Я ткнул пятерней в кнопки на бортовой панели, на них были символы, напоминающие вентилятор. И в самом деле заработала мощная вытяжка. Я подобрал пистолет-пулемет, выпавший из рук первого танкиста, и перешагнул через полегшее костьми тело второго.
Шаг вперед, рывок наверх по короткому трапу, я просунул руку в открытый люк и выписал круг работающим пистолет-пулеметом.
Потом выбрался сам. В рубке Армадилльо живых уже не было. В креслах лежали тела двух ооновских пискиперов. Судя по национальным эмблемам на обшлагах – канадец и поляк. Отъездились. Блаженны миротворцы, но это – чмуры, а не миротворцы. На удивление, пули практически не задели аппаратуру. По-прежнему функционирововали экраны радара, целеуказания и кругового обзора.
Снизу послышался шум, грохот тяжелых ботинок, а потом голоса.
– Заходь. Супостата тут нет.
В рубку Армадилльо влез офицер с майорскими нашивками, за ним еще несколько военных. Русские военные в позабытой уже форме. Майор даже был чисто выбрит. Значит, Ласточкин не одиночка-психопат, а самый настоящий офицер действующей воинской части. То есть был офицер, он ведь там, на склоне, пал смертью храбрых.
Майор отдал честь и представился:
– Командир группы специального назначения, майор Бреговский.
– К сожалению, я не могу повторить ничего из сказанного вами; был когда-то сержантом, не более.
– Вы лучше чем командир, вы – оперативный связной, – определил меня Бреговский, пока остальные бойцы рылись в рубке; вероятно, они искали сигареты.
– А почему я ничего об этом не знаю?
– Вы не должны были иметь о своей функции никакого представления. Только таким образом можно предотвратить утечку информацию в период консервации.
– «Консервация» – какое-то знакомое слово. А кого консервировали?
– Нас, – в люк просунулся детина Ласточкин, в обгоревшем камуфляже, с дырами в наноброне, заросшей некрасивыми потеками, с дикими красными пятнами на физиономии. Но живой. Настоящий лейтенант. Этому человеку не повредил даже «огненный дракон»!
Ласточкин подошел к системе управления, невежливо скинул труп пискипера с кресла и через десять секунд доложил:
– Можно ехать, ходовую часть и двигатель я уже проверил. Командир, вы же танковое кончали.
Бреговский с сомнением взглянул на пульт управления.
– У нас все как-то иначе выглядело. То, что у нас было наверху, здесь внизу, что было слева – тут справа. Вместо рычагов – кнопки, вместо кнопок какие-то пупырышки.
А мне показалось, что здесь всё похоже на управление обычного автомобиля. Ласточкин перехватил мой яснеющий взгляд.
– Давай, связной, покажи класс езды.
Спецназовцы закурили, передавая по кругу трофейную сигарету. Я сел в освободившееся кресло, наложил руки на троды управления и мои очки открыли для меня виртуальные окна. Борта машины сделались прозрачными, я увидел окружающую местность «вживую» и полностью – верхнюю и нижнюю полусферы. Видел и много дальше – вид сверху, как будто наверху висел дрон. Я поднял указательный палец и к нему прилепилось виртуальное окно автоматической трансмиссии. Легкое движение фаланги пальца и Армадилльо аккуратно пошел в шаговом режиме по склону вверх – в виртуоках услужливо возникали скаляры и векторы движения.
На склоне слякоть и грязь уже сменились льдом и снегом. Следом за моим танком двигались... скорее всего бойцы расконсервированного воинства, все увеличиваясь в числе. Они возникали из каких-то нор и передвигались в основном на своих снегоступах, хотя некоторые на «крокодилах». Из-под шлемов картинно свисали длинные пряди и космы (чай, волосня не забывала расти во время «консервации»). Картинка, достойная какого-нибудь исторического романа. Хотя «крокодилов» в ополчении Минина и Пожарского, наверное, не было. А вот снегоступы сто процентов были. Впрочем, оптический камуфляж превращал воинов в снежных демонов из фэнтези невысокого пошиба...
Я надавил на виртуальный рычаг тормоза. Прямо по курсу лежало тело пискипера. Судя по комбинезону это был пилот вертолета – прокопченный ротор валялся метрах в тридцати. Я задал увеличение камерам нижней полусферы – забрало шлема у пилота треснуло, из-под него натекла на грудь кровь, уже впитанная кристалликами снега. Однако не было понятно, убило ли человека падение или что-то другое.
– Поехали-поехали, этот уже отмучился, иначе бы пришлось его пристрелить, – заторопил Ласточкин.
Пискипер вдруг сплюнул – изо рта вытекло воды с полстакана. И грудь его дрогнула. Дышит, живой? Теперь Ласточкин его пристрелит. Грудь пискипера дрогнула еще раз, гораздо сильнее, а потом ткань комбинезона вдруг напряглась, натянулась. Я, даже сидя в машине, отшатнулся как добропорядочная матрона при виде привидения. Дальше больше. Комбинезон пискипера лопнул и в прореху вышел ледяной сталактит, острый ледяной кол, подкрашенный розовым. Комбез продолжал трещать. Лед захватывал тело солдата, разрывая все покровы. Ледяное острие вышло через рот пискипера; потом, выдавив глаза, посыпался снег через глазницы.
– Внутри него мертвая вода, – сказал майор Бреговский. – И как она себя поведет, только ей и известно. После того, как мы проснулись, она убила у нас лишь одного человека – переводчика, который долго жил в Америке, но мы видели, как она разорвала на куски несколько канадских парашютистов. Их не жалко, но смотреть противно.
– Снежные зомби захватывают дистрикт Джугра, – весело зачитывал лейтенант Ласточкин центральную газету Jugra Times, случайно попавшую в его руки-грабли. – Орки-коммунисты воссоздают красный ледяной мордор. Ожившие твари хозяйничают в мертвом ёрнике, сплошь затянутом туманом и покрытом снегом. Люди это или не люди? Зона зимы – это погодная аномалия или результат применения климатического оружия? Аномальная зима убивает нормальных граждан нашего открытого свободного общества, как дикий зверь. Серьезнейшая угроза демократии, впервые за последние пять лет... М-да, сдается мне, сдрейфили они.
Лейтенант откусил кусок «чьюинг-пейпер» и тут же выплюнул. Сразу видно, что человек не привык к такой, с позволения сказать, еде.
А может, эти бравые вояки и в самом деле «орки» и «ледяные зомби»? Неужто они просто так пролежали в маринаде целых пять лет? Прямых ответов они не дают, отвечая вопросом на вопрос, совсем как одесситы. Хотя одессит у них только командир – майор Леня Бреговский. Они признают, что пять лет назад их законсервировали. Бойцы говорят, что не видели, как их уложили в братские псевдомогилы, но тут им можно поверить. Не видели они и процессы расконсервации, когда кто-то должен был этих «спящих царевен», так сказать, поцеловать. Тоже дело непростое. Вон китайский император Цинь Шихуанди две тысячи лет назад превратил свою армию в терракотовые изваяния, но спустя много веков не нашлось ни одного могучего колдуна, который смог бы их оживить.
