— Товарищ, генерал-полковник, задание выполнено — секретный объект уничтожен!
— Задание выполнено, объект уничтожен? — язвительным тоном повторила Ада, присоединяясь к разговору.
— Это ничего не значит, я же бредил, вы сами говорили, — сделал слабую попытку оправдаться.
— Арт, не ври мне, — оттолкнув в сторону Саленко, Ада бухнулась на колени рядом со мной. Одним движением выхватив пистолет из-за спины, девушка передернула затвор:
— Скажи правду, иначе клянусь всем святым на свете, я убью тебя. Мне нечего терять, из-за тебя я стреляла в своего брата, чтобы не дать ему убить тебя. Скажи, Арт, будь мужчиной — эта вспышка связана с тобой? Это то, о чем ты говорил в бреду — ты уничтожил этот объект? Из-за тебя мы попали сюда, где дикие люди нападают, как волки?
Голос Ады задрожал, в глазах блеснули слезы.
— Это правда, — подал голос из-за ее спины Саленко, — Данила хотел убить тебя, но Адочка не позволила. Она даже стреляла в него.
— Скажи, Арт, скажи правду, — рука с пистолетом дрожала, девушка была на взводе. Стоит мне сказать, она нажмет на курок — женская импульсивность непредсказуема. Если совру — потеряю уважение, они и так уже все знают. Мое признание нужно только для формальности. Приговор мне, похоже, вынесен, а казнь отложили по состоянию здоровья.
— Ада, мы все солдаты, — начал спокойным голосом.
— Прекрати нести эту чушь! — закричала девушка, беря меня второй рукой за грудки, — Мне нужна правда. Я не дала тебя убить Даниле, чтобы сделать это своими руками. И я тебя очень прошу, скажи мне правду, — сквозь ее слова прорвалось рыдание.
— Ты убьешь меня? — я удивился, как ровно прозвучал мой голос.
— Убью, — Ада вытерла глаза тыльной стороной левой руки.
— И потому не дала мне умереть, перевязывала раны, поила водой?
— Арт, — голос Ады стал ледяным, — Скажи, что это не ты, и мы все забудем. Или признайся, если твоих рук дело, и покончим с этим.
Колебался я недолго — был большой соблазн соврать, но я видел по глазам девушки, что она знает ответ.
— Это был я, — сказав правду, почувствовал громадное облегчение, — Я установил маячок, а наши крылатые ракеты навелись по его сигналу.
На секунду установилась гнетущая тишина — только хриплое дыхание девушки, да испуганное «ой» Саленко, больше не было звуков. Глаза Ады сузились, в зрачках плясали отблески костра. Я даже услышал скрежет зубов и почувствовал, как напряглась девушка. Томительные секунды отсчитывали время гулким пульсом в моих ушах.
— Закрой глаза, — потребовала Ада.
— Русские смотрят в лицо смерти, а не прячутся от нее, — улыбнулся в ответ, мысленно попрощавшись с жизнью.
— Блядь! — не по-женски взревела Ада, спуская крючок. Четыре выстрела в землю, практически в двадцати сантиметрах от моей головы. Я даже почувствовал, как мне слегка опалило левое ухо, а комья земли оцарапали щеку. Отшвырнув пистолет в сторону, девушка заплакала, уткнувшись в колени. Приподнявшись на локте, коснулся до ее руки:
— Ада…
— Не трогай меня, мразь! — вскочив, словно дикая кошка, девушка отошла к костру, продолжая всхлипывать.
— Ада, — вновь позвал, попытавшись подняться.
— Оставь, дай ей поплакать, — Саленко мягко надавил на мои плечи, заставляя лечь, — Ей и так трудно пришлось, ты не представляешь, что здесь творилось после твоих откровений в бреду.
— Расскажи все подробно, — попросил археолога. Ада постепенно успокаивалась, подкинула немного хвороста в костер и прилегла в трех метрах, повернувшись ко мне спиной.
По мере рассказа Саленко понимал, что реакция девушки могла быть хуже.
Как только я в бреду признался, что взрыв на объекте в Килии — моих рук дело, ситуация в лагере накалилась. Данила дважды порывался убить меня — в первый раз Ада спасла меня, накрыв своим телом. Во второй раз — она стреляла под ноги брату и поклялась, что выстрелит в грудь, если тот приблизится. Все его слова и даже согласие с ним Андрия, примкнувшего к Даниле после моего откровения, девушку не убедили.
К обеду второго дня, после долгих и бесплодных попыток убедить Аду пойти с ними, Данила и Андрий ушли.
— Они забрали два автомата, котелок, почти всю веревку, фонарик, одну зажигалку и две бутылки, — горестно вздохнул Саленко, заканчивая рассказ.
— А нож тоже забрали?
— Кстати, нож мы так и не нашли, — оживился археолог, — Ведь он у тебя был. Не знаешь, куда он мог запропаститься?
— Не знаю, поищем, — у меня были предположения, где мог находиться нож, но раньше времени озвучивать не стал.
— Данила на коленях умолял Аду пойти с ним, угрожал, клялся, что если ты выживешь, все равно убьет тебя. Я даже думаю, что они недалеко ушли, может, просто выжидают, чтобы убедиться в твоей кончине и снова воссоединиться. У нас осталась канистра, метров тридцать веревки, пистолет, одна бутылка с водой и один автомат. Его я спрятал под шумок, Данила злился, но так и не смог его найти.
— Патронов сколько?
На мой вопрос археолог пожал плечами:
— Не знаю, не смотрел. Я когда понял, что ситуация накаляется и, возможно, Андрий с Данилой уйдут, спрятал автомат в камышах, утопил его в воде, чтобы не нашли, — похвастался Саленко.
— Сможешь его найти сейчас? Вода не лучшее соседство для оружия, надо разобрать и прочистить.
— Смогу, — археолог ушел, а я предпринял попытку достучаться до Ады.
— Ада, послушай меня, мне надо тебе объяснить.
Но девушка молчала, и я, напрягая силы, встал и едва на падая сделал пару шагов в ее сторону.
— Ада, выслушай меня, — почти минуту девушка молчала, а потом ответила:
— Какое это сейчас имеет значение, ты украл у меня жизнь. У меня, у Виктора, Андрия и Данилы. Андрий лишь недавно женился, жена была беременной. Что изменят твои слова или объяснения? Мы вернемся обратно или чудесным образом отмотаем историю назад?
Девушка резко присела, устремив взгляд в темноту, продолжила:
— От меня воняет, через пару недель появятся вши, кстати, у тебя и у Виктора тоже. Мы жрем, как дикари — от случая к случаю и полусырое. Зачем мне твои объяснения? Ты виноват за загубленные в городе жизни, за то, что превратил мою жизнь в существование на уровне бомжа?
— Я солдат, как и ты — поступил приказ…
— А ты и рад стараться, — зло прервала меня девушка.
— Ты тоже ведь исполняла приказы? — ответил ей вопросом, — И среди них могли быть такие, что шли вразрез с твоими убеждениями.
— Я старалась жить по совести, отстань от меня, Артур, и без тебя тошно.
— Дай мне договорить, — попросил девушку, — Я виноват в том, что мы оказались здесь. Но в этом не только моя вина — кто-то разместил секретное оружие на вашей территории. Кто-то принял такое решение, позволив превратить свою страну в придаток Запада.
— Артур, мне класть на политику, — Ада говорила устало, — Вы вторглись в мою страну, мы защищаемся.
— Сжигая людей в Доме Профсоюза, обстреливая непризнанные республики? — атмосфера стала накаляться.
— Майдан был нашим выбором, мы хотим в Европу, не хотим быть младшим братом с половиной прав.
— Пожалуйста, но тогда дайте это же право тем, кто не хочет с вами в Европу, кто хочет быть с Россией.
— Это наша земля, наши территории, вы тоже не позволили Чечне уйти в свободное плавание, — огрызнулась Ада.
Только собирался возразить, как появился Саленко с автоматом в руках. Решив не доводить до новой ссоры, попросил оружие. Главное, Ада разговаривала, пусть и высказывала неправомерные упреки и обиды. Ей нужно время, время лечит раны. Сейчас боль утраты прежней жизни еще велика, но пройдет немного времени, и девушка свыкнется с мыслью.
Разобрав автомат, протер по возможности травой, раскладывая детали рядом с костром. Выщелкал патроны— повезло, магазин оказался полным. Надо было еще найти пистолет, но искать его ночью в траве — гиблое дело.
— Вик, у нас есть что-нибудь поесть? — Ада снова растянулась на траве, потеряв интерес к беседе.
