— Возможно, — подтвердил Бентли. — Он не был готов к этому. Он только что разрушил вашу сеть телепатов.
Бентли рассказал им, как Мур убил Вейкмана.
— Мы знаем это, — сказал Картрайт. — Какой скорости может достичь синтетическое тело?
— С+, — ответил Бентли. — Но разве вам недостаточно узнать, что он удалился?
Картрайт облизал пересохшие губы.
— Я знаю, куда он направляется.
Послышался изумленный шепот, затем Шеффер сказал:
— Очевидно, надо найти способ следить за ним. Во время перелета Бентли невольно упомянул о вещах, которые помогли мне все уяснить. Нет никакого сомнения, что, имея определенную информацию, он отправился искать Престона.
— Престона? Разве он жив? — изумился Бентли.
— Это объясняет запрос в справочную библиотеку, опередивший наш запрос, — сказал Картрайт. — Значит, Веррик перехватил инквик — передачу с астронефа.
Он яростно раздавил окурок и закурил новую сигарету.
— Я должен был бы уделить больше внимания тому, о чем докладывал мне Вейкман.
— Что бы вы смогли сделать? — спросил Шеффер.
— Наш корабль находится поблизости от корабля Престона, но не думаю, что он его интересует. — Он с раздражением тряхнул головой. — Есть ли возможность визуально следить за Муром?
— Думаю, да, — сказал Бентли. — С помощью инквик — лучей установлена постоянная видео — связь между телом и Фарбеном. Она должна функционировать бесперебойно. Нам, наверное, удастся подключиться к ней. Я знаю частоту, на которой она работает. — Затем он раздраженно добавил: — Гарри Тейт предан Веррику!
— Кажется, что весь мир работает на него, — сказал Картрайт. — Нет ли кого другого в инквик — службе, на кого мы могли бы положиться?
— Надавите на Тейта. Если вам удастся отсечь его от Веррика, он будет с вами сотрудничать. Если верить тому, что говорила мне Элеонора Стивенс, ему не очень нравится вся эта затея.
Шеффер с интересом прозондировал его мозг.
— Она раскрыла вам немало тайн. С тех пор, как Элеонора покинула нас и уехала в Фарбен, она немало помогла вам.
— Так я хотел бы иметь возможность следить за Пеллигом.
Картрайт нервно осмотрел свой скорчер и сунул его в чемодан.
— Благодаря вам наше положение улучшилось. Спасибо, Бентли.
Затем он задумчиво продолжал:
— Итак, Пеллиг здесь больше не появится. У нас остается по крайней мере одна забота.
Рита пристально посмотрела на Бентли.
— Вы не нарушили вашей клятвы и не считаете себя изменником?
— Я уже говорил вам, — ответил он, глядя ей прямо в глаза, — что это Веррик нарушил клятву. Он освободил меня, предав меня.
Все натянуто молчали.
— Ладно, — сказал Картрайт. — Я голоден. Пойдемте обедать или завтракать, или я не знаю, что. Остальное вы нам расскажете за столом. — Он с улыбкой облегчения направился к двери. — Теперь у нас есть время. Мой первый убийца — это уже дело прошлое. Незачем спешить.
За столом Бентли, занятый едой, постарался объяснить всем свои чувства:
— Я убил Мура, потому что у меня не было другого выхода. Несколькими секундами позже он передал бы тело Пеллига кому — нибудь из техников и вернулся бы в свое настоящее тело в Фарбен. Пеллиг продолжил бы свой полет и прибыл бы, чтобы взорваться вместе с вами. Достаточное число подчиненных Мура до сих пор верны этой затее.
— На каком расстоянии от меня он должен был взорваться?
— По крайней мере в двух милях от вас. Еще одна миля, и Веррик снова господствовал бы в Системе.
— Контакт для этого не был необходим?
— Я смог только бегло осмотреть цепь, но там было устройство наведения на расстояние, настроенное на вашу центральную схему. Кроме того, он имел мощность бомбы. Закон предусматривает все виды оружия, которые человек не может держать в руке. Эта бомба была, по сути, водородной бомбой времен холодной войны.
— Эта бомба есть, — напомнил ему Картрайт.
— Это все было функцией Пеллига? — спросила Рита.
— Готовится второе синтетическое тело. Оно наполовину закончено. Никто в Фарбене не ждал полного успеха.
Дезорганизация в рядах Корпуса телепатов была для всех сюрпризом. Но Мур устранен. Второе тело никогда не будет дееспособно. Только Мур мог бы довести его до кондиции. Другие пребывали в неведении относительно основополагающих процессов. Веррик, впрочем, был в курсе.
— Что произойдет, когда Мур войдет в контакт с Престоном? — спросила Рита. — Тогда надо будет снова считаться с ним.
— Я не знал о существовании Престона, — признался Бентли. — Я уничтожил тело Мура для того, чтобы он не мог покинуть синтетическое тело. Если Престон согласится помочь ему, он должен будет действовать быстро. Синтетическое тело не продержится долго в открытом пространстве.
— Почему вы не хотели, чтобы он убил меня? — спросил Картрайт.
— Это не имело для меня значения. Я не думал о вас.
— Это не совсем так, — уточнил Шеффер. — Эта мысль была на заднем плане. Но она была. С момента вашего психологического разрыва с Верриком вы более или менее сознательно стали нашим могучим помощником.
Бентли не слушал его.
— С самого начала они все играли мной: и Веррик, и Мур, и Элеонора Стивенс. С момента моего приезда в Директорию Вейкман делал все возможное, чтобы пробудить мою бдительность. Я прибыл, чтобы избежать разложения, а оказался связанным, как никогда. Веррик давал мне приказы, и я подчинялся. Что можно сделать в полностью прогнившем обществе? Подчиняться прогнившим законам? Разве это преступление — неподчинение бесчестному закону или нарушенной клятве?
— Это преступление, — медленно сказал Картрайт — но, быть может, совершить его — это благо.
— В обществе преступников, — вставил Шеффер, — невинные отправляются за решетку.
— Кто имеет право решать, что общество состоит из преступников? — продолжил Бентли. — Откуда вы можете знать, что ваше общество идет по ложному пути? Как вы узнаете, когда стоит не подчиниться закону?
— Вы это знаете, и этого достаточно, — страстно произнесла Рита О’Нейл.
— Ваш мозг подаст специальный сигнал предуведомления? — спросил Бентли. — Я бы предпочел иметь хоть один такой. Это же должно быть дьявольски удобно. В Системе живет шесть миллиардов человек, и большинство из них думает, что все функционирует в совершенстве. Можно ли от меня требовать, чтобы я шел против всех тех, кто меня окружает? Они все подчиняются законам.
Он думал об Эле и Лауре Девис.
