– Давно бы так. Ты давай там… слезу пусти, поной – тогда позавтракаем на славу.
Глава 21
Оставшись в одиночестве, влез в базу данных – в одну, в другую. Надо наскрести компромат на
всех, кто вздумал Шведа в управлении травить. Уверен вообще, что Вейкко один из них сдал… или
они все сговорились. Докажу – Шведа наши в покое оставят, и вопрос с ним решат спокойно, и от
шведов его защитят. Не нарою на них ничего настоящего – просто подставлю. А пока Мартину,
конечно, туго будет. Пока он молчит… Эх, как ты там, Мартин, держишься? Удалось тебе от наших
и от шведов уйти, на моих людей в Москве и в Берлине выйти? Давай, Мартин, выходи на связь, не
тяни время… не трепли мне нервы затяжным молчанием. А с Вейкко что? Не место ему в тюрьме.
Жалко парня – пропадет же взаперти… вызволить бы его – только в голову ничего не приходит.
Сорвались мы все с вершины и летим к черту в преисподнюю… Не простая у нас жизнь
выдалась… да все не беда.
Глава 22
До меня вдруг дошло, что я снял куртку и рубашку, а крыса… Крыса! Бросился искать,
обшаривая все, что под руку подворачивается, только зверя нигде не нашел. Нигде!
161
– Крыса! Крыса…
Я зову в отчаянии, не надеясь на отклик… брожу по пустым помещениям в тишине и… зову.
Нет, не в рукаве… крыса была за воротом – точно. Наверное, выпала в канаве… или еще где-то…
Осталась в больнице… или на кладбище. Вашу ж… Как я мог забыть про крысу?! Я упустил из под
контроля крысу… и наши жизни с ней заодно! Я утратил контроль!
Надо проверить подсумки. Но я проверял их столько раз, сколько Войцех – холодильник, а
Агнешка – водопроводные краны. Только до меня, как до них, никак не доходит, что в подсумках
пусто, как – в холодильнике и водопроводных кранах! Пусто, как в пустом патроннике! Безнадега
начинает колотить меня ознобом. Но я продолжаю звать и искать. Я не могу потерять крысу!
Потерять крысу – равно потерять жизнь! Мою жизнь, моей девушки и моего товарища! Вашу ж…
– Крыса!
Зверь, видно, замотанный и временно затаившийся в трудно доступном для меня месте, вышел
на зов, настороженно направляясь ко мне через коридор. Я рухнул у стены и стукнул кулаком
стреляющее в руку разрядами сердце – адреналином свело так, что сковало всего. Зверь подошел ко
мне… задрал голову, разглядывая меня и ожидая моего приказа. Крыса привыкла к нам троим –
отзывается на наши призывы и исполняет простые приказы. Только я приказа не отдал, стараясь
выровнять дыхание и пресечь адреналовый криз.
Глава 23
Агнешка, вернувшись, застала меня все в том же стрессовом состоянии, от которого я никак не
могу отойти. Кинулся к ней, заключая ее в крепкий захват. Улыбка сошла с ее лица – она думает,
что меня трясет от страсти, а не от стресса. Только мне все равно, что она думает – я сейчас
сдохну!
– Вольф! Пан Влодек дал нам денег! Я принесла продукты, и мне надо пойти пожарить мясо –
его нельзя еще раз замораживать! Отпусти меня!
– Нет, не пущу… Я не могу! Я сейчас сдохну, Агнешка!
Глава 24
Я не сдох, хоть понял это только сейчас, когда спокойно посмотрел на потолок, по которому
расползлись солнечные лучики. Они путаются в растрепанных волосах Агнешки с моей рукой и
улыбаются мне так же весело, как я им… так же ласково, как она мне. Только улыбка ее так
грустна, что душу щемит. Она перестала видеть мое уродство только на время… только на
короткий отрезок времени, а теперь все вернулось на свои места.
– Ты так и не привыкла?
Она закрыла глаза, светящиеся росой среди солнечных лучиков ресниц.
– Нет.
– Привыкай. Красавцем мне больше никогда не быть.
– А ты никогда и не был.
– Вот как… А в чем тогда дело?
– В том, что когда я вижу тебя такого… я вижу не тебя, а что с тобой делали эти… Я не знаю,
кто на такое способен, Вольф…
– Да ладно тебе. Обычное дело – для войны.
– Я боюсь войны.
– Я тоже. Только толку от такой боязни не будет – война все равно идет… так что борись с
боязнью.
– Я не могу.
– А что так?
– Что?! Я не такая, как ты! Вот что! Я другая, я из другого мира! И я не могу жить с тобой в
этом мрачном мире, не мучаясь!
162
– Не знаю, что и сказать… Жаль. Просто, выбора другого у тебя нет. Попала ты на нашу дорогу
– теперь тебе никуда не деться, придется по ней пройти.
– Я не могу! Вольф, это не моя дорога! Я просто не могу пройти по ней!
– Я тебе проведу – плечо подставлю.
Она не ответила, а тихо заплакала.
– Слушай, Агнешка, хватит! Ты плачешь постоянно! Нельзя так! Не правильно так! Тебе дела
не поправить, плача дни напролет!
– Я хоть душу облегчу.
– Не облегчишь! Только погребешь в горестном болоте! Посмотри правде в лицо – и не, как
врагу или другу, а как данности! Не ищи в ней лишь плохого или хорошего – всмотрись во всю
действительность одновременно! Да, трудно нам, но все у нас не так ужасно, как тебе кажется!
– Ужасно, Вольф… у меня – ужасно.
– Тоскуешь по своему дружку, за которым ты в Германию потащилась? Да он – слюнтяй,
придурок последний!
– Он – хороший человек…
– Прочитай его письма приятелям! Одно нытье! Только и пишет, что ты его бросила одного, что
не знает, что ему одному делать! Так вот взяла ты его и бросила, сбежала от него из больницы для
бедных, где он тебя болеть оставил! Он тебя бросил! Он и не думает о тебе! Он и не думает тебя
искать! Все его мысли – о себе, а ты в них, как его не особо важная вещица! Вроде сердцу дорога,
но не так, чтоб горы в поисках свернуть!
Агнешка вскочила с кровати, в ужасе распахивая высохшие глаза и закрывая рот рукой.
– Ты читал его письма?!
– Не веришь мне? Прочти их.
– Как ты посмел читать чужие письма?!
– Да мне плевать, чьи они! Когда надо до правды докопаться, я ее и из-под земли достану!
– Как ты мог? Ты…
– Ты будто уши затыкаешь отводящими от сути мыслями! Мучаешь голову чушью чистой воды,
лишь бы не пускать в нее правду, лиши бы не слушать меня! Будешь так и дальше…
– Что?! Что тогда?!
Схватил ее за плечи, тряхнув.
– Нам судьбой приказано друг с другом быть! Ослушаемся мы ее приказа – она под трибунал
нас обоих пошлет! Ты к монашкам пойдешь, а я – к шлюхам! Тогда нам конец – конец нашим
