбионты! Как их заменить на другую модель? Да старые поубивают новых! Или наоборот. Человеку от этого хорошо не станет. Есть только одна узкая страта, которой нужны симбионты, и именно репликаторы, но у нас эта страта пока отсутствует. Это космонавты, уходящие в экспедицию на несколько лет. Вот им – да, нужно. А остальным зачем? И Дед говорит: Гоша, давай мыслить системно. А системно – это я запросто!
Гуревич весело рассмеялся. Он сильно изменился. Растолстел, куда-то подевался вечный страх в глазах и сутулые плечи. От него било оптимизмом и бесшабашной удалью. Гуревич верил, что справится с любой проблемой. И ему уже казалось, что он всегда таким был, только раньше скромничал по молодости.
– Вот так и родилась идея. Зачем делать универсального бота? Надо сделать универсальный рой! Смешанный рой, понимаешь? Боты разных серий, разных специальностей. Мы взяли за основу «пятерку» и «трешку». «Трешка» легкая, и мы еще облегчили ее. Ей не нужно самой много двигаться – ее до места работы несли вертолетики. Они сильные, они и пять малявок унесут. «Трешка», как и была, диагност. А у «пятерки» Дед предложил сделать разделение функций. И вот, ты понимаешь, мы набросали модель роя, все, можно подавать заявку на новый проект – и тут Мишка наносит последний удар. То самое, на что намекал, гаденыш. Деду звонят из Москвы и предлагают по-хорошему убраться на пенсию. До сих пор думаю, тот чертов тромб оторвался не случайно. Стресс. Понимаешь, у него вторую мечту из рук вырывали. На этот раз – осуществимую…
Виктор знал, что стресс ни при чем. Случайность. Нелепое совпадение. Дед не отдал бы мечту Мишке, пусть тот был бы хоть тридцать раз директор. И более того: проживи Дед до сегодняшнего дня, Мишка не смог бы развить бурную деятельность по оболваниванию всей страны.
Впрочем, как утверждал Гуревич, отнюдь не всей.
– Я всегда хотел поставить Деду памятник, – сказал Гуревич. – Настоящий. И я сделал это. Знаешь, Вить, у нас, у всей команды, за восемь лет не выскочило ни одной по-настоящему новой идеи. Все идеи – Дедовы. И это здорово. В списке разработчиков он на первой строке. Мы даже черную рамку никогда не ставили. Он с нами. Он живой. Ох, Витя, сколько же было проблем! Но я вспоминал его слова: Гоша, надо мыслить системно. Это моя мантра была. У нас рой – три версии «трешки» и шесть версий «пятерки». У «трешки» и «пятерки» принципиально разные решения в прошивке. И надо было заставить их взаимодействовать. Надо было втолковать «пятерке», зачем необходимо разделение труда! Надо было… Ох! – Гуревич махнул рукой. – И наконец, два с половиной года назад я получил опытную партию. Испытания. Синтетика, мыши, обезьяны. Превосходно. Потом два года на добровольцах. Хотя откуда у меня добровольцы?! Никто их особо не спрашивал, как ты догадываешься. Но моя совесть чиста. Пусть они и зэки, ни один не погиб. Здоровее только стали. Когда я умру, то на небесах буду спокойно смотреть Деду в глаза.
