– А вы уверены, что это не опасно? – спросила Бланковиц.
– Полагаю, что нет, – бодро ответил By. – С ходу по нам стрелять не будут. В конце концов, прежде чем нас убить, следует узнать о нас поподробнее. И к тому же, если мы не проявим смелости, проболтаемся на орбите, ничего толком не выяснив, и вернемся домой. Земля непременно вышлет сюда целый флот сверхсветовых кораблей. И дома никто не скажет спасибо, если мы не привезем информации. А в истории Земли нас назовут трусами. – Он улыбнулся. – Видите, капитан, я уже усваиваю уроки Фишера.
– Значит, вы полагаете, что нам следует спуститься и вступить с ними в контакт?
– Именно так, – проговорил By.
– Ну а вы как считаете, Бланковиц?
– Мне интересно. Не то, что нас ожидает под куполом, а то, что вокруг него. Хотелось бы выяснить, что там такое.
– Ярлоу?
– Хотелось бы располагать сейчас связью или надежным оружием. Если нас уничтожат, Земля ничего, абсолютна ничего не узнает о нашем путешествии. И тогда кто-нибудь еще явится сюда такой же неуверенный в себе, как мы. Но если контакт пройдет благополучно и мы останемся живы, то повезем назад важную информацию. По-моему, стоит рискнуть.
– А мое мнение, капитан, вас не интересует? – тихо спросил Фишер.
– Ты, естественно, рвешься навстречу роторианам.
– Совершенно верно, и я хочу предложить опуститься без особого шума – сколько это возможно, – потом я пойду на разведку. Если что-нибудь случится – возвращайтесь на Землю, я останусь. Меня-то можно оставить здесь, – но корабль должен вернуться.
С внезапно окаменевшим лицом Уэндел спросила:
– А почему тебя?
– Потому что я знаю роториан, – ответил Фишер, – ну и потому, что я добровольно иду на это.
– Я тоже пойду с вами, – сказал By.
– Зачем нам обоим рисковать? – возразил Фишер.
– Потому что вдвоем безопаснее. Потому что в случае чего мы будем прикрывать друг друга. Но более всего потому, что вы знаете роториан и ваши суждения могут оказаться предвзятыми.
– Что ж, спускаемся, – решила Уэндел. – Фишер и By покидают корабль. В случае разногласий решение принимает By.
– Почему? – возмутился Фишер.
– By сказал, что ты знаешь роториан и твое решение может оказаться необъективным, – Уэндел строго посмотрела на Фишера. – И я с ним согласна.
88
Марлена была счастлива. Ее словно обнимали ласковые руки, покоили, защищали. Красным огоньком горела над головой Немезида, ветерок прикасался к щеке. Время от времени облака закрывали диск звезды, и тогда свет тускнел и становился сероватым.
Но Марлена привыкла к сиянию звезды, и в сером свете не хуже; чем в красном, различала все тени и оттенки, складывавшиеся в причудливый рисунок. Когда облака заслоняли Немезиду, становилось прохладнее – но Марлена не чувствовала холода. Эритро словно согревала ее, заботливо следила за каждым ее шагом.
С Эритро можно было поговорить. Марлена решила называть крошечные клеточки, слагающиеся в жизнь на Эритро, именем планеты. А почему бы нет? Как же иначе? Конечно, эти клетки были весьма примитивными организмами, куда более примитивными, чем те, из которых состояло ее собственное тело. Все эти бесчисленные миллиарды триллионов крошечных частиц жизни соединялись друг с другом в единую сущность, окружающую планету, пронизывавшую и наполнявшую ее – и трудно было придумать им другое имя.
Как странно, думала Марлена. Эта гигантская разумная форма жизни до появления Ротора даже не знала, что на свете существует еще что-то живое.
Ощущения Марлены были не только мысленными. Иногда перед ней возникало нечто подобное серой дымке, которое сливалось в призрачную человеческую фигуру с нечеткими очертаниями. Она всегда казалась какой-то текучей. Марлена не видела, а скорее ощущала, как миллионы невидимых клеток ежесекундно покидали призрачный силуэт и на их месте появлялись новые. Клетки прокариотов не могли существовать вне водяной пленки, и каждая из них вселялась в странную фигуру лишь на миг.
Облик Ауринела Эритро больше не принимала. Она без всяких слов поняла, как пугает этим Марлену. Теперь лицо было незнакомым. Оно лишь иногда менялось, потому что так хотелось Марлене. Эритро научилась следовать за мыслями Марлены – и фигура вдруг начинала казаться знакомой, а едва Марлена пробовала приглядеться, сразу изменялась. Иногда она успевала рассмотреть то знакомый изгиб щеки матери, то крупный нос дяди Сивера, а то и лица девчонок и мальчишек, с которыми когда-то вместе ходила в школу.
Это была какая-то гармония взаимодействия. Не разговор, а какой-то балет мыслей, не поддающийся описанию, яркий и умиротворяющий, бесконечные превращения образов, голосов, мыслей.
Разговор этот велся в столь многих измерениях, что возвращаться к обычной форме общения, с помощью слов, было просто немыслимо. Способность Марлены воспринимать телесный язык превратилась в нечто такое, о чем она даже мечтать не могла. Мысленный разговор был таким стремительным и богатым – куда уж там убогим, примитивным словам!
Эритро наполняла сознание Марлены тем потрясением, которое испытала, обнаружив такое количество разумов. Разумы. Их было так много. Один разум еще можно было понять, охватить. Другой мир. Другой разум. Но когда их много, таких разных, в одном месте… Невероятно.
Мысли, которыми Эритро наполняла сознание Марлены, можно было кое-как объяснить словами. Но слова тонули в могучем потоке эмоций, ощущений, нейронных вибраций Эритро.
Планета экспериментировала с умами, исследовала их – но не в том смысле, как это делают люди, ибо человеческое понятие лишь отдаленно передает смысл этого явления. И некоторые из них не выдержали – испортились, разбились. Эритро перестала их исследовать и начала искать такие, которые были бы способны к контакту.
– И тогда ты нашел меня? – спросила Марлена.
– Я нашел тебя.
– Но почему? Зачем это тебе понадобилось?
Фигура задрожала и расплылась.
– Чтобы найти тебя.
Это был не ответ.
– Почему ты хочешь, чтобы я была с тобой?
Фигура начала таять, и до Марлены еле донеслось:
– Чтобы ты была со мной.
И она исчезла.
Но пропал только силуэт. Марлена по-прежнему ощущала теплое объятие. Почему он исчез? Или она задала неудачный вопрос?
И тут она услышала звук.
В здешней пустыне все звуки были ей знакомы – ведь их не так много: журчание воды, шум ветра. И еще шаги, шелест одежды, дыхание.
Но сейчас Марлена услышала нечто другое и обернулась на звук. За невысокой скалой слева от нее появилась голова мужчины.
Она решила, что за ней пришли из Купола, и рассердилась. Зачем она им понадобилась? Придется больше не брать с собой излучатель.
