Я чувствовала, что несу полную ерунду, и у меня были все основания полагать, что с каждым словом в глазах Никиты я выгляжу всё глупее и глупее. Но что было делать? Надо же было мне хоть как-то его заболтать. Я сразу поняла, что чем витиеватее я буду говорить, тем больше вероятность, что происшедшее несколько минут назад он так и не вспомнит.
Моя уловка сработала. Если бы я выражалась односложно, тем более молчала, Никита продолжал про себя мусолить историю в песочнице и переживал бы. Теперь же у него голова занята совсем другим.
Единственное "но": тема про основы формальной логики оказалась не настолько захватывающей, насколько мне этого хотелось бы. Пришлось срочно менять направление диалога.
– Ты давно приехал в это благословенное учреждение?
– В семь утра.
– А почему не в пять? Было бы гораздо смешнее.
Никита сделал очень длинную паузу; я подумала, что он принял мои слова за неудачную шутку.
– В темноте грав не люблю водить.
– Ты разве сам его водишь?
– Да. Папка меня уже давно научил.
– Ты сюда без родителей добрался?
– Ну да.
– На граве?
– На чём же ещё. Не на подводной же лодке!
– И права у тебя есть? – Недоверчиво продолжала допытываться я.
– Права с пятнадцати выдают. Для суперов никто отдельных законов не издавал.
– А как же ты без прав?
– Кто тут смотрит на эти права? – Отмахнулся он. – В Питере – да – на каждом углу патрульные. Там бы я и сотни метров не пролетел. А уже в десяти километрах от города – вообще ни одного.
– И ты такое расстояние один пролетел? – Всё ещё не верила я. – С самого Питера и досюда?!
– Какое ещё "такое"? Если бы я из Сибири летел – это да, честь мне и хвала. А тут всего две области, этим и хвастаться стыдно.
И что мне нужно было на это ответить? Я прожила уже десять лет и за всё это время и двух метров не пролетела на граве самостоятельно, а Никита просто так утверждает… Мальчишка ведь запросто мог совершить вынужденную посадку где-нибудь на границе между Вологодской и Питерской областью – его бы долго пришлось искать. Ладно, может быть, у него не очень умный папа, но мама-то куда смотрит? Или им вместе сын настолько безразличен?
Я снова решила сменить тему разговора. Если нам придётся учиться вместе, у меня ещё будет возможность узнать, что происходит у него в семье. Просто так, из чистого девчоночьего любопытства. А если он окажется в соседнем классе или будет водиться с другой компанией, то это ещё лучше: не придётся загружать голову лишними проблемами.
– И как тебе тут?
– Я пока ещё ничего не знаю, – признался мальчик. – Я сначала по территории гулял. Как-то там всё странно.
– Что именно? – Не поняла я.
– Вообще – всё. Людей почти нет, хоть через день уже учёба начинается. А те, что есть, – так лучше бы их не было. Кому не задай вопрос – или молчат или цедят сквозь зубы, так, что больше и подходить не хочется.
– Это точно, – согласилась я. – Мне тоже довелось на одну компанию набрести. Они себя вели так, словно я им помешала труп закапывать.
– Я этому нисколько не удивляюсь. Даже мне жутковато в школе одному стало. Вот я пошёл найти кого-нибудь из нормальных людей, кто ещё на территорию не зашёл.
– Ты имеешь в виду, там все ТАКИЕ?
– По крайней мере, ты первая из нормальных, кого я встретил. На стоянке, правда, с родителями пацан какой-то целый час торчит, но я к нему подходить не стал, какой-то он болезный. И в главном корпусе ребята с нашего курса сидят, ждут шести часов, но там шумно и все с сумками, кто ест, кто спит, – короче, бардак полный. Я тоже туда не ходок. Так что можно сказать, что я никого не знаю. Ты первая. Кстати, а где твои родители?
– Угадай.
– Ты сирота?
– Дурак ты! Я самостоятельная. А родители меня проводили и уже уехали. Что я, сама не доберусь куда нужно?
Никита с таким уважением посмотрел на меня, что я сразу поняла, насколько всё-таки хорошей была идея оставить родственников на стоянке.
Через несколько минут мы добрались до больших деревянных ворот с затейливой резьбой по периметру. "ШКОЛА ЮН" было написано на левой створке. "НЫХ ТАЛАНТОВ" заканчивалось на другой. И внизу, буквами чуть поменьше, надписано: "Отделение Навигаторов"
Большой жёлто-зелёный плакат на перетяжках над воротами гласил: "Добро пожаловать!"
Мы подошли к воротам. На будочке около входа белела новенькая надпись "Лицам старше шестнадцати лет вход строго запрещён". Я помедлила, остановившись у черты. Мне казалось, что стоит только сделать шаг – и всё тут же будет по-другому.
Мальчик, аккуратно подстриженный, в ослепительно белой рубашке и тёмном костюме вышел из будки, весело посмотрел на нас.
– Чего не заходите? Боитесь?
Я тут же сделала несколько шагов вперёд и остановилась. Не хватало ещё, чтобы меня считали за трусиху.
Появился второй мальчишка, одетый так же элегантно, как первый,
– Туда! – Кивнул второй мальчик, весьма широким жестом указывая в глубину территории.
– Куда именно?
– Найдёшь, не маленькая. – И посмотрел на Никиту. – А ты чего туда-сюда шляешься? Stultus!
– Absibi disce omnes! – Не задумываясь, ответил ему мой новый знакомый.
Мальчишка хотел ответить, но потом махнул рукой и ушёл в свою дежурку.
Я не могла не восхититься:
– Ты даже ругаться по латыни умеешь?
Никита смутился.
– Обычный бытовой грубиян. Надо было на место поставить. А ещё супер.
– А о чём вы говорили?
– Ты что, разве латыни не знаешь? – Вытянулось лицо моего собеседника.
Я смутилась.
– Я в языках не очень. Так, кое-что поняла, но не совсем…
– Он сказал, что я дурак, а я ответил, что по себе не нужно судить о других.
– Здорово! Молодец. Это он тебя проверял, "супер" ты или нет.
– Если бы кому-нибудь из обычных детей нужно было сюда пробраться, он бы латынь выучил по любому.
– В десять лет? Не-е, Никита, ты слишком высокого мнения о современных малышах. Если бы он МЕНЯ о чём-нибудь спросил, максимум, что я смогла бы сказать, это "Dura lex, sed lex" или что-нибудь в этом роде.
– Тоже неплохо.
Пройдя вахту. Никита обернулся, с ненавистью посмотрел в сторону каморки дежурных.
– Вырядились! Уроды!
– Чего это ты так на них?
– Неважно…
Мы пошли по широкой асфальтовой дорожке. С обоих сторон стояли небольшие скульптуры. Никита увидел, что я их рассматриваю.
– Навигаторы позапрошлого века, – пояснил он.
– А-а…
Я бы с удовольствием взяла его за руку, слишком непривычно было всё вокруг, но признаться кому-то в своей слабости – тоже удовольствие ещё то.
Долговязая девочка в потёртых, обрезанных чуть выше колен джинсах вскапывала клумбу, часто вытирая тыльной стороной ладони мокрый лоб.
