— Так, тихо. И слушай, — я оперативно пересек попытку возразить.
К счастью, хранительница опять где-то пряталась, так что внутри большой кошки не оказалось. Её огромная туша на моей кровати сейчас бы испортила воспитательную работу.
— Это — кровать. В ней спят и занимаются сексом. Последнее не обязательно в кровати, но не суть. Тут, — я развернул нас к походной плитке, гордо стоящей на столешнице, — хм, кухня. Здесь еду готовят. Не умеешь, научим. Не хочешь, ммм, и не надо. Я тоже знаю телефон доставки. Была бы мне нужна кухарка, нанял бы.
Я чуть отошел и презентовал себя:
— А вот я. Мне нужно спать, есть и заниматься сексом. Минимально, для начала. Но мне совершенно не нужно, чтобы мне выносили мозг, Яна. Это мало того, что бесполезно и ты ничего этим не добьешься. Так ещё и показываешь банальное неуважение. Наезжаешь и обижаешься хрен пойми почему — не уважаешь меня. Буду молчать и соглашаться — сам себя уважать перестану.
— Но она… — попыталась вклиниться княжна.
— Воронецкая ещё более долбанутая, чем ты, — перебил я, качая головой. — Только ты по незнанию, а она умышленно. Но и это неважно. Отчитываться перед тобой, с кем я был и что делал, я не стану. В качестве оправданий тем более. Если не доверяешь мне, Яна, ничего не получится. В итоге ты и себя замучаешь, и мою жизнь в ад превратишь. Если тебе нужно именно это — нам не по пути. Если ты просто не знаешь, как себя вести, попробуй поговорить. Не нравится что-то, просто скажи. Но не как претензию, а по-человечески. Мне не плевать на то, что ты хочешь или нет, но читать мысли я не умею.
Хм, интересно, а инквизиторы пользуются своими способностями, чтобы понимать женщин? Вот это было бы полезно… Я отогнал дурацкую мысль. Княжна была в растерянности, во взгляде обида вела смертный бой с логикой, что побеждало пока было непонятно.
Хотелось мне ей сказать, что криком внимания только дети добиваются. Но это уже было бы не конструктивно, а скорее насмешкой. Единственная причина, по которой мы вообще сейчас разговаривали, на самом деле была в том, что девушка не переходила на банальные обзывательства. Эмоционировала всем спектром, как радуга, но в прямые оскорбления не скатывалась. Была у меня однажды экспрессивная мадемуазель, но там это оказалось искаженным восприятием реальности. После первого брошенного ею «мудак» я молча развернулся и ушел, вычеркнув её из своей жизни навсегда.
Тут же какой-то нахохлившийся воробушек-социофобушек скорее.
— Не надо ничего говорить сейчас, — чуть сбавил я тон. — Просто подумай хорошенько, что тебе самой нужно и зачем. Не торопись, такие вещи быстро не решаются. А потом, если захочешь, поговорим.
Не знаю, что в её симпатичной голове происходило, во взгляде шла явная борьба. Сбежит, взбрыкнет и сбежит, или заплачет? В такие моменты могло произойти что угодно, тут весь мой опыт нихрена не говорил. Но она поступила иначе.
— Можно мне пока тут остаться? — тихо спросила княжна. — Я не буду тебе мешать, просто…
Осанка гордая, подбородок вскинут, а глаза перепуганные, словно боится, что сейчас ударю. Прогони её сейчас, это похуже оплеухи будет. Ох, Илюха, ну и встрял же ты. Сколько уже раз говорил себе не связываться с ней?
— Да, оставайся сколько нужно. Но мне рано вставать, так что я в душ и спать.
Есть не хотелось, возможно как побочка от эликсира, но вот в сон действительно тянуло. Яна просто кивнула и молча вышла на палубу, а я исполнил обещанное и добрался до кровати, растянувшись в ней.
В полудреме я почувствовал, как пришла Кара и, двинув меня, улеглась под бок. И тут же принялась урчать, отбив желание её спихнуть. Уже позволил дрыхнуть в постели, поздно перевоспитывать.
Ещё через какое-то время пришла и княжна, устроившись с другого бока. Никаких попыток приставать она не делала, за что даже во сне я порадовался. Пусть молодой организм и требовал иного, но сейчас секс точно был бы неуместен.
Так, зажатый с обоих сторон двумя взбалмошными созданиями, и я уснул крепко, пока меня не разбудил звонок. Все дамы куда-то подевались, оставив меня одного. Яна ушла, что вызвало легкую грусть и своего рода облегчение. Теперь реально ей решать.
Звонил помощник цесаревича. Принцесса Анастасия прилетала сегодня, во второй половине дня. За мной хотели отправить машину, но я сказал, что сам приеду в аэропорт. Неохотно он приоткрыл планы королевской особы. Оказалось, что девушка немного приболела и в ближайшие сутки официальных выходов быть не должно. Короткая встреча в аэропорту и я могу быть свободен.
Уже по пути к Воронецкому мне пришло первое сообщение на второй телефон. Король приглашал меня вечером на увеселительное мероприятие со мной в главной роли. Убеждал, что это будет легкий разогрев. И прислал ближайший к моему дому вход в катакомбы с инструкцией о пути.
Мы с ним договорились, что его приглашения будут в форме, ожидающей подтверждения. Но так, что для отказа должна была быть очень веская причина. Воспользоваться этой возможностью я решил позже, когда это будет действительно нужно.
Сейчас же, раз вечер оказывался свободным, стоило начать выполнять условия. Неизвестно, какая дальше будет загрузка с принцессой, может мы все вечера на приемах проводить будем.
Мари, к счастью, в особняке не было. Столкнулся в холле я лишь с княжичем, который так шарахнулся от меня, что сшиб большую вазу, споткнулся и рухнул прямо в осколки. На вопль белобрысого сбежались слуги и принялись доставать из спины того остатки произведения искусства. Нет, точно ему успокоительное пить нужно.
На шум явился князь, с подозрением перевел взгляд с подвывающего сына на меня, но промолчал. Занятие наше пришлось сокращать и ускорять. Воронецкий от этого раздражался, что плохо сказывалось на обучении.
— Вам всю кровь нужно выпустить, чтобы почувствовать её? — издевался глава рода, уткнувшись в книгу и даже не поднимая взгляда.
— А вам её много выпустили, прежде чем вы научились? — не отставал я. — Я чувствую, но это не помогает.
— Может позвать мою дочь, чтобы вы точно уяснили, что такое прилив крови? Похоже, что у вас лишь в одном месте это нормально работает.
Я так охренел, что почувствовал этот самый прилив крови. К лицу. От злости бахнуло по ушам и бросило в жар. И тут то я провалился в нужное состояние. Гнев стал отличным катализатором, чтобы уяснить науку. Высокородный специально довел меня и это сработало.
Я даже не стал раздумывать о том, насколько сильно придется беситься, чтобы пользоваться этой странной магией. Сложил печать и оказался в этом самом янтаре. Ничего похожего на смолу, всё вокруг просто стало каким-то неестественным. Застывшая картинка, чуть подернутая туманом.
Князь сидел рядом, поэтому две секунды, отведенные мне, я потратил на него. Это очень много, если ты двигаешься с нечеловеческой скоростью. Я подскочил к светлейшему, забрал из его рук книгу и сел обратно.
Воронецкий далеко не сразу понял, что произошло. Пару раз моргнул удивленно, а затем нахмурился и протянул руку:
— Верните сейчас же и никогда больше не используйте технику в подобных целях.
Быстрый взгляд на страницы мне особо ничего не дал. Какие-то легенды. Книга была по родословным древних родов, из тех, где в витиеватой и поэтической манере рассказывали про предков и их подвиги.
Пришлось вернуть без промедления, так как взгляд князя уже становился злым. Что-то всё таки способно вывести его из себя. Ну да я вообще в этом мастер.
— Не думайте, что раз у вас получилось один раз, получится и во второй. Пока вы научитесь полностью контролировать себя, может пройти немало времени. Теперь вам необходимо постоянно практиковаться, оттачивая технику до идеала.
Он с силой захлопнул книгу и поднялся.
— Когда вы будете достаточно искусны в этом, приходите. Возможно, получится научить вас чему-нибудь ещё. Но уже на моих условиях.
Ни черта я не понял, кроме того, что сумел одновременно взбесить и заинтересовать его достаточно для того, чтобы намекнуть на службу. Высочайшая честь для бастарда, прибиться к великому роду. Теперь я понимал и другие преимущества. Если такая служба включала изучение родовых техник, то смысла для меня в ней стало больше.
