- Если будешь трогать Веру, поссоримся, - предупредил я, меняя туфли на тапочки. - Я не лезу в твою личную жизнь с Ниной, вот и ты в мою не лезь.
Семнадцатилетняя Ниночка Федорова была безбожно красивой девицей, но относилась к мещанам, что лишало ее всякой надежды на брак с моим другом. Она в него влюбилась, чем он и пользовался всякий раз, когда предоставлялась возможность. Его отец знал об этой связи, но отнесся к этой шалости снисходительно, предупредив сына, что зазорным ребенком заниматься не будет.
- Ладно, не буду я трогать твою любовь, - засмеялся Олег. - Для меня дружба важнее.
Мы с ним вошли в большую гостиную, где на двух диванах разместились гости. Рядом стояли два низких столика, уставленных графинами с водкой и закусками. На правом диване сидела Нина и какая-то незнакомая, красивая девушка, видимо, та самая, о которой говорил Олег. На левом диване расположились два парня и одна девушка. Это были Сергей Зубов, Игорь Дурасов и Лиза Аносова. Сергей учился в нашей гимназии, но окончил ее на год раньше. Во время учебы я с ним почти не общался и подружился уже позже здесь у Олега. Это был высокий и сильный юноша с немного грубоватыми чертами лица и вечно немного растрепанной шевелюрой. В нашей компании он не столько говорил, сколько слушал, а если говорил, то только дельные вещи. Во внешности Игоря было что-то азиатское. Это был парень примерно моего роста и комплекции, очень непоседливый и любящий говорить на любые темы. Лизе еще не исполнилось семнадцати и в нашу компанию она попала из-за дружбы с сестрой Олега. Особой красотой она не блистала, но имела хорошую фигурку и приятное лицо, усыпанное веснушками. Я считал, что они ее украшают, но сама Лиза думала иначе и старалась их забеливать. Она где-то нахваталась анархизма и среди нас не скрывала своих взглядов. Мы здесь вообще общались довольно свободно, без чинов и оглядки на Охранное отделение. Я поздоровался со всеми, после чего Олег представил меня новой девушке.
- Это, дорогая Александра, наш Алексей. Хотел сказать, что прошу его любить и жаловать, но не могу! Этого красавчика любить нельзя, потому что он уже влюблен, а из-за вас в магометанство не пойдет! А вот я бы пошел!
Александра была миниатюрной девушкой с копной русых волос, тонкими чертами лица и очень большими глазами, опушенными густыми, длинными ресницами. Смотреть на нее было приятно, я и засмотрелся, заставив девушку покраснеть.
- Не буду я его любить, - справившись со смущением, сказала она, показав улыбкой, что шутит. - Но временно попользоваться можно?
Я немного растерялся от этих слов, но потом вспомнил, что здесь, в подобных компаниях, слово "пользоваться" означало только право на внимание.
- Пользуйтесь, - улыбнувшись в ответ, разрешил я и повернулся к другу: - У тебя есть кофе и что-нибудь сладкое? Не хочу я пить водку.
- Может быть, коньяк? - предложил он. - Есть еще вина. Пирожные есть, но я отпустил служанку, а самому возиться с твоим кофе... И потом, какая беседа без водки?
- Лодырь, - сказал я. - Неси свои пирожные, а кофе я себе сделаю сам.
- Если можно, сделайте и мне, - попросила Александра. - Не люблю водки.
- Дурные примеры заразительны, - изрек Олег. - Иди за мной на кухню.
- Ну как она тебе? - спросил Олег, накладывая в блюдо заварные пирожные. - Кофе, по-моему, вон в том шкафу.
- Замечательная девушка, - сказал я то, что думал. - Если бы уже не был влюблен, влюбился бы сейчас. Где у вас турка?
- Вот она стоит, - показал он. - Спички на полке. Послушай, принеси пирожные сам, а то наша компания их смолотит до твоего прихода.
Он ушел, а я дождался, когда закипит вода, и занялся кофе. Никогда в прежней жизни не любил ни вино, ни водку, хотя время от времени приходилось употреблять. Здешний Алексей тоже не любил пить, но не считал это сильно вредной привычкой и за компанию не отказывался. Молодняк, что с него возьмешь! Закончив с завариванием, я взял один из подносов и поставил на него две чашки с кофе, сахарницу и блюдо с пирожными. К моему появлению все, кроме ждущей меня Александры, были заняты столиками. Половины водки в маленьких графинах как ни бывало, а от закусок почти ничего не осталась.
- Оставьте и нам пирожные, - попросила уже захмелевшая Нина. - Для вас двоих их слишком много, а у нас закуска заканчивается!
- А ты меньше пей, - посоветовал я. - Ты сюда пришла напиться или с пользой провести время? Еще пара рюмок и тебя придется укладывать спать, причем одну. Никого так не развезло, одну тебя.
- Ну и ладно! - сказала она. - Тогда дай пирожное. Алексей, вот Лиза опять завелась со своей анархией, а я убеждена, что свои требования можно заставить выполнить только террором! Да не оглядывайся ты так на Сашу, она свой человек и стучать не будет!
- Если будешь выставлять столько водки, я к тебе ходить не буду, - сказал я Олегу, после чего повернулся к Лизе: - Заканчивала бы ты маяться дурью! Вроде умная девушка, а уцепилась за гнилую идею. И ведь не скажешь, что много выпила.
- А чем тебе не нравится анархия? - вскинулась она. - Наши законы лучше?
- Даже плохие законы лучше, чем их отсутствие, - назидательно сказал я. - Уже в первобытном обществе была какая-то иерархия и узаконенные обычаями отношения, а чем больше развивается человечество, тем сложнее отношения между людьми во всех сферах жизни, и они требуют обязательного регулирования. А организовать такое регулирование на добровольной основе не получится. Все идеи Кропоткина - это чушь собачья! Анархия нацелена на развал, а не на созидание. И чем тебя так не устраивают наши законы?
- А тебя они устраивают? - язвительно спросила она. - Ах да, ведь твой отец участвует в законотворчестве!
- Не совсем так, - засмеялся я. - Он ему всячески препятствует. А законы у нас есть всякие, и хорошие, и плохие. И мне в них не все нравится, только главная беда не в законах, а в людях. Вот чем недовольна ты?
- Как это чем? - растерялась она.
- Твой отец инженер второго класса, - сказал я. - Получает вполне приличные деньги, чтобы вы жили в столице, ни в чем себе не отказывая. Вместо матери по дому трудится домработница, а она сама ничем не занята. Твой брат учится в университете, а ты на следующий год закончишь престижную гимназию. Куда вы ездили отдыхать в прошлом году?
- В Болгарию, а что?
- А то, что у тебя нет поводов для недовольства. Весь твой протест от молодости лет, недостатка ума и склонности к подражанию.
- Спасибо за дуру, - обиделась она. - Мне самой, может быть, и не плохо, у меня сердце болит за других!
- О других поговорим потом, - я оставил Лизу и сел между Александрой и Ниной. - Теперь поговорим с тобой, террористка. Я согласен, что у тебя могут быть поводы для недовольства, только настоятельно советую прекратить всякую болтовню по поводу террора, иначе договоришься до ссылки, причем в ссылку отправишься со всей семьей. Я думаю, что родные тебе спасибо не скажут. И учти, что террором, как и анархией, проблем не решишь.
