В темноте огонёк зажжённой папиросы светит словно маяк, я не хотел, чтобы боевики догадались, что их ждут.
Ночью слышен практически каждый звук. И пусть до того берега было далеко, часа в три мы услышали шум спускаемой на воду лодки, тихие переговоры и плеск, с которым вёсла шлёпали по воде.
Шакутин не обманул. С той стороны реки к складам под покрытием ночной темноты плыли «гости».
Пусть мы замёрзли как цуцики, поджидая налётчиков, но оно того стоило. Страшно подумать, какие последствия имел бы для города поджог складов.
Я взял в слегка окоченевшую руку наган. Архип последовал моему примеру.
Сразу пропало оцепенение, вызванное ночной прохладой, включился мозг, появился азарт и предвкушение интересного дела.
Мелькнула мысль об опасности: сюда плыл подготовленный народ, и вооружён он точно не подушками. Наверняка, без пальбы не обойтись, а пуля, она, как известно, дура. Порой может прилететь оттуда, откуда не ждали.
Хотя чего гадать и думать: подставляться под выстрелы я не собираюсь. И вообще, гнать надо из башки дурные предчувствия, они порой могут действовать не хуже программного кода. Сам себя накрутишь и вуаля…
Нет, сегодня надо брать преступников, в идеале — живыми.
Если к уголовной мрази наказания пока относительно гуманные: и срок могут дать небольшой, и вероятность попасть под регулярную амнистию высокая, то террористам пощады от закона ждать нечего. «Вышка» обеспечена практически каждому.
Казалось, погода сегодня на стороне боевиков: небо затянуто облаками, ни одной звездочки… Мы могли догадываться о приближении диверсантов только по звуку.
Две лодки причалили практически одновременно. Восемь пар рук подхватили их и вытащили на сушу. Ну да… по реке гуляла волна, лодки могло унести, и тогда боевики сами отрезали бы себе пути к отступлению.
Их восемь, нас десять — не сказать, что наше численное преимущество велико. Однако у страха глаза велики. Боевики не знают, что их ждут, сразу разобрать невозможно, сколько народу отправлено на «торжественную» встречу — может, взвод, а то и целая рота. Фактор внезапности работает на нас.
Один остался сторожить лодки, семь гибких фигур метнулись к стене.
Пора!
Я выцелил первого из бегущих и нажал на спусковой крючок.
Бабах! Стрельнуло так, что у меня чуть уши не отвалились. Представляю, что сейчас ощутили эти гады.
Бандит, в которого я целился, споткнулся на ровном месте и упал. Значит, не промахнулся. Одним подонком меньше.
- Стоять, сволочи! Вы окружены! — крикнул я и снова выстрелил.
Надо отдать боевикам должное. Да, засада стала для них неприятным сюрпризом, но действовали они умело и слажено. Моментально попадали на землю и открыли ответный огонь.
Почти сразу в бой включились мои парни и ребята из ГПУ.
Пошла канонада не хуже артиллерийской.
Тип, стороживший лодки, попробовал удрать. Он припустил вдоль берега, но Архип срезал гадёныша на бегу.
Минус два.
Хорошо, что глаза давно освоились с темнотой, и я разбирал, где холмик, а где вжавшийся в землю бандит. Ещё два выстрела и одна из «мишеней» резко дёрнулась, засучив ногами.
- А-а-а! — завыл раненый. — Суки краснопёрые! Не стреляйте!
Я снова взял инициативу в свои руки.
- Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь или мы перещёлкаем вас тут как блох!
- Хорошо, командир! — выкрикнули мне в ответ. — Мы сдаёмся, только прикажи своим, чтобы прекратили палить.
- Отставить огонь! — рявкнул я.
Выстрелы с нашей стороны прекратились.
- Поднимайтесь с поднятыми руками. Если у кого-то увидим в руках оружие — сразу пулю в лоб! — предупредил я.
С земли поднялись только трое, не считая раненого. Тот вертелся волчком и не мог встать на ноги.
- Арестовать! — скомандовал Архип.
Бойцы окружили сдавшихся боевиков.
Откуда-то с тыла послышался шум. Это мчались встревоженные чоновцы со стороны склада.
- Спокойно, бойцы! ГПУ, — остановил их Жаров. — На время поступаете в моё распоряжение. Поможете откомандировать этих субчиков.
С нашей стороны потерь не оказалось, разве что одного чекиста слегка зацепило во время перестрелки, но рана была несерьёзной. Парень даже улыбался и всячески храбрился, выказывая, что для него это царапина, не опасней комариного укуса.
- Ваше счастье, что никого из наших не убили, — буркнул Жаров, подойдя к арестованным боевикам. — А то бы остались лежать здесь, у реки.
- Тоже мне, счастье, — фыркнул высокий боевик.
У него была типичная внешность школьного учителя: приятное добродушное лицо и умные глаза. Вот только сейчас в них застыла злость.
Вряд ли это рядовой боевик. Ну не похож он на обычную «пехоту».
- Вы старший? — спросил я.
- Допустим, — вскинул подбородок он.
- Представьтесь.
- Мальцев Вениамин. Предупреждаю сразу, гражданин начальник, больше вы от меня никаких показаний не дождётесь, хоть пытайте, — он попытался выдавить из себя улыбку, но она вышла какой-то беспомощной.
- Время покажет, гражданин Мальцев.
Подошёл Архип.
- К тебе или к нам? — Он покосился на задержанных.
- Это политические, так что к тебе, в ГПУ, — сделал щедрый жест я. — Только у меня одна просьба.
- Что за просьба, — насторожился чекист.
- Разреши участвовать в допросах. Вдруг по моей части что-то выплывет, — попросил я.
- Не вижу препятствий, — улыбнулся он. — С которого начнём?
- Да вот с него, — показал я на Мальцева. — Гражданин уверяет, что ничего не боится и выдержит любые пытки.
- Пытки… — протянул Жаров. — А зачем нам пытки? У меня без всяких пыток и не такие язык развязывали. Послушаем, чего любопытного напоёт нам гражданин Мальцев. Как думаешь, покается в грехах своих тяжких?
- Ну, если не покается, я кое-что придумал. Как раз для него, — усмехнулся я.
Шакутин рисковал, выдав нам сведения о диверсии. Кауров не дурак, поймёт, что прокол произошёл неслучайно, станет искать предателя среди своих и может зайти довольно далеко.
Я придумал способ, как отвести подозрения от Льва Семёновича.
Глава 21
Глава 21
— Ты сам понимаешь, что предложил?! — кипятился Жаров.
— Конечно, — кивнул я.
— Ушам своим не верю: с какого хрена я должен организовать побег одному из арестованных? Ты понимаешь, что после этого с меня живого кожу снимут? Тот же Кравченко крик поднимет на всю губернию! — продолжал разоряться Архип.
Надеюсь, в его кабинете хорошая звукоизоляция, иначе нашу словесную перепалку могли слышать даже на улице.
— Стой, дружище. Возьми себя в руки, — попросил я. — Всё равно ты выжал всё из этих голубчиков. Даже Мальцев раскололся, а ведь как храбрился, как строил из себя героя в момент ареста!
— Я ж говорил: у меня и не такие запоют, — довольно улыбнулся чекист. — И не надо никаких пыток.
Я хмыкнул. Оказывается, старый трюк с мясницким фартуком в пятнах ржавой крови родился намного раньше, чем я думал. Стоило только Архипу облачиться в него, как Мальцев поплыл окончательно и бесповоротно.
И я прекрасно понимал диверсанта: вид у чекиста был просто зверский. Глядя на него, верилось: этот сейчас возьмёт в руки мясницкий нож и отхреначит у запиравшегося на допросе арестанта что-то «ненужное». Ну, например, мужское достоинство.
Так что сдался контрик быстро, Жаров даже не успел толком войти в роль ката, а я разыграть из себя «доброго полицейского». Кстати, эта тактика допроса тоже в ходу уже не один год.
Особо ценной информацией мы не разжились. Группа боевиков целиком состояла из местных, недовольных советской властью. Разве что идейным оказался только Мальцев, в прошлом служивший военным интендантом. Остальных больше интересовала финансовая сторона вопроса.
Может, Жаров и узнал для себя что-то полезное, а вот мне сведения, полученные во время допросов, особо не помогли. Всё-таки «контрики» вращались в других кругах и с миром криминала пересекались нечасто.
