Но ей повезло, чуть позже он перезвонил и отменил встречу. Его голос звучал сокрушенно, он говорил о безотлагательных обязанностях, вынуждающих его отправиться в поездку, ход которой непредсказуем, и попросил ее о снисхождении; ни при каких обстоятельствах ей не следует думать, что это как-то связано с отсутствием привязанности с его стороны. Хелена пообещала так не думать и, к своему безмерному облегчению, действительно больше ничего о нем не слышала.
Она решила расценивать это как хороший знак.
Затем, 5 октября 1942 года, наконец-то настал долгожданный момент.
Высокопоставленным членом правительства, посетившим Управление национальной безопасности, оказался рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, как говорили, второй влиятельный человек в стране.
И Хелена узнала, что ее анализ данных служил совершенно не тем целям, которые она предполагала.
Она помогла выдать Артура.
Она чувствовала себя преданной.
Ее просто использовали.
Все, что ей теперь оставалось, – так это умереть.
Или… бороться.
41
Потом она пришла в себя и, к своему удивлению, поняла, что сидит на совещании с Августом Адамеком и его ведущими сотрудниками.
– Нет-нет, останьтесь, фройляйн Боденкамп, – настаивал Адамек, когда она собиралась взять свои вещи и уйти, потому как заметила, что мужчины расслабили галстуки, вынули сигареты и заговорили что-то про «разбор полетов». – Вы проделали безупречную работу, иначе не сказать. Абсолютно безупречно. Очень рад, что вы у нас есть.
– Но…
– Никаких «но». К черту условности. Вы участвовали в битве, так что поучаствуйте и в том, как мы разделим добычу и решим, что делать дальше.
Это следовало понимать как приказ. Поэтому Хелена опустила блокнот и подыскала себе стул, где никому не помешает. Может, не так уж и плохо, что у нее нет пока возможности спрятаться и впасть в отчаяние.
Облегчение, охватившее мужчин, было осязаемо: они сидели развалившись, словно все силы на исходе, обменивались ухмылками, как будто их любимая команда выиграла чемпионат, и выглядели так, будто в этот день с ними уже ничего не произойдет.
Все изменилось, когда Адамек направился к ним в своем инвалидном кресле и произнес:
– Итак, господа… дамы и господа… Вы все слышали приказ рейхсфюрера. Он хочет, чтобы подобный анализ данных был проведен для всей Германии. Предлагаю начать с Веймара, а потом постепенно продвигаться вперед.
Веймар. Хелена почувствовала, как замерло ее сердце. Значит, они найдут Артура уже сегодня!
– Почему с Веймара? – спросил высокий лысый мужчина, которого, насколько было известно Хелене, звали Хорст Добришовский. Она знала его в лицо, но еще не имела с ним дела.
– Веймар, – пояснил Адамек, – потому что здесь мы ориентируемся лучше всего и сможем лучше всего оценить результаты. В зависимости от обстоятельств скорректируем наш подход и продолжим с улучшенными программами.
Бывает ли ужас настолько сильным, что от него можно умереть? Хелена подумала о том, как Артур сидит сейчас в своем укрытии, ничего не подозревая, так же как и та семья Франков в Амстердаме, которую она передала в руки СС, не зная, что делает.
– Да? – спросил кто-то.
Адамек посмотрел на нее.
– Вы хотите что-то добавить?
Хелена взглянула на свою руку. Она и не заметила, как подняла ее.
– Я… эм… – произнесла она, ухватилась за мысль, возникшую из ниоткуда. – Задаюсь вопросом, а не будет ли лучше начать с Берлина. С психологической точки зрения, имею в виду.
– Почему вы так думаете? – поинтересовался Адамек.
Да, почему она так подумала? У нее возникло чувство, что нужно избежать неловкой паузы и ответить хотя бы что-нибудь:
– Думаю, что в Берлине проживало большинство евреев. Поэтому очень велика вероятность, что некоторые там и спрятались, и мы найдем их, даже если программа еще не совсем идеальна. То есть если начнем с Берлина, то это будет самый быстрый и надежный способ продемонстрировать успех рейхсфюреру.
Она посмотрела в изумленные глаза. Все мужчины уставились на нее так, словно никогда в жизни не видели женщину.
– Хороший аргумент, – высказался Леттке.
– Да, – согласился Кирст, тут же закуривший сигарету. С нее упал пепел, и он поспешно потянулся за пепельницей. – Есть что-то в этой мысли.
– Она права, – произнес лысый мужчина.
Адамек кивнул, медленно и задумчиво.
– Действительно, хорошо продумано. Вот так мы и поступим. Начните как можно скорее. – Он кивнул мужчинам: – Кирст, Мёллер, решите вопрос с возвратом компьютера на место. И передайте Энгельбрехту, чтоб он убрал проектор и прибрал здесь.
* * *
Дрожь в животе Хелены все усиливалась, настолько, что она начала бояться, это могут заметить. Она была рада наконец вернуться в свой кабинет, остаться одной, закрыть за собой дверь и включить компьютер.
Станет ли кто-то когда-нибудь проверять системный журнал и узнает ли, чем она только что занималась? Возможно. Но сейчас не тот момент – обращать на это внимание.
Потому что она действовала не только вопреки приказу Адамека, но и вопреки своему же предложению. Вызвала программу, продемонстрированную Гиммлеру, программу, которая все еще была ориентирована на Амстердам, но вместо того, чтобы переключить ее на Берлин и запустить, первым делом прогнала через нее данные Веймара.
Потребовалось куда меньше времени, Веймар ведь не так густо населен, а значит, и оценивать необходимо гораздо меньше данных.
Процент выполнения задачи увеличивался с бешеной скоростью.
А потом появился список. Упорядоченный по количеству калорий на душу населения, по убыванию.
Облегчение. Вот оно – чувство безграничного облегчения.
Семья Ашенбреннеров была не на первом месте. Даже не на сотом.
* * *
– Вас в списке нет, – заявила Хелена, сидя вечером на кухне у Мари и Отто и рассказывая, что произошло сегодня в ведомстве. – По той простой причине, что вы сами производите продукты питания. То, что потребляет Артур, вы отделяете от урожая до того, как оно учитывается. И в отличие от большинства людей едите пищу, которую не покупаете, и потому она не появляется в данных.
Отто задумчиво кивнул.
– Все равно жутко, – сказал он. – То, что они настолько следят за каждым. И вовсе не так, что мы вообще ничего не покупаем. Летом легко питаться за счет урожая, но зимой…
– Теперь, когда нам известно, на что обращать внимание, мы просто будем осторожны, – заметила Мари.
– Вам нужно быть очень осторожными, – предупредила Хелена. – Нельзя допустить ошибку. Даже если ошибку не заметят сразу, связанные данные сохраняются навсегда. И если сразу ничего не произойдет, ошибку могут заметить позже. В принципе, в любое время.
– А вдруг мы ошибемся, но не заметим? – спросил Отто.
Хелена покачала головой.
– Я всегда буду следить за этим. Сейчас все пока хорошо.
Позже, когда она лежала в объятиях Артура, пересказала и ему все, что рассказала Мари и Отто.
И то, что она утаила от них обоих, утаила и от него: при оценке данных по Веймару на первом месте было определенное имя, рядом с показанием калорийности продуктов, указывающим на то, что упомянутое лицо – а согласно
