Она почувствовала, что на нее ложится бремя осложнений.
— Чтобы одержать победу в битве над тобой по всем правилам? Он кивнул:
— Да, но я не советую тебе делать это, потому что они не пойдут за тобой. Ты — не из песков, они поняли это во время ночного перехода.
— Практичные люди.
— Верно, — он посмотрел в сторону низины. — Мы знаем свои нужды. Но теперь, когда мы так близко от дома, мысли их не глубоки. Мы очень долго отсутствовали, доставляя нашу долю спайса к независимым торговым судам этого треклятого Союза… чтоб их лица навсегда почернели!
Джессика снова обернулась к нему.
— Союзу? Что общего имеет Союз с вашим спайсом?
— Это приказ Льета. Мы знаем причину, но нам это неприятно. Мы даем взятку Союзу чудовищным количеством спайса, чтобы нас не беспокоили спутники и никто не мог шпионить за нами с целью узнать, что мы делаем с ликом Арраки.
Она взвешивала слова, помня, что Пол говорил, что должна быть связь между Союзом и арракинцами.
— И что же вы делаете с ликом Арраки такого, что не должны знать?
— Мы изменяем его… медленно, но верно. Мы хотим сделать планету пригодной для жизни. — Он посмотрел в сторону пустыни затуманившимися глазами. — Открытая вода, высокие деревья, люди, которые смогут ходить без стилсьютов… Такое время придет!
«Так вот какова мечта Льета», — подумала она и сказала:
— Взятки — это большая опасность. Они могут расти.
— Они и так растут, — сказал он. — Однако медленный путь — самый безопасный.
Джессика посмотрела в сторону пустыни, пытаясь представить ее такой, какой ее видел Стилгар в своем воображении. Но она увидела только изжелта серые дюны и какое-то неясное движение над скалами.
Вначале она подумала, что это машина патруля, потом поняла, что видит мираж — незнакомый ландшафт с песком, покрытым растительностью, а в середине его — длинный червь, путешествующий по поверхности с фигуркой Свободного на спине. Мираж исчез.
— Было бы гораздо лучше поехать на нем, — сказал Стилгар. — Но мы не можем пустить червя — Создателя — в долину. Так что сегодня ночью снова придется идти пешком.
Она поняла, что видела в мираже Свободного, путешествующего верхом на гигантском черве. Ей пришлось взять свои чувства под строжайший контроль, чтобы не выдать своего замешательства.
— Нам пора возвращаться, — сказал Стилгар. — А то мои люди станут подозревать, что я тут с тобой развлекаюсь. Многие и так уже завидуют тому, что я касался руками твоих прелестей во время нашей схватки в долине.
— Хватит об этом! — оборвала его Джессика.
— Не обижайся на это, — сказал Стилгар, и в его тоне проскользнул холодок. — У нас женщин не берут против их воли… — Он пожал плечами. — Но с тобой и это правило лишнее.
— Не забывай, что я была женщиной герцога, — сказала она уже спокойнее.
— Как пожелаешь… Пора закрывать это отверстие. Сегодня люди нуждаются в отдыхе. Завтра у них будет трудный день.
Оба замолчали. Джессика смотрела на солнечный свет. Она уловила в голосе Стилгара невысказанное предложение других отношений, нежели просто расположение с его стороны. Нужна ли ему жена? Она сознавала, что может перешагнуть эту грань с ним. Это был один из способов положить конец спору об авторитете Стилгара в племени — женщина поделит свой авторитет с мужчиной.
Но что тогда будет с Полом? Кто знает, какие здесь семейные устои? И что будет с ее еще не рожденной дочерью, с дочерью покойного герцога? Она полностью сконцентрировалась на своем будущем ребенке и рассмотрела причины, по которым она разрешила себе зачатие. Она понимала суть происходящего — она уподобилась тем, кому угрожает смерть, и кто, желая достичь бессмертия, делает это посредством зачатия новой жизни. Инстинкт продолжения рода трудно преодолеть.
Джессика посмотрела на Стилгара и увидела, что тот изучает ее и ждет. «Дочь, рожденная от женщины, вступившей в брак с таким человеком… что ждет ее?» — спросила она себя.
Стилгар прочистил горло и вдруг обнаружил, что понимает некоторые мысли, вопросы, которые она себе задает.
— Для вождя важнее всего то, что делает его вождем. Это нужды народа. Если ты научишь меня твоей силе, то придет время, когда один из нас изменит другого. Я предпочел бы этот путь.
— А есть и другие пути? — спросила она.
— Наша Преподобная мать, Сайадина, уже стара… «Их Преподобная мать стара!»
Прежде, чем она осознала эти слова, он сказал:
— Я не обязательно хочу предлагать себя как мужчину. Ты желанна и прекрасна, но если бы ты стала одной из моих женщин, то некоторые молодые мужчины начали бы думать, что я слишком много думаю об удовольствиях плоти и слишком мало забочусь о племени. Даже сейчас они слушают и наблюдают за нами.
«Он из тех, кто взвешивает свои решения и думает о последствиях», — пронеслось у нее в голове.
— Среди молодых мужчин есть и такие, которые достигли возраста дикого духа, — сказал он. — И нужно им обеспечить этот период. Я не должен давать им повод сомневаться во мне, потому что тогда среди них окажутся покалеченные и убитые. Такое решение — не лучший выбор для вождя, если есть возможность предпочесть лучший. Ведь вождь — это тот, кто отличает толпу от собрания людей.
Его слова, глубина его знаний, тот факт, что он обращается не только к ней, но и к тем, кто слушает его тайно, заставил ее взглянуть на него по-другому. «Он, несомненно, фигура! — подумала она. — Где он научился сохранять такое внутреннее достоинство?»
— Закон, который требует нашей формы выбора вождя, — это только закон. Но из этого вовсе не следует, что справедливость — то, что требуется нашим людям. Что нам нужно сейчас, так это время для роста наших сил и распространения их на большую территорию.
«Кто его предки? — подумала она. — Откуда пошло их племя?» А вслух она сказала:
— Стилгар, я тебя недооценивала.
— Каждый из нас, вероятно, недооценивал другого. Мне бы хотелось, чтобы с этим было покончено и чтобы между нами установились отношения дружбы и доверия. Мне бы хотелось достичь того уважения, которое возникает без зова секса.
— Я понимаю.
— Ты доверяешь мне?
— Я слышу искренность в твоем голосе.
— У нас те, кто не является вождем по закону, занимают почетное место. Они учат. Они сохраняют божественную силу здесь, — он коснулся своей груди.
«Я должна выведать у него тайну их Преподобной матери», — подумала она.
— Ты говорил о вашей Преподобной матери… Я что-то слышала о легенде и пророчестве, — сказала она.
