Теяла была в курсе наших ночных прогулок, знала, где и когда мы предпочитали бывать и какими путями ходить. Поэтому ей не составило труда подстроить всё так, будто произошедшее – случайность.
Никто в здравом уме не подумал бы, что сестра всё тщательно спланировала. Я тоже, если бы не ощутил знакомое чувство голода и призрачный запах персиков, всегда сопровождавший её Дар.
Той ночью я шёл по тёмным коридорам дальнего павильона, бо́льшую часть которого отвели под библиотеку. Я бывал там время от времени, забирал по одной книге за раз, чтобы спокойно почитать в своей комнате. К моему приходу в павильоне уже не должно было никого быть, слуги, отвечающие за порядок и чистоту, работали только при свете дня. Однако, услышав шаги в одном из коридоров, я не забеспокоился, зная, что отец и Шейн периодически приходили в библиотеку. Второй постоянно ругал меня за то, что, возвращая книги, я ставил их не туда, откуда взял. Хоть я и притворялся, что не понимаю, о чём он говорит, но это была правда. Я ставил книги на ближайшее удобное место, не утруждая себя поисками стеллажа, с которого их взял.
Услышав скрип половиц под чужими шагами, я не стал торопиться, решив, что кто-то в очередной раз не смог сомкнуть глаз. Отыскав нужную книгу, я схватил подсвечник с горящей свечой и направился на звук. Я убедился, что не один в павильоне, наткнувшись на несколько зажжённых светильников. Свернув в нужный коридор, я замер. Моей свечи не хватало, чтобы разогнать полумрак, но помогли свет полной луны, обильно проникающий через тонкую рисовую бумагу на окнах, и моя способность лучше других видеть в темноте, поэтому я быстро осознал представшую передо мной картину.
Лишь у одной девушки во дворце были настолько светлые волосы и целовала она вовсе не своего жениха. Эйлин беззастенчиво касалась голой груди Шейна между распахнутыми полами его нижней рубашки, пока тот вжимался спиной в стену, силясь отстраниться. Все его попытки казались отчаянными, но в то же время вялыми, словно он мог в любой момент отключиться. Я поставил свечу на ближайший стол, стремительно подскочил к Эйлин и грубо оторвал её от Шейна, которому явно было нехорошо.
– Что ты творишь, Эйлин?! – Тяжёлая тишина вокруг уберегла меня от крика, но голос вибрировал от ярости, и я встряхнул девушку, ожидая ответа.
Эйлин была в ночной сорочке и накинутой на плечи накидке, более-менее скрывавшей её тело. Распущенные, растрёпанные волосы, полуслепой с поволокой взгляд, сбитое дыхание и приторно сладкий запах персиков. Я едва удержался, чтобы не влепить ей пощёчину и заставить прийти в себя.
– Шейн, что произошло? – Я растерянно повернулся к брату, а тот вместо ответа сполз по стене на пол.
– Убери её, убери… её… эмоции… желания. Слишком много…
Я оттащил Эйлин подальше, и она безвольной куклой проследовала за мной, никак не отреагировав на чрезмерную силу, с которой я сжал её руку выше локтя. Я запер её в одном из кабинетов, а сам стремительно вернулся к лежащему на полу брату, скрючившемуся от боли. Моё сердце болезненно колотилось, а происходящее напомнило о почти забытом кошмаре.
Через несколько лет после появления Даров, во время открытия у Шейна побочной способности к эмпатии, из семьи рядом с ним были только я и Исар, и нас окружала толпа людей. Из-за переизбытка чужих эмоций у Шейна случился приступ. Его стошнило, он упал и задёргался в конвульсиях. Повезло, что приступ длился недолго и Исар знал, что делать, чтобы брат не откусил себе язык и не задохнулся. Я же был мал и оцепенел от увиденного. Ужас из-за собственной беспомощности и непонимания, что делать, преследовали меня в ночных кошмарах долгие месяцы.
Благо с того времени брат стал сильнее и оставался в сознании, но я всё равно в панике пронёсся в другой кабинет, разрезал палец ножом для бумаги и добавил кровь в найденный кувшин с водой. Я делал это наобум, не зная, сможет ли моя кровь помочь ему с надвигающимся приступом.
Когда я выскочил со стаканом обратно в тёмный коридор, то едва не сломал тонкую створчатую дверь. Я замер, наткнувшись на двух молодых служанок. Они вздрогнули и застыли при виде меня.
– Что вы здесь делаете? – как можно спокойнее уточнил я.
– М-мы заметили свет. Решили п-проверить, не забыл ли кто загасить с-свечу. Здесь много к-книг и опасно оставлять… – заикаясь, пробормотала одна и бросила взгляд в глубь коридора, где на полу лежал Шейн. В первое мгновение я растерялся, не в силах ничего выдавить в ответ. – Может… стоит позвать помощь?
– Нет! – резче, чем стоило, бросил я, сообразив, что Эйлин, Шейну и мне конец, если явится Исар. – Помощь не нужна. Всё хорошо. Я просто повздорил с братом, – наигранно скучающим голосом ответил я, надеясь, что моё лицо не сильно выдаёт беспокойство. – Забудьте о том, что видели и слышали. У нас всё хорошо, а свечи я проверю сам.
– Но…
– Не заставляйте меня повторять дважды.
Я с трудом скрывал мелкую дрожь стакана в трясущихся пальцах, поэтому пришлось ещё раз прикрикнуть на девушек. Они заторопились к выходу, а я вновь сорвался с места, услышав звук закрываемой двери.
Я переставил свою горящую свечу поближе к Шейну, чтобы чётко его видеть. Лицо брата было серым, а дыхание лихорадочным. Я начал вливать разведённую с кровью воду ему в рот. Он сделал пару глотков, а затем закашлялся, и я прекратил. Когда дыхание Шейна стало размеренным, а брат смог сесть, привалившись к стене, я позволил своей злости выйти наружу, потому что не каждый день встречаешь невесту, которая обнимается не с тем братом.
– Что ты сделал, Шейн?!
– Я ничего не сделал, – слабо огрызнулся тот.
– Ты выжил из ума! Она же невеста Исара! – зашипел я и присел перед ним на корточки, наблюдая, как брат приходил в себя.
– Клянусь, Илос, я не трогал Эйлин. Ты меня знаешь, я просто так не делю кровать с девушками, а уж смотреть на возлюбленную брата – это для меня табу. Она – чужая невеста. – Даже в скудном свете я прекрасно видел страх в его глазах.
– Тогда что произошло?
– Я пришёл сюда час назад. Решил перепроверить всю библиотеку на наличие книг о южных территориях и народах, живщих там до…
– Да плевать мне, какие книги ты искал! Почему ты целовался с Эйлин?!
Шейн тяжело сглотнул и откинул голову назад, упёршись затылком в стену.
– Я услышал шум и вышел в коридор. Эйлин бродила в одной сорочке, будто только встала с кровати. Я отдал ей свою накидку и попытался узнать, что она здесь делает. Эйлин выглядела растерянной, взгляд был остекленевшим, и я вообще не понял, как и зачем она сюда пришла.
– И что она сказала?
– Она бормотала, что не знает, пришла что-то найти, а вспомнить не могла. Начала жаловаться, что ей тяжело дышать и что пахнет какими-то сладкими фруктами.
– Ты почувствовал запах?
– Я? Нет.
Я шумно втянул носом воздух и почуял остатки персикового аромата, но этот запах так часто мерещился мне в то время, что я не озвучил Шейну свои ощущения. Я не был до конца уверен, это могли быть лишь мои галлюцинации.
– Эйлин стала задыхаться, схватилась за одежду, – продолжил брат, – я испугался, поддержал её под руку. Уговаривал выйти со мной наружу, собирался проводить её к Исару, но внезапно она немного успокоилась. И тогда на меня накатили её эмоции… они каким-то образом усилились: её внезапное желание, голод напополам с жаждой. Меня накрыло как цунами, Илос. Я сам едва мог сделать вдох.
Я снова с беспокойством оглядел Шейна. Хоть я и был свидетелем его приступов, но, будучи взрослыми, никто из нас не желал делиться своими слабостями и раскрывать правду, что собственные Дары могли нам не поддаваться. Сперва мы скрывали это исключительно от чужаков, но позже начали утаивать подобное и друг от друга.
– А потом что? – Я больше не злился, мой голос стал тихим.
– Затем она поцеловала меня… я пытался остановить её, Илос. Честно. Но я задыхался от того желания, которое было в ней. Я… даже не знаю, когда она расстегнула мою рубашку. – Руки Шейна подрагивали после пережитого, он неловко запахнул одежду и стремительно затянул пояс.
