Все, что происходило дальше, для Вольфрама слилось в один сплошной клубок. Вот они входят в подъезд. Стремительно и неслышно взбегают наверх, куда указывает сканер чужого присутствия, почуявший инопланетную нечисть. Вот тяжелый Анисимов, как таран, выбивает дверь плечом, Вольфраму, который врывается в коридор следом, готовый стрелять на ходу во все, что движется. Вольфрам видит людей — мужчину, женщину и ребенка. И снова, нисколько не раздумывая, доведенными до автоматизма движениями, как учили на курсах, всаживает в них по два заряда, для гарантии.
Анисимов что-то кричит. Вольфрам оборачивается и видит, как открывается дверь ванной. Вот и еще один — тот парень. В него они всаживают два выстрела одновременно. А вот еще трое — и Вольфрам бьет их одиночными, чтобы не тратить драгоценные доли секунды: раз, два, три! Этих Анисимов добивает своими залпами, но стреляя чуть медленнее, чем его более молодой и оттого более стремительный коллега.
На этом еще ничего не кончается, но пока можно перевести дух.
— Фу-у! — с такой усталостью, будто только что натурально штурмовал крепость, Вольфрам сел на пол, вытянув ноги.
Над ним навис Анисимов.
— Ловко у тебя вышло. Зачет! По таймеру — пять секунд на все про все!
Вольфрам сделал вымученный жест: рад стараться!
Он заставил себя подняться и помог шефу отсканировать все тела. Они убедились, что в каждом засела масса инородных психо-энергетических вкраплений.
— Кстати, вот и наши Хоттабыч с Пуговкиным, — он показал на двоих с бородами.
Отойдя от них, Вольфрам вдруг с удивлением заметил у стены, перед входом на кухню, собачью миску, полную нетронутой еды.
— Сергей Иванович, вам это ничего не напоминает?
— Возвращаемся к прежней загадке? — шеф потер подбородок. — Ладно, разберемся! А ты, давай-ка проверь их всех еще раз.
Вольфрам снова прошелся сканером. Существа внутри людей были живы, но не активны.
— Похоже, им не по зубам блокировка сознания си-коммутатором. Ты был прав. Я думал, не подействует.
— Если честно, я тоже сомневался.
Анисимов укоризненно качнул головой.
Вольфрам окинул взглядом поле боя.
— А что дальше?
— Ты же у нас главный заводила. Тебе и решать.
Вольфрам не успел ответить. Помешал голос ГРОБа.
— Как ваши успехи, агенты?
— Нормалек! — откликнулся Вольфрам. — Спят голубчики.
— Нам просто повезло, агент Вольфрам.
— Ты просто завидуешь, агент ГРОБ! — ответил он.
— Ладно вам, будет! — остановил их Анисимов. — Самая работенка еще впереди.
— А что вы намерены теперь делать? — поинтересовался ГРОБ.
— Агенту Вольфраму решать.
Волков задумался. Он, в общем-то, так далеко не смотрел. Но решение и сейчас возникло само собой.
— Я думаю, нужно попробовать использовать лучевую пушку. Если помните, эти твари испугались излучения гасителей! У нас ведь остался старый аппарат Сержа!
— Я не уверен, что это подходящий способ, — качнул головой Анисимов. — Это опасно.
— К тому же излучатель нельзя использовать в ограниченном пространстве, — напомнил ГРОБ. — Разрешается только с использованием специальных камер.
— Вот именно! — сказал Вольфрам. — Мы доставим их всех на базу. Там есть изолированный лабораторный отсек с защитой от проникновения, верно? В нем для начала и попробуем выгнать из них этот чертов Улей, когда проснутся. А там уже видно будет. Как вам такой план?
— Отлично, агент Вольфрам, — сказал ГРОБ. — Я вами восхищен!
— То-то же!
Им предстояла нелегкая задача: доставить все тела на базу за один раз не представлялось возможным. Наверное, придется делать два рейса. Да и неприметно стащить всех вниз — не так просто.
Подтверждая эти опасения, из подъезда донесся гомон ребятишек, спускающихся с верхнего этажа.
— Ну, и как нам незаметно вынести их? — поинтересовался Вольфрам. — Дождаться ночи? — неуверенно предложил он.
— Эх ты, чтобы ты без меня делал!
И шеф достал из кармана черную коробочку, перемотанную обычной изолентой.
— Либерализатор?! — ахнул Вольфрам. — Когда вы успели его починить?
— Собрал, как сумел. Ты сломал только генерирующий блок. Заряда еще на некоторое время хватит.
У Вольфрама будто открылись глаза. Возмущению его не было предела:
— Так вот почему Алексеенко с такой готовностью нам помогал?! А я-то голову ломал, что с человеком случилось. Вот, значит как?!
— Именно так. Теперь ты понимаешь, что этот прибор когда-нибудь да нужен оказывается? И пусть тебя это не смущает. Его буду использовать я. Если ты такой чистоплюй.
— Я не чистоплюй! Просто в некоторых вопросах предпочитаю быть щепетильным. Я только одного не пойму. Как вы позволили нам с полковником пойти в гостиницу? Прибор ведь не действует на расстоянии.
— Фокус-покус. Я положил его в карман полковнику.
Шеф, с улыбкой, слегка хлопнув Вольфрама, совершенно незаметно повторил свой трюк.
— Этому вы учили детей в школе?
— Не забывайтесь, агент Вольфрам! — нахмурился шеф.
— Но наши приборы нельзя давать никому из обывателей!
— А я и не давал. Полковник ведь об этом даже не подозревал.
— Слушайте, да мы с вами только и делаем, что нарушаем инструкции!
— Считай это своей заслугой! От тебя набрался, — проворчал Анисимов.
На самом деле Вольфрам в какой-то мере даже обрадовался такому обороту. В данную минуту он готов был пересмотреть свое отношение к артефактам «Консультации», но подозревал, что когда дело будет закончено, и все вернется на круги своя: сомнения, тревоги, опасения в правильности избранной тактики, он вновь предпочтет во многом полагаться только на себя. Техника техникой, но не ею единой агенты должны добиваться результата.
А пока, Анисимов с прибором стоял настороже, на тот случай если кто-то из соседей проявит любопытство. Вольфрам подогнал машину прямо к подъезду и начал выносить спящих одного за другим. Особо с ними не церемонился, разве что сделал исключение для жены Леденева и его сынишки.
Удивительным образом, но в машину удалось вместить всех, включая полковника Алексеенко, которого Вольфрам вытащил уже последним. Агенты запихали его в багажник, где уже лежали «Хоттабыч» с «Пуговкиным».
Потирая руки, поглаживая шершавый, во вмятинах, кузов «Волжанки», он похвастал:
— Вот вместительная тачка, а? А все же и мы, люди, что-то умеем делать.
— Да, в «жигули» бы они все не влезли. Но, может, надо было оставить полковника здесь? — спросил Анисимов, тоном, словно на экзамене.
