доносчика письма, а потом уйти, но сейчас… Сейчас я ощущал какую-то незавершенность, и морально это меня уже не удовлетворяло.
«Какая разница умру я на один раз больше или нет? В любом случае, мне уже известно, что нужно делать, чтобы успеть сбежать отсюда, верно? А вот как повернется сюжет, если я выложу все карты на стол — вот этого я еще не знаю».
Усмехнувшись собственному безумию, я повернулся к лестнице и быстро начал спускаться по ней. Конечно же, Ханны уже не было рядом. Будто спеша куда-то, она успела уйти так далеко, что я вряд ли мог нагнать ее. Я же уже никуда не спешил.
Под приятное стрекотание цикад я продолжал продвигаться по узкой лесной тропе все дальше и дальше. Мое сознание было ясно, как и небо в этот прекрасный день. Несмотря на ужасность двух моих предыдущих смертей, сейчас почему-то я не испытывал даже страха, и был преисполнен уверенности в себе.
Как только я вышел на тропу, ведущую к вилле, позади меня прозвучал знакомый мужской голос:
— Подождите!
Соран, бегущий за мной, явно не понимал происходящего. Я мог представить, как это выглядело в его глазах: как в одной из моих регрессий, казалось, будто я собирался проникнуть в хозяйский дом без приглашение. Учитывая то, что в этот раз я сразу направился на виллу, а не стал тянуть время и размышлять, он действительно мог еще просто не знать о моем приглашении.
— Постойте! — закричал Соран уже совсем рядом.
Мужчина, наконец-то нагнав меня, резко схватился за мое плечо и развернул к себе. Видок у него был перепуганным: по лицу струился пот, губы были приоткрыты из-за быстрого дыхания, однако щеки, как и раньше, были до подозрительного бледны.
— Вы не можете так просто…
Я резко поднял руку с письмом. Мне не требовалось даже отвечать на его слова, ведь по этому посланию все и так было ясно. Когда Соран увидел его, он сразу отпустил меня и растерянно отступил. Теперь, примерно понимая происходящее, он выдохнул и коротко кивнул.
— Вы могли бы сразу сказать о том, что Вас позвали. — На мгновение выражение лица слуги все-таки изменилось. Его взволнованное лицо приобрело насмешливое выражение, а голос, полный желчи, добавил: — Тележились, тележились, и все же прибежали?
Я усмехнулся. В моем сознании все еще были достаточно свежи воспоминания о том, когда в последний раз Соран сказал мне нечто подобное. Я также хорошо помнил то, как он бросил меня умирать от рук двух маленьких монстров. Эти мысли и чувства наконец-то взяли свое.
Плотно сжав руку в кулак, я замахнулся и врезал мужчине прямо по лицу. От такого удара Соран мгновенно повалился на землю, взревел и закрылся руками.
— Знаешь за что? — проговорил я, быстро опускаясь рядом с ним. Схватив мужчину за волосы, я намеренно приподнял его и вынудил посмотреть в мои глаза. — За то, что поднимаешь руку на своих детей, дерьма кусок.
Все еще сжатый кулак не сдержался. Замахнувшись, он ударил мужчину по лицу во второй раз, и после этого Соран уже не закричал. Он просто рухнул на землю, раскинул руки в стороны и молча уставился на небо. Кровь, обильно сочившаяся по его лицу, подсказывала, что носу досталось после этого изрядно.
Я же, выпрямившись, отступил и посмотрел на свою руку. Кулак теперь был покрыт кровью, но это мало меня волновало.
— Ты… — зашептал Соран, — ты меня ударил…
— Верно. Даже дважды.
Слуга приподнял ладонь и приложил ее к лицу. Когда он увидел на своих руках кровь, чувства вновь вернулись к нему. Резко приподнявшись, мужчина уставился гневным взором на меня и закричал:
— Какой из тебя после этого монах⁈
— Хреновый, соглашусь.
Плавно развернувшись, я посмотрел в сторону виллы и, к своему удивлению, уже увидел возле забора Ханну. Девушка стояла в своем обычном платье горничной возле ворот, будто не решаясь открыть их. Даже когда я приблизился к ним, она не стала поднимать головы и не стала просовывать ключ в замочную скважину. Просто замерла.
— Не входи, прошу, — тихо прошептала Ханна. — Я и сама скоро должна уйти. Нам с тобой нельзя оставаться на ночь.
Я невольно улыбнулся. Теперь мне было ясно, почему за все те разы, что я перерождался, я встречался с Ханной не так часто. Просто каждый раз, когда я приходил под вечер, она уже успевала покинуть особняк. Единственным надежным способом встретиться с ней было прийти днем.
Приподняв руку, я осторожно просунул ее между прутьями забора и положил на темную женскую макушку. Ханна вздрогнула, а я уверенно добавил:
— Я знаю, что делаю. Ты же мне доверяешь?
Ханна недовольно поджала губы. Явно не желая этого, но все же соглашаясь, она отперла дверь и потянула ее на себя. Обиженно продолжая смотреть на меня, она бормотала:
— Ты никогда меня не слушаешь.
— Как и ты меня. — Я прошел через врата и уверенно остановился. — Ты ведь намеренно остаешься в этом месте.
— Здесь моя семья.
— Которая тебя не ценит.
— Мне это не нужно.
— Ощущать собственную ценность нужно всем. — Пройдя мимо Ханны, я спокойно двинулся в сторону лестницы, которая вела к дому. — Без этого мы, люди, теряем волю к жизни.
Ханна явно не смогла найти нужных слов сразу. Я понял это по той паузе, что образовалась в эту краткую минуту. Однако, стоило мне сделать новый шаг вперед, как она ответила:
— Все мы когда-то несем за кого-то ответственность.
Я остановился. Ее слова, все-таки удивлявшие меня, вынудили обернуться и посмотреть в лицо девушки. Ханна была предельно спокойна и серьезна.
— И моя ответственность здесь, — продолжала она. — Поэтому ни сейчас, ни когда-либо еще я не покину это место. Корнями врасту в землю, положу тело и душу здесь, лишь
