В деле был он, однако, профессионалом. На местности ориентировался безошибочно, ночью видел как днем, а древнюю историю знал почище университетской профессуры. С какой стороны и на каком расстоянии от поселения клали покойников скифы, как украшали могильники сарматы, по каким местам проходили арабские караваны и какие товары они везли.
Впрочем, крышеснос тогда скрутил Кипчака похлеще, чем меня. Я хоть что-то помню, у него в памяти не сохранилось ничего.
– Шайтан, – коротко бросил он, когда я спросил, чем, по его мнению, объясняются аномалии. – Джинны и пери, захоронения – их царство.
До Тараза мы добрались на автобусе, затем старый морщинистый абориген на видавшем виды уазике в две ходки доставил нас к городищу. Трое суток мы прожили в палатке, отдыхая перед делом и притираясь друг к другу. На четвертое утро, едва рассвело, Кипчак сказал, что пора.
Следствие
Выдержка из протокола допроса гражданина Лиогинского Игоря Денисовича, подозреваемого в преступлении, предусмотренном статьей 105 УК Российской Федерации, часть 1 (предумышленное убийство).
С.: Оба свидетеля показывают, что убили именно вы. На ноже, которым было совершено убийство, отпечатки ваших пальцев. Что скажете?
Л.: Я не знаю. Знаю только, что не убивал.
С.: Кроме вас четверых там никого не было, не так ли?
Л.: Не было.
С.: Кто же, по-вашему, преступник?
Л.: Я не знаю. Склоняюсь к тому, что Шайтан.
С.: Кто? Повторите имя.
Л.: Шайтан. Темное божество в мусульманской религии.
С.: Знаете, это даже не смешно.
Л.: Мне сейчас не до смеха.
Гном
«Сигнум» превзошел все ожидания. Раньше я работал с «Кондором», до него с «Кротом». Неплохие игрушки, но «Сигнуму» не годятся и в подметки. ЧК показал, как его подстраивать, и первые два часа я пылесосил лежак чуть ли не с наслаждением. Потом меня сменил Кипчак, за ним Землерой. Дважды мы натыкались на «ложки» – никчемушные залегания черных металлов. Оба раза пришлось подкапывать на метр-полтора, прежде чем «Сигнум» давал толковый дискрим – анализ процентного содержания металлов в лежке.
На артефакт напоролись уже в вечерних сумерках. Сигнал шел с глубины пяти метров, был он сильный, отчетливый, и ЧК выставил максимальную чуйку. Не пришлось даже подкапывать, «Сигнум» выдал дискрим в восемьдесят процентов. Землерой аж запрыгал от радости: там, внизу, лежали, по меньшей мере, несколько килограммов золота.
Землерой
Я так и не уснул ночью, проворочался в спальном мешке до утра. Не знаю, что меня больше тревожило: предстоящий раскоп с богатым хабаром или страх перед крышесносом, о котором предупреждал ЧК. По его словам выходило, что можно реально тронуться умом. Я много о чем-то подобном слыхал, и, хотя ни в какую чертовщину не верил, на душе было гнилостно. Словно предстояло идти через ночное кладбище, про которое плетут всякую чушь, включая байки об оживших покойниках. И вроде эти покойники мне до лампы, и врут рассказчики наверняка, а всё равно боязно.
– Ну что, готов стать богатым? – насмешливо произнес голос за спиной.
Я обернулся. Абориген, скрестив на груди руки, стоял и пялился на меня. Мне показалось, что с презрением, будто я кусок дерьма на дороге.
– А тебе-то что? – отшил его я. – Или ты, может быть, хочешь отказаться от доли?
Он не ответил. Постоял с минуту, глядя даже не на меня, а словно сквозь, потом сказал:
– Хочешь хороший совет? Убирайся отсюда прямо сейчас. Пока живой.
– Чего? – обалдел я. – Ты сбрендил?
Он пожал плечами и скривил губы.
– Как знаешь, – сказал.
Повернулся спиной и растаял в утренних сумерках.
Черный Кот
Гном растолкал меня перед самым рассветом.
– ЧК, поговорить надо, – шепнул он мне на ухо.
Я разлепил глаза – остальных двоих в палатке не было. Я оделся, мы выбрались наружу. Темень стояла кромешная, но на востоке уже начинало робко светать. Гном включил точечный фонарик, потянул меня за руку, и мы, обогнув палатку, отошли метров на сто в пустыню.
– ЧК, ты давно его знаешь? – спросил Гном.
– Кого? – спросонья не понял я.
– Ну, аборигена. Кипчака.
– Месяца три как. Парень надежный. А что?
Гном с минуту молчал, потом длинно сплюнул на камни.
– Понимаешь, вчера вечером он мне шепнул, чтобы убирался отсюда, пока, дескать, цел. А час назад то же самое велел Землерою.
– Так и сказал «убирайся, пока цел»? – не поверил я.
– Так и сказал.
Я задумался. Мне ничего подобного Кипчак не говорил. И непонятно, с каких дел стал вдруг пугать парней. Может, на него уже крышеснос начал действовать, подумал я. Прислушался к собственным ощущениям: я был в порядке, никаких признаков помутнения, ничего похожего на кошмар двухмесячной давности.
– ЧК, расскажи еще раз, – попросил Гном. – Что ты помнишь из того, что было тогда на курганах?
– Это не очень-то приятно вспоминать, дружище, – ответил я. – Да и нечего вспоминать особо. Чудилось, будто надели на шею ярмо и стали сдавливать голову словно клещами. А потом и вовсе кошмар начался: красное марево и глумливые уроды. Дай бог, чтобы сегодня не повторилось. Если случится со всеми разом, не до хабара станет, ноги бы унести.
– Ярмо на шею, – задумчиво повторил Гном. – Что-то это мне сильно напоминает, не могу понять, что именно. Скверное что-то.
Через полчаса мы, наскоро перекусив, навьючили на себя снаряжение и двинулись к лежаку. Солнце еще пряталось за восточным кряжем, но сумерки уже ослабели и собирались вот-вот истаять.
Следствие
Выдержка из протокола допроса гражданина Лиогинского Игоря Денисовича, подозреваемого в преступлении, предусмотренном статьей 105 УК Российской Федерации, часть 1 (предумышленное убийство).
С.: Расскажите подробно, что вы делали в четверг, двадцать восьмого августа.
Л.: В четверг мы начали пылесосить лежак. Виноват, прочесывать место захоронения с помощью металлоискателя.
С.: Сколько времени заняло прочесывание?
Л.: Весь день. До трех пополудни было две ложки, то есть два ложных срабатывания. Артефакт обнаружили, когда уже стало темнеть.
С.: Что такое «артефакт»?
Л.: Так мы называем особо ценную находку. Металлоискатель показал обильное залегание цветных металлов на пятиметровой глубине. Было уже темно, мы решили вернуться и начать раскопки назавтра.
Гном
Едва мы тронулись, ЧК стало не по себе. Он ни с того ни с сего начал останавливаться и озираться по сторонам, будто его преследовали.
– Слышите? – обернулся он к нам и пошатнулся, словно собираясь упасть.
