— Да постойте вы! — упрашивал меня этот псих.
— Ммм! — возражал я, ускоряясь.
Первым выдохся профессор, не приученный к физическим упражнениям. Он тяжело задышал, покраснел и схватился за бок, оседая на пень. Я держался на безопасном расстоянии, укоризненно качая головой. И благодарил богов, что язык отнялся. Сказал бы я сейчас так много, что ранимая душа профессора могла и не выдержать.
— Это антидот… — прохрипел Далматский.
И, чтобы вызвать моё доверие, сам нюхнул дым, тут же оглушительно чихнув. Я подождал пару минут, наблюдая за потихоньку приходящим в чувства мужиком. После пробежки выглядел он не очень, но других эффектов не было.
Пучок уже догорал, так что пришлось мужественно подходить и окуриваться, надеясь на свою стойкость к дурманам. Воняли травы отвратительно. От дыма тут же защипало глаза и засвербило в носу и, помимо того что расчихался, я раскашлялся.
— Что за хрень?! — обрел я голос и тут же набросился на профессора. — Вы чего натворили, уважаемый?
— Что просили! — возмутился запыхавшийся ученый. — Быстрый способ — просто снять проклятье, не разбираясь на ком и что там.
Ну охренеть, научный метод! Вопросов у меня было много, но в голову приходил сплошной мат, даже не прерываемый знаками препинания, поэтому я сжал зубы и промолчал.
И мы пошли окуривать всех остальных. Далматский соорудил пучок побольше и привел в себя лежащих на поляне. Княжич Ростовский нашелся в «буханке», разбитой о забор. Парень совсем немного промахнулся мимо ворот и отключился от удара головой о руль.
А вот Карла пришлось поискать. Как такой детина смог затеряться в лесу, удивляло. Мы прошли по пути, проложенном топором и мощным телом, но никого не нашли. Просека обрывалась, мы подняли головы, но по воздуху тот не ушел, деревья не обзавелись новыми жителями.
Нашелся адепт на берегу. Сидел на песочке, обнимал топор и качался взад-вперед, зажмурив глаза. Когда мы осторожно подкрались, погрузили того в дым и он откашлялся, то из облака бахнуло только одно:
— Нельзя же так, не по людски это.
С этим согласились все. Кто что видел, никто не признавался, охарактеризовывая всё простым «хрень какая-то». Далматский обиделся, что не получил от нас никаких данных, но передумал, увидев лицо наставника.
Глеб сам был как далекие грозовые тучи, плевался без устали и едва сдерживался, чтобы не наорать, причем на всех сразу. Иван Сергеевич обрадовал нас новостью, что остаточные глюки ещё возможны и отправил уже всех на берег, успокоить нервы.
Темнота после окуривания отступила, но периодически казалось, что какие-то тени мелькают на самом краю зрению. Видимо не только у меня, потому что время от времени все дергались.
Мы расположились на берегу и медитировали на спокойные воды озера, поочередно вздыхая.
— Лучше бы не стоял… — мрачно бросил Глеб.
— Да хранят нас всеблагие от такого, — содрогнулся Герман. — И потом, кто знает, какой эффект был бы у другого отвара. И чем пришлось бы отбиваться от этой хрени.
Это немного улучшило настроение, у всех было достаточно хорошее воображение, чтобы представить эту ужасающую картину. Только Ростовскому было больно смеяться. Монах в первую очередь дал в рожу за машину и разбил губу неудачливому угонщику.
Мы прохлаждались, валяясь на песке и постепенно расслабляясь. Отпустило вроде всех, в животах уже дружно урчало и, словно услышав, профессор позвал нас на обед.
Вышел ещё небольшой скандал, когда монах принялся выспрашивать из чего еда, нет ли там гибридов и прочих запрещенных продуктов. Далматский обиделся уже не на шутку, так что пришлось успокаивать, вытолкнув Карла вперед, как дегустатора.
Здоровяк, в свою очередь, обиделся на нас, но желание пожрать перебороло все прочие инстинкты, так что он согласился. Еда оказалась обычной и весьма вкусной. Может профессор и не так уж страдал отшельником, явно же не сам готовил на такую ораву.
— Иван Сергеевич, — после первого, второго и компота даже Глеб пришел в состояние благодушия. — Мы, безусловно, вам очень благодарны за помощь. Но хотелось понять, что это за помощь такая была.
— Ах, — ученый раскраснелся от горячего и довольно улыбался, позабыв про обиду. — Мне подробности сообщать запрещено. Но если кратко, то я соединил исцеляющие печати, кровную магию и некоторые интересные обряды степных шаманов, которые уже много веков изгоняют злых духов. В общем-то, очень эффективный симбиоз. Если не сойти с ума, то результат стопроцентный.
Я подавился чаем, Глеб опять покраснел, остальные немного взбледнули.
— Сойти с ума? — тонким голосом переспросил Семён, сглатывая.
— Но вы же обученные, так что вероятность такого была минимальной. Поэтому я и предложил вам этот способ…
— Предложили? — монах подскочил, сделал глубокий вдох и медленно сел обратно.
— Ну да, — Далматский искренне не понимал, что он сделал не так. — Сказал же, есть быстрый и долгий.
— А долгий способ тоже подразумевал шанс сумасшествия?
— Ой, это вообще очень интересно. Тут недалеко, есть одно место…
— Так, стоп! — монах пошел пятнами. — Скажите одно, Иван Сергеевич, проклятье снято?
— Ну, если оно было, то снято, — пожал плечами экспериментатор.
— А если не было?
— Если не было… — задумался профессор и все задержали дыхание, ожидая его ответа. — Да что вы ко мне пристали! Было, не было. Запутали. Чего приехали тогда? Надо было снять, снял!
— Мы приехали узнать было ли оно вообще, для начала! — не выдержал наставник и заоорал, стукнув по столу.
— Да какая уже разница, — втянул голову в плечи профессор. — И да, побочный эффект ещё какое-то время сохранится, так что вы просто не обращайте внимания. Я могу вам дать отвар…
— Не надо! — хором завопили мы все.
Профессор совсем расстроился от нашей неблагодарности. Так что всё, чего мы от него добились, это обещания никогда с нами больше не работать. А если нам снова будет не везти, то это будет исключительно наша заслуга и никакие высшие силы тут не при чем.
Пришлось вызывать и ждать эвакуатор, самостоятельно выкатив «буханку» за ворота. Забор промяло, не сломав, но этот никак не утешило Далматского, попросившего избавить его от наших неблагодарных харь.
Пока мы ехали в город, плотно набившись в салон эвакуатора, у меня раз за разом вибрировал второй телефон. Связываться со мной по нему могли только те, с кем уже не особо хотелось общаться.
Приходилось извиваться и посматривать в экран так, чтобы никто из команды не заметил. Но бдел только Глеб, что-то бормоча себе под нос. Остальных сморило, так что все посапывали, сложив головы друг на друга.
Написали мне все. Король Артур вежливо приглашал на ночное развлечение. Принцесса Анастасия на вечернее, теперь официальную приветственную вечеринку у цесаревича. Воронецкий докладывал, что клановцы расстроены и очень ругаются на какого-то хмыря, всё им испортившего.
Даже Аннушка сообщила, что приходили умники из лаборатории и просили меня заглянуть. Понятно, чего хотят эти, опять редкую зверушку изловить. Вот знал же, не надо было сразу же им тащить, теперь впечатлились продуктивностью нашего сотрудничества.
А ещё была Яна, с которой нужно было встретиться, пока она снова не надумала себе не пойми чего.
И меня немного напрягал побочный эффект. По углам что-то мерещилось, ухватить конкретный образ не удавалось, но как бы мне не перепутать реальную угрозу с глюками. Что там за мир духов у этих шаманов? Есть у меня один дух, хоть и годится он пока только для того, чтобы драть мебель, дрыхнуть и жрать.
По прибытию в обитель Глеб отправился отчитываться настоятелю, а нас послал тренироваться. На этот раз в медитации. Кажется, его тоже слегка пугала побочка, судя по настороженным косым взглядам.
Я же пошел к завхозу, который радовался мне с каждой новой встречей всё больше и больше.
— Илья, какие люди, давно не виделись! — издевался Володя, сияя алчной улыбкой. — Желаете что-то из новой коллекции или вам по старому списку?
