— Ты… видит Маюн… ты… я… — Виол всё пытался собрать свой разум в кучку.
Впрочем, всегда есть шанс обратить это в шутку. Надеюсь, эти двое уже прониклись моментом?
— А что, вы уже не ждали Хморока? — я улыбнулся, продолжая наслаждаться моментом, — Забыли пророчество, что ли?
Бард так и застыл со вздёрнутым подбородком. Лицо колдуньи тоже замерло в недоумении. А меня кольнуло нехорошее предчувствие, когда сзади раздался тихий свист — так дыхание медленно вырывалось из глотки кикиморы.
— Хмарок? — раздался шелест за моей спиной.
Голос вроде и человеческий, и в то же время человеческое горло не было способно его произвести.
Я напрягся. Трава вокруг тоже замерла, а ведь всего секунду назад дул свежий ветерок, напоминающий, что скоро вечер.
Сильный маг, конечно, может остановить время. Например, Первый Жрец точно мог — я слышал, что архимаг однажды вытворял такое.
И тут, получается, одно из двух: либо ко мне спустился сам Небо, чтобы добавить инструкций, либо Бездна оценила умственные способности своих слуг в этом мире, вняла моему совету и прибила в моём мире Первого Жреца. А потом умудрилась засунуть его сюда так, чтоб он не потерял силу.
Тогда мне конец…
Я медленно обернулся, поднимая искромсанный топор выше. Кикимора, злобно щуря глазки, стояла уже наготове. Кровоподтёк у неё на голове, конечно, вид портил, но тварь это не смущало.
Её когти заметно удлинились. Отросли новые клыки, стали явно побольше, а в глазах появился нехороший такой синий огонёк.
Да, на явление Отца-Неба это непохоже. Это что, и вправду Первый Жрец? Ну, вместилище ему выбрали даже брутальнее, чем мне.
— Давно не виделись, — моё лицо не выражало эмоций, — Как жаль, что я не успел за тобой прийти!
На крокодиловой морде было трудно изобразить удивление, но кикиморе это удалось.
— Прийти за мной? — шелест окончательно трансформировался в женский голос, — Так это и вправду ты, Хмарок?
Пришла моя очередь удивляться.
Мозг быстренько просчитал все возможные комбинации, чтобы выдать вердикт — это не Первый Жрец. Да и подумай, Всеволод, Бездна навряд ли пойдёт на такое нарушение договора. Бездна и договор… Самому не смешно, Десятый?
Но это и не Бездна. Вот снова даю свою правую руку на отсечение — это не она.
— Кто ты? — спросил я.
И это всё испортило. Да свет смердящий! Я не просто сглупил, а окончательно обрубил шанс на мирный разговор, который ещё мог пройти без драки.
— То есть… — кикимора зарычала, в голосе проклюнулась дикая обида, — То есть, как это — кто я? Я не поняла, Хмарок, ночная твоя задница, ты и вправду забыл меня?
Кикимора сделала шаг…
— А ведь признавался в любви, северное отродье! — ещё шаг, — Так это правда, что ты с Сияной кувыркался все эти столетия?
Я отступил на шаг. А вот теперь всё точно плохо. Мне доводилось видеть тёмных колдуний в ярости, у Бездны с ними была особая связь. Женскую ярость я знал достаточно хорошо, а уж если она подкреплена обидой и, упаси Небо — силой…
Да кто это такая?
Бездна нашла тех женщин, кого я обидел? Сложно обидеть тёмную колдунью и забыть об этом. Я не делал таких ошибок, и не развивал отношения настолько, чтобы наживать врагов.
Чутьё у варвара хоть и было притуплено, но сейчас я знал точно — у той, чей голос я сейчас слышал, есть сила. И она просто несоизмерима с моей. Да я в сравнении с ней мускулистая букашка!
Неужели и вправду богиня? Не может быть! Есть только Небо и Бездна…
Да, я был потрясён. Но не родилась ещё та сила во Вселенной, которая заставила бы затрястись от страха Всеволода Тёмного. Я не побоялся Бездну, уж с сильной чародейкой-то справлюсь.
И всё же она упомянула Сияну… Ну, нет, это невозможно.
— Ты, что ли, эта самая Мавша?
* * *
Не сразу я понял, что время потекло, как раньше. Точнее, мне не дали понять.
Можно ли наступить два раза подряд на одни и те же грабли? Признайся, Всеволод — ты смог.
Дерзкий вопрос мне не простили. Потому что кикимора, выросшая в силе в два раза, рванулась в атаку так стремительно, что смазалась для моего восприятия.
Топорище хрустнуло, исчезнув в пасти чудища, а в моих руках остались две части. Лапы воткнулись в нагрудный диск, от удара и скрежета металла у меня в глазах потемнело — с такой силой меня отбросило.
Будто снаряд из пушки, я унёсся в траву, причём улетел с мыслью: «А как же эти двое⁈»
Кувыркаясь в зарослях, я услышал крик чародейки. Да светлой жижи мне за шиворот, не трогать мою ученицу! Правда, ученица ещё не знает, что она моя ученица…
Вскочив на ноги, уже я заорал в бешеной ярости и ринулся обратно на поле боя. Рёбра нещадно болели, но мне было всё равно.
— Гря-я-язь!!! — я вылетел из травы, — Не тронь!
Креона лежала на земле, на её серебристых волосах виднелась кровь. Кикимора, оскалив пасть, подняла над головой бедного барда.
Разбежавшись, я протаранил чудище. У меня получилось сбить её с ног, но она сразу же оттолкнула меня. Главное, бард тоже отлетел в сторону.
Креона охнула, и я, вскочив, бросил на неё беспокойный взгляд. Жива! Мне что, её в третий раз спасать? Или какой там уже?
От кикиморы не утаился мой взгляд.
— А это что за куколка ледяная⁈ — взвизгнула тварь, — Хмарок, ах ты похотливый ночной ходок! А если Морката узнает, что ты так и топчешь её дочерей?
Ну, всё, поигрались, и хватит…
— Я не Хмарок! — заорал я, вскакивая.
Новая порция Тьмы в кровь, и ярость пламенной волной прошлась по мне. Даже вокруг меня трава подпалилась, до того меня разозлила эта тварь.
А кикимора, чуть оттянув удивлённую морду, бросила:
— Ты, ночной кобель, и вправду забыл, кто я? — и выплюнула в меня струю воды.
Такую мощную, что меня просто с ног снесло. Я саданулся на спину, кувыркнулся, и, вскочив на ноги, застыл в недоумении.
Ярости будто и не было. Сила не распирала мои мышцы, огонь не клокотал в крови. Эта дрянь просто потушила моё пламя!
— А может, ты и вправду не Хмарок? — кикимора поставила когтистую лапу на голову Креоне, угрожающе подняла один коготь, — Огнём балуешься, смотрю. Хочешь, чтобы броссы вспомнили о тебе?
Я вновь призвал Тьму. И снова пламя влетело мощным выхлопом в кровь, распаляя природную ярость. Порву эту мразь! Разорву в клочья голыми руками! Да я её в кромешный вихрь…
Мощный душ, сбивший меня с ног, опять всё затушил. Упав, я перекатился и, ошарашенный, сел на задницу. Чего-то я даже и не понял. Как-то это нечестно.
Что за продрись небесная? Эта болотная дрянь просто тушит мою всесокрушающую ярость!
— Ну, раз ты не Хмарок, — кикимора оскалила пасть в улыбке, — То всё будет даже проще. Я не знаю, кто ты, но просто тебя убью, и восстановлю равновесие.
Она склонилась над чародейкой и длинным зеленоватым языком лизнула той лицо. В траве заворочался кто-то, послышался стон Виола. Слава Бездне… то есть, Небу, он ещё жив.
— На всякий случай я убью всех. Кто-то же из них призвал тебя?
Можно было попытаться убежать, а смерти барда и чародейки дали бы время. Не смеши, Всеволод.
Надо что-то делать… Мать-Бездна, кстати, мне эту тварь тоже убивать нельзя? Я подобрал под себя ноги, готовясь к атаке.
— Убери от неё лапы…
— А то что?
— Может, тебе всё же интересно, кто я? — процедил я сквозь зубы.
— Нет, — кикимора игриво высунула язык, слизывая кровь с волос стонущей Креоны.
Надо спровоцировать её. Да так, чтобы она в ярости сразу забыла про всех вокруг. Ведь если я прыгну, она убьёт Креону одним движением когтя. Что-то надо было делать…
В третий раз наступить на грабли я решил сам:
— Кстати, у Сияны-то это…
— Что? — насторожилась кикимора.
Я буркнул первое, что пришло на ум:
— А груди у неё аппетитнее будут! Не зря все про её персики говорят…
В горле кикиморы заклокотала тихая ярость, она зашипела, но с места не сдвинулась.
