хрустел, когда он туда-сюда по коридору метался. Смотрел, всё ли везде хорошо. Прибудут с визитом небожители, а у него какое-то упущение... Ввек тогда от позора не отмоешься.
Санитары и санитарки чуть ли не батистовыми платками в сотый раз пыль где только можно найти пытались.
Старшая сестра отделения всех на хрен посылала — достали её уже до невозможности с разной ерундой.
В уголке рядом с дверьми самая красивая медсестра госпиталя с караваем на расшитом полотенце стояла.
Не удивлюсь, если на газоне перед госпиталем сейчас траву красили.
— Едут! Едут! Едут! — там и тут загалдели в отделении.
Как положено, начальник госпиталя с заместителями гостей на пороге учреждения встретил, хлебом-солью попотчевал. Прибывших проводили в конференц-зал, где мы рядком у стеночки были выстроены. Кто — стоял, кто в инвалидных креслах.
Прибывших военных и представителей ГВК сопровождали первые лица из областного руководства. Так мне Людмила Петровна сказала. Оказывается, и ей что-то сегодня должны были на выдающуюся грудь повесить. Приурочили это событие к приезду высокого начальства.
Сначала были речи, но краткие. Как обычно — про пробои не слова. Про то, где и как мы геройствовали не уточнялось.
Первыми раздали государственные боевые награды. Далее — за труд. Среди удостоенных была и медсестра Людмила.
Почти у всех уже на пижамках что-то было прикреплено, только я и Коромыслов их ещё непроколотые имели.
Тут вперёд неприметный человек вышел. В ГВК всё такое. Дело они делают, а как бы в сторонке, на трибуны и в первые ряды не лезут. Все и так понимают их нужность.
Человек пару слов сказал, своему помощнику кивнул и у меня с Мишкой на пижамках серебряные крестики с черной эмалью оказались.
Ого! Не поскупились. Достойно нам отсыпали.
Далее всем госпиталем мы торжественно обедали. Алкоголя на столах не было. Тут же — лечебно-охранительный режим и диетическое питание. Спиртные напитки никак не предусмотрены.
Когда уже все расходились после обеда, меня и Коромыслова помощник представителя ГВК отозвал в сторону.
— Пойдемте за мной, — не приказал, а вежливо пригласил.
Мы переглянулись и за ним пошагали. Я и Мишка сейчас — на контракте. Его с нами пока никто не разрывал. Свой я в вертолете по дороге к пробою подписал. Когда Коромыслов — не знаю.
Неприметный человек из военной компании ещё раз нас поздравил с наградами, поблагодарил за службу.
Далее последовало... неожиданное.
— Контракты внимательно читали?
Мы с Мишкой переглянулись.
Когда? В вертолете? Да и кто их читает, особенно то, что мелкими буквами написано.
— Всё с вами понятно. Тогда слушайте.
Представитель ГВК по памяти процитировал нужные выдержки из подписанных нами бумаг. Причем, с номерами пунктов и подпунктов.
— На слово поверите?
Мы кивнули. Поверим. Не будут же нас обманывать.
— Тогда слушайте дальше. Ваш контракт автоматически продляется на всё время лечения и реабилитации. Последняя — за наш счёт.
Коромыслов и я опять кивнули. Китайских болванчиков из себя изобразили. Они, если не путаю, так головами двигают.
— Оплата не меняется...
Тут Мишка мне подмигнул. Очень эму эти слова понравились.
— Протезирование за наш счёт, — опять же казенно продолжил перечисление человек из ГВК.
После слов о протезировании он нас и огорошил.
— Далее — трудоустройство в библиотеку.
Куда? В библиотеку?
Я был бы менее удивлен, если бы нас в отряд космонавтов записали, но в библиотеку...
Глава 44 На новом месте
Коромыслов готов был весь мир порвать на мелкие-мелкие кусочки.
Его! Ветерана! Орденоносца! Боевого офицера! В библиотеку!
Ну и что, и пусть деньги идут как в боевых условиях!
Тут Мишка сразу же почти нормальным голосом оговорился, что от денег он не отказывается. Все до копеечки получать будет.
Лучше пусть его куда-то на полигон отправят с сохранением условий оплаты труда.
У меня просто слов не было. Сдулся я как проколотый шарик. Кстати, не первый уже раз здесь мне такое сравнение в голову приходит. Прилипло оно ко мне что ли?
Мелкими буквами в контракте было обозначено, что по своей инициативе мы его разорвать не можем. Прекращение договора контракта — прерогатива ГВК. Всё, попали мы с Мишкой в рабство. Вечное.
Компания-то государственная, а с державой тут шутки плохи.
— Не было раньше такого мелкими буквами написано! — ярился Коромыслов. — Не было!
— Ты сам-то раньше контракт читал? — надоел мне ор лейтенанта.
Коромыслов чуть воздухом не подавился, замолк, начал брови хмурить и глазами вращать. Словно выискивал на полу, стенах, потолке подсказку. Ну, что читал. Сам он, говоря прямо, не помнил. Вас бы столько по голове били — не то бы запамятовали.
— Читал, — неуверенно выдал Мишка.
— Ладно, сейчас это не имеет значения. Раньше — не было, теперь — имеется.
— Имеется... — выдохнул из себя Коромыслов.
Таким образом через пару месяцев мы оказались в библиотеке. Персонал — сплошь ветераны-инвалиды. Все... весёленькие. Никто как мы в унынии не пребывает и вполне себе счастливы.
— Ты что-то понимаешь?
Коромыслов находился в полном обалдении. Что тут происходит? Чему они рады? Бодренькие такие все ходят...
— Что-то курят хитренькое... — выдвинул я гипотезу, лишь бы Мишка от меня сейчас отвязался.
Я почти уже до берега моря депрессии добрался и вот-вот в него нырну. Хреново мне было — описать нельзя.
— Не, обкуренные не такие. Что-то тут, Серег, не то. Разбираться надо.
Мишка после такого сделанного им вывода даже повеселел. Развлечение себе мужик нашел — узнать ему возжелалось, почему тут все в полном порядке, одни мы — как тот корешок, который в тряпку завернули.
— В каком отделе библиотеки желаете трудится?
Таким вопросом встретил нас в своем кабинете директор сего заведения. Если бы он не по гражданке сейчас был — вылитый генерал-лейтенант, не меньше.
— А, какие отделы имеются? — не совсем вежливо вопросом на вопрос ответил Коромыслов.
— Комплектования и обработки литературы, справочно-информационный отдел и отдел книгохранения и обслуживания читателей. — улыбнулся директор. — Везде вакансии имеются.
Мишка с библиотеками и библиотечным делом в целом был знаком очень мало. На уровне — есть книги и их где-то хранят.
— Нам бы куда вместе.
— На ваш выбор, в любой отдел, — уже мне ответил мужчина.
— Куда, лейтенант? — вопросительно посмотрел
