Однако кораблик не подвел — «Сынок» завис над Бочастой. С крейсера поступила тахиограмма:
— Немедленно возвращайтесь на планету. При неподчинении открываем огонь на поражение.
— Мы — на сотке, — ответил Платон.
— Черт с вами! — передали с флагмана. — Подниметесь хоть на километр — собьем без предупреждения.
— Договорились.
Радар по-прежнему показывал несколько ярких зеленых точек. Кораблик навел на эскадру фотоумножитель и дал изображение. На экране переднего обзора возник боевой фрегат с надписями «Карантин» и «Кусака» — на обшивке. Изображение сменилось, показался борт сторожевого глиссера с номером 115 и той же надписью «Карантин». Затем настала очередь крейсера «Грохот». Это было внушительное зрелище: два десятка боевых рубок с лазерными пушками и ракетными установками, тугие спирали миноустановщиков, дюжина гиперторпедных аппаратов, пучки тахионных антенн, сетчатая корона минного трала, гроздья космокатеров, шары локаторов. Корвет «Фчераш», на который археолог попал во время экспедиции на Тиугальбу, по сравнению с крейсером был как кабан перед носорогом. — И что теперь? — осведомился Рассольников.
— Надо ждать.
— Чего?
— У моря погоды, — ответил Кнутсен. — Удобного случая.
* * *
Ожидание длилось больше суток, наконец на экране радара появилась цепочка красных огоньков. Корабль Л за кораблем — выпрыгивали из гиперпространства. Карантинная эскадра задвигалась.
«Сынок» перехватил тахиограмму с флагмана, адресованную приближающимся кораблям:
— Немедленно остановитесь! Это закрытая зона под контролем Карантина. Планета заражена. Любые полеты в Системе запрещены.
— Мы пришли отомстить! — раздалось в ответ — таким же прямым текстом. — Смерть вонючим обезьянам!
Фотоумножитель «Сынка» дал картинку: на пределе видимости появился боевой корабль весьма странной формы — свернутый набок домик рака-отшельника. Это были ойроцаты.
— Немедленно остановитесь! — продолжал взывать лейб-коммодор Трускавец. — Или открываю огонь!
— Все-ех на дно-о-о!!! — кричали в ответ. — Сме-е-ерть!!!
— Ойроцаты в бешенстве и не способны мыслить логически, — сказал Кнутсен. — Теперь они будут убивать, пока не погибнут все до одного. Включились древние инстинкты — «раки» вышли на битву с наземными хищниками. Так уже бывало — сто лет назад, например. Тогда погибли миллионы ойроцатов, прежде чем угроза гибели вида не подавила примитивные программы. Ойроцаты сумели смирить гордыню и приспособиться к новым условиям, приняли навязанные им правила игры. Сколько крови прольется сейчас, прежде чем они образумятся? Никак не могут понять очевидное: время «раков» безвозвратно ушло. Мечты о гегемонии Цан-Ойроцата — опасный бред.
— За что они взъелись на Карантин? — спросил Платон, с опаской поглядывая на экран, где возникали все новые и новые корабли ойроцатов.
Они мало походили на земные, и археолог не мог определить, каково их вооружение. Но уродливые, членистые очертания этих кораблей создавали впечатление чего-то предельно чужеродного, а потому ужасного. Это были бронированные монстры, вышедшие из глубин океана, а не воплощенные в металл плоды инженерной мысли.
— На людей как вид. Обиды копились годами, а схватка на бочайском космодроме стала последней каплей.
— По крайней мере, они не подкрались с тыла и не ударили в спину, — заметил Рассольников.
— В традициях «раков» — биться с открытым забралом. Суть в том, что они любят попугать. Вот только люди теперь боятся ойроцатов гораздо меньше — громили их, и не раз. Но раки свою тактику не меняют… — хмуро сказал Серый Лис. — Вот погода, которой мы ждали. Попробуем проскочить, пока они грызут друг другу глотки.
— Вы будете уничтожены, — объявил ойроцатам Трускавец и больше не тратил слов.
Карантинные корабли построились широким клином и устремились навстречу ойроцатам.
— Рванешь в планетной тени — по моей команде, — сказал «Сынку» Кнутсен. — Приготовься…
Кораблик больше не артачился — он был сообразительным мальчиком. Когда речь идет о жизни и смерти, каждая секунда на счету.
Две эскадры быстро сближались. Сражение началось, когда их разделяло сто тысяч километров. Гравитационные щиты, искривляя пространство, отражали залпы лазерных батарей. Малые Доктора (торпеды с вырожденным пространством) стаями бросались в атаку. Силовые поля защищали от них корабли. Ан-нигиляционные орудия выстреливали пучки античастиц, сжигавшие торпеды в полете, и вырожденное пространство выплескивалось раньше времени. Но порой торпеды рвались близко от кораблей и сминали эйнштейновскую метрику. Щиты исчезали, и тогда лазерные лучи достигали цели. Огневые башни взрывались, из вспоротых отсеков уходил воздух.
За первый час битвы никто не достиг ощутимого перевеса, но затем начало сказываться техническое отставание ойроцатов. Устаревшие реакторы перегревались и глохли, гравищиты слабели, и их корабли становились мишенями для карантинщиков. Лазерные пушки могли за секунды превратить их в решето.
Ойроцаты продолжали огрызаться. Горел крейсер «Грохот», был поврежден фрегат «Кусака», погибли три глиссера. В космосе рассеялись десятки спасательных катеров и шлюпок Карантина. Ойроцаты охотились за ними, как акулы — за новорожденными черепашатами.
Но потери ойроцатской эскадры были страшнее: вышли из строя два крейсера, два корвета и шесть малых кораблей. Десяток Больших Докторов — брандеров с вырожденным пространством — взорвались преждевременно и от них даже досталось своим: распалась на части десантная баржа, и сотни коммандос были выброшены в открытый космос.
— Давай! — крикнул Серый Лис, и кораблик рванул в нейтральное пространство, прячась в тени Бочасты.
Корабли Лиги сосредоточились на полпути к третьей от солнца планете Системы — бочайцы звали ее Гулингой. А «Сынок» двигался в сторону здешнего светила. Надо уйти на миллион километров от планеты — и можно сделать первый прыжок.
В космическом пространстве продолжали рваться торпеды, схлестывались лазерные лучи, раздавались команды, проклятья и призывы о помощи. Ойроцаты не сдавались, они даже шли на таран своими горящими кораблями. Правда, ни один не смог добраться до цели. Их корабли вели огонь до последнего и взрывались вместе с экипажами, которые ни разу не попытались спастись на шлюпках и катерах.
Казалось, обеим эскадрам было не до маленького гиперпрыгуна. И все же «Сынок» обнаружил за собой погоню. Два карантинных глиссера выскочили из-за Бочасты и нагоняли кораблик, имея двойное превосходство в скорости.
— Что будем делать? — спросил Платон.
