– Полагаю, что пижаму ты мне не сошьешь? – почти жалобно спросил Младший Командующий Ваминэль. – Хотя бы одну?
Иван молчал.
– Очень досадно… – произнес Ваминэль. И снова повернулся к ординарцу. – Выпиши господину портному пропуск на свободные перемещения по зоне. И выплати… э… десять тысяч рублей. В благодарность за беспорочную службу.
Иван повернулся и, не спрашивая разрешения, пошел к выходу. Вообще-то за такое могли и убить на месте. Но его даже не остановили.
Уже на выходе его догнал ординарец. Молча сунул конверт с деньгами и пропуск. Право перемещаться по всей пятой оккупационной зоне – по всей бывшей России. С «одним сопровождающим лицом из числа родственников».
Впрочем, эта любезность Ваминэля ему не понадобилась. Жена повесилась этой же ночью – под утро, когда он уснул.
Бабушка пережила ее на неделю.
Иван похоронил их всех в одной могиле – против обыкновения, эльфы выдали тело Ани, хотя и в закрытом гробу, а не скормили троллям. Как раз хватило выходного пособия от Ваминэля, чтобы могила была приличной и на хорошем кладбище.
А на следующий день Иван уехал в Москву. Сокольники, где они жили до оккупации, уже подверглись первичной экологической обработке. Вместо многоэтажных домов стояли крошечные домики с маленькими садиками, как в деревне. Конечно же, для всех бывших жителей Сокольников, даже с учетом тридцатипроцентной послевоенной убыли населения, мест не хватило. Многих отправили на работы в другие города.
Но Ивану выдали ваучер на заселение «по месту прежнего проживания». Возможно, и тут сказалось влияние Ваминэля?
Иван не знал. И даже не хотел об этом думать.
– Тук-тук-тук, – сказал эльф. – Готово? Лучше, чтобы было готово, человек.
Иван молча открыл платяной шкаф и снял плечики с мундиром. Лесной Коммандер подошел, принял одежду из его рук. Придирчиво осмотрел мундир.
Казалось, что эльф растерялся.
– Немного… немного необычно. Разве рукава были так заужены?
– Нет, господин эльф. Я долго размышлял, как сделать мундир интереснее, господин эльф. Мне кажется, что такой крой лучше. Он в ваших традициях, господин эльф. Но несет в себе свежую нотку. Крой рукавов… оторочка манжет… овальная горловина, рукава реглан вместо втачных, воротник апаш… Немного необычно, господин эльф. Но свежо и в духе традиций. – Иван помолчал и добавил: – Господин эльф.
– Ты уже так шил для нас? – задумчиво спросил Лесной Коммандер.
– Отдельные элементы – да. Все сразу – нет. Но мне показалось, что это хорошо.
– Я примерю, – сказал эльф, вернул ему мундир и начал раздеваться.
Через пару минут он уже крутился возле зеркала. Выглядело это совсем по-человечески, немного даже по-бабьи. Но эльфы всегда очень серьезно относились к одежде. Ваминэль порой простаивал у зеркала четверть часа – не шевелясь, лишь медленно и плавно меняя одну позу на другую. А потом либо принимал работу, либо велел что-то переделать.
Но как правило, ему все нравилось.
– Хорошо, – сказал наконец эльф. – Хорошо, портной. Несколько необычно… но я надену это. Выбора все равно нет…
Он казался слегка смущенным.
– Я рад, господин Лесной Коммандер, – сказал Иван.
– Ты ожидаешь платы? – спросил эльф.
– Как будет угодно господину эльфу.
– Я заплачу, – задумчиво сказал эльф. – Но после того, как вернусь с бала.
– Как будет угодно…
– Да прекрати ты лебезить! – рявкнул эльф. – Как же мне это надоело… одни ненавидят, другие целуют сапоги…
– Господин эльф, я едва не забыл, – пробормотал Иван. – Это про «ненавидят». Мой сосед Леонид, он стоматолог…
– Ну? – Эльф замер.
– Мне очень неприятно это говорить. Но он бывший партизан. Он убивал эльфов.
– Мы объявили амнистию, – сказал эльф.
– Да, но он по-прежнему ненавидит вас. И он член подполья. Он уговаривал меня попроситься на осенний бал. Они… они думают, что смогут убить вашу королеву.
Эльф не мигая смотрел на Ивана.
– Я думаю, это все потому, что он еврей, – сказал Иван. – Евреи всегда были склонны к бунтам и революциям. Будет лучше, если вы что-то с ним сделаете, господин эльф. Они ведь всерьез замыслили убить королеву.
– Отвратительно, – сказал Лесной Коммандер.
– Совершенно согласен, господин эльф.
– Да не это отвратительно! Ты отвратителен, портняжка! Вы все стали нашими рабами, но все равно грызетесь между собой. Мы презираем орков и троллей, но никогда не станем винить их в наших проблемах!
– Я лишь хочу мира и спокойствия, – сказал Иван.
Эльф морщился, глядя на него. Потом сказал уже спокойнее:
– Не беспокойся, портняжка. Неужели ты подумал, что я доверил тебе шить праздничный мундир, но при этом не приглядывал за тем, как ты шьешь… с кем разговариваешь и о чем разговариваешь. Мы в курсе. Всех их возьмут, когда это станет необходимо.
Иван низко опустил голову.
Эльф пошел к двери. В последний момент остановился. Задумчиво посмотрел на Ивана. С любопытством спросил:
– А ты и впрямь хотел бы попасть на осенний бал?
– Это большая честь… но разве я могу? – тихо спросил Иван.
– Я все-таки Лесной Коммандер, – сказал эльф и хихикнул. Иван понял, что эльф все-таки навеселе, хоть и держался как трезвый. – И я герой. Пусть меня и не любят… Ты мог бы попасть. Но тебе нужна одежда. Нормальная одежда из эльфийского шелка. Я буду ждать у транспорта – ровно один час. Если ты успеешь сшить себе костюм…
Эльф не закончил. Хихикнул и вышел.
Иван постоял, задумчиво глядя на дверь. Потом прошел к рабочему столу. Открыл нижний ящик. Достал простые легкие брюки из обрезков эльфийского шелка. И рубашку – самую простую, без карманов, без вытачек.
Ему оставалось только пришить рукава.
Он не торопился.
– Ты и впрямь гениальный портной, – сказал Лесной Коммандер.
Они сидели будто в кабине – костяные пластины на спине ящера поднялись, образуя закрытое пространство, вздулись жировые бугры – будто кресла. Эльф и человек сидели на спине дракона, рысцой бежавшего к центру Москвы, к огромному конусу корабля, севшего там, где когда-то был Кремль. Орки и тролли неутомимо бежали рядом.
– Спасибо, господин эльф.
Лесной Коммандер только махнул рукой. Помолчал, потом достал баночку с медом, подмигнул Ивану, зачерпнул ногтем чуть-чуть и отправил в рот. Весело сказал:
– Для храбрости… Твой сосед рассказывал тебе, что все мы – эльфы, орки, тролли, даже ящеры – рождаемся от одной матери. Что ты об этом думаешь?
