недовольно один из дикарей — тот, что являлся вторым воином после обладателя звериного черепа.
— Глохни, Уйё! Айё не зря сложил свою голову! Мы преподнесём его в щедрый дар духам рода, и они возблагодарят нас! Мы изгоним чужаков со своей земли! Это станет началом возрождения нашего рода-племени!..
Дикари делили Беккера. И пока на словах больше смахивающих на несвязанные рыки из-за чего тому казалось: вот-вот разорвут, добивая дубинами. Не подал виду: очнулся и всё слышит, а понять не может.
— Мы убьём его не раньше, чем узнаем всё про заклятого врага! — выдал Уйё.
— Ой-ё-о… — вскрикнул Ойё. Он как жрец и старейшина рода не мог допустить святотатства.
Ему взамен отдали на откуп подыхающего молодого охотника. Беккер не сдержался от выражения чувств и эмоций, рвущихся из него наружу — заорал…
Крик прервал простой взмах дубины, пришедшийся ему точно в грудь. И ругань в исполнении не то неандертальцев, не то кроманьонцев, а то и вовсе питекантропов с последующими угрожающими действиями при потрясании дубин над головой пленника.
Ойё исполнил долг перед духами, принеся в жертву ещё живого соплеменника. Молодой охотник, совсем ребёнок, вскрикнул. Это был крик души, покинувший его бренное тело, а зловония палёной человеческой плоти вывели Беккера из состояния равновесия, заставив погрузиться во тьму пещеры и подсознания. Он лишился сознания.
— Слабак… — довольно ухмыльнулся Ойё. — Духи приняли жертву! Чужаки не устоят перед силой наших дубин и храбростью воинов! Чужаки пали духом! Один из них уже перед нами, опустившись на колени! Айя-А-А…
Жрец таким незатейливым образом восхвалил великого воина. И его посыл поддержали иные соплеменники такими же точно улюлюкающими выкриками.
Глава 3
ИДОЛ
Сука — не всегда собака женского рода, чаще порода двуногих!
истина где-то посередине
— И чё терь делать с ней? — поинтересовался Зуб, глядя не на Тушёнку, а на Михея.
— Не знаю, но чё-то надо — точно, — отреагировал он, почесав затылок.
— Я верняк предлагал, а ты… всё испортил…
Сак не вмешивался, его больше интересовали девицы, точнее одна из них особа — и не Баклицкая. Он занимался Ириной.
— Вы хоть им скажите, девчонки-и-и… — голосила класука.
— Громко не ори, да… — выдал Зуб на-гора. — А то вернуться те, кто пришёл за этим чудо-юдо! Когда сама — оно!
— Но-но-но… — переменилась Тушёнка — и в лице. Даже ещё сумела погрозить кулаком.
— Кончилось твоё время, класука! — и не думал Зуб уступать ей. — Терь наш черёд!
— Ну, мальчики! Будьте мужиками!
— А мы чё делаем… — возмутился Мих.
Он проверил лезвие топора большим пальцем и нашёл пригодным для работы по дереву — подошёл к стволу и размахнулся, собираясь рубить дерево под Тушёнкой.
— Ой! Нет! Не надо!.. — снова заголосила та на всю округу.
— Чтоб тя… — продолжал наглеть всё больше Зуб, теряя всякое терпение, а с ним и уважение к той, к кому никто и раньше не проявлял, но помалкивал от греха подальше. Однако после того, что случилось сегодня ночью в предрассветный час, и потом это странно-огромное светило на небосклоне подобное на Луну и было приближено к Земле столь близко, что больше никто не сомневался: они в ином мире. Вопрос только в том и заключался, какой именно временной эпохе? Не каменный же век — дикари бегали с дубинками, хотя и кидались булыжниками. Всё же не приспособили ещё их в качестве молотов или топоров. А соответственно хуже того — ещё дальше отстают в развитии не только от кроманьонцев, но и неандертальцев. Местные аборигены могли оказаться питекантропами. — Тогда кто же мы, Мих?
— Не знаю, не знаю… — отвлёкся тот на друга, — что те и сказать на это. Я лично, кем был, тем и остался, а ты, Зуб, как бы те это не обидно было слышать…
— Давай уже, не развози дерьмо по горшку пальцем…
— … практикантроп! Дичаешь!
— Ну так, блин… есть куда, а в кого… — кивнул он Михею на класуку. — Тушёнка! Чай, первую и съедим! Хоть какой-то толк выйдет…
— Вы… вы… чего это, мы-альч-Ик-и… — едва не навернулась та с сука.
На это и был расчёт, а делали основной упор собеседники. Не вышло — усидела. Зараза. Время уходило почём зря, а вернуться в лагерь следовало до темноты и приготовиться к новой встрече с…
— Хм, бомжами, — ухмыльнулся Мих. — И надо же было придумать такое название дикарям!
— А сам — нам… — отреагировал Зуб. — Ты не меня обозвал, а всех — практикантропами!.. Эй, Сак! Харе подкатывать под баб! Фиг обломиться — сегодня точно! А вот ночью… Ух…
Зуб осознал, куда двинет в ночную смену — к бабам, а точнее пойдёт по бабам. Вряд ли они ему откажут в гостеприимстве и не только.
— Я с тобой!..
Сак с удивлением поглядел на сотоварища, не особо вникая в его мысли — не Мих. Зато вот он всё быстро уяснил.
— Не стоит раскатывать губы, — припас он губозакаточную машинку. — Не всё так просто и легко, как кажется на первый поверхностный взгляд…
— Ты это про баб или про бомжей?
— Про всё на свете! — было интересно узнать ему: на каком свете они находятся. Не в аду же, Земля вроде бы несильно изменилась, зато ландшафт — определённо. И без компаса соваться в лесные дебри нынче себе дороже. А и в одиночку бродить. Как минимум парами, а лучше группами, пускай и с девицами, но для создания массовости толпы самое оно.
Тушёнка не переставала доставать.
— Подрубить сук
