альбиноска. — «Сейчас я появлюсь и заставлю её… что-нибудь сделать!»
— Люсиль не нравится, что ты назвала её страшной, — улыбаюсь я. — Она же милаха.
— Она страшна не видом, а своими умениями. Может принудить человека сделать что угодно. В тот раз я сопротивлялась как могла, но всё равно проиграла.
— Неприятно, должно быть.
Интересно, а смогла бы Люсиль загипнотизировать меня? На силу воли я не жалуюсь, на магическую мощь тоже. Надо будет как-нибудь попробовать, ради интереса.
«О-о, это вызов⁈» — восклицает мышка. — «Давай попробуем, я теперь тоже сгораю от любопытства».
— Но если её дар обращён не против тебя, то это может быть весело! — продолжаю я, делаю ещё глоточек медовухи и протягиваю флягу Алисе. — Есть в поместье кто-нибудь, кто тебе не нравится?
— Ну… да. Начальник охраны. Всё время на мою задницу пялится, урод.
О, ну попка у тебя что надо, я его прекрасно понимаю.
— Пойдём, — встаю и протягиваю девушке руку. — Постебёмся над ним.
— Ты серьёзно?
— Ага, — улыбаюсь.
Алиса сначала хмурится, а потом на её лицо наползает хитрая ухмылка. Окунева встаёт, делает большой глоток медовухи и восклицает:
— Идём!
Люся не против использовать свои способности для шутки. Уверен, на следующий день все только и будут говорить о том, что начальник охраны поместья нажрался или сошёл с ума. Он скакал на швабре и кукарекал, а потом на четвереньках бегал по двору и лаял на встречных, а в конце покусал кухарку.
Глядя на эту сцену, мы с Алисой хохочем до упаду. А потом убегаем, как нашалившие дети, от греха подальше. Прячемся за гостевым домиком, продолжая давиться смешками.
— Спасибо, — говорит Окунева. Впервые вижу, чтобы она улыбалась, да ещё так искренне. — Давно я так не смеялась.
— Люсиль спасибо. Ну и мне чуть-чуть. Что-то я замёрз. Может, зайдём в домик, посидим у огня?
— Надеюсь, ты ни на что не намекаешь, — улыбка пропадает с лица девушки. — Не порти впечатление от вечера.
Блин, не прокатило! Облом!
Печать Обольщения? Да не, это будет как-то низко. Я ведь действительно не хочу портить весёлый вечер.
— Нет, я просто замёрз.
— Тогда увидимся завтра, Ярослав, — говорит девушка. Уже не «холоп», и то хорошо.
— Увидимся.
Алиса долго смотрит на меня, прикусывает нижнюю губу и быстрым шагом уходит. Раздумывала, поцеловать или нет? Зуб даю, что так и есть! Просто не решилась. Ну да, ну да, в её глазах между нами слишком большая социальная дистанция. Правда, Маргошу это не остановило…
Но секретарша — та ещё любительница порезвиться. Параллельно развлекалась и со мной, и с Денисом… Не удивлюсь, если был ещё кто-нибудь.
Дворяне, не дворяне. Все любят секс, а кто-то любит его настолько, что плевать на происхождение, главное, чтобы мог доставить удовольствие. Я могу, и Маргарита оч-чень хорошо это знает.
Эх, ладно. Пойду спать. Завтра важный день.
— Доброе утро, защитник! — будит меня голос барона Окунева.
— Доброе! — моментально подскакиваю на кровати.
— Ого, какая бодрость! — улыбается Олег. — Выспался?
— Отлично себя чувствую, ваше благородие. Готов сражаться.
Я, как всегда, грамотно настроил циркуляцию маны перед сном. И даже успел немного заняться сигилом. Надо, блин, плотнее за него взяться. С ним мой духовный доспех станет непробиваем для большинства магов слабого и даже среднего ранга.
— Хорошо, — кивает барон. — Приводи себя в порядок и приходи в главный дом завтракать. Расскажу детали.
Вскоре я оказываюсь за столом, который вновь уставлен блинами с различной начинкой, пирожками и другой вкуснятиной. Выпечку в этом доме, похоже, очень любят.
Кроме меня и барона, за столом сидят Алиса, Денис и Маргарита. Не ожидал её здесь увидеть. Тем лучше, впрочем, а то меня терзает вопрос — неужто она так легко готова согласиться на то, что её отца сегодня убьют?
Причём не кто-нибудь, а именно я. Смерд, безродный, чернь и так далее.
Собственно, не стесняюсь и спрашиваю:
— Маргарита! Почему ты так спокойно относишься к тому, что я буду участвовать в смертельной дуэли с твоим отцом?
— Рада, что ты спросил, Ярослав, — спокойно отвечает Маргоша. — Видишь ли, мой отец — садист и тиран, каких мало. В детстве он беспощадно избивал меня. Поэтому я буду только рада, если его не станет.
— Страшно слышать такое, — качает головой Олег. — Но вынужден согласиться. Владимир плохой человек, одержимый идеей вернуть своему роду власть. Сегодня мы положим конец его алчности и страданиям простых людей, над которыми он издевается.
Как пафосно. Будто мы идём побеждать какого-нибудь тёмного властелина.
— Итак, я получил разрешение на проведение смертельной дуэли, — барон Окунев достаёт из-за пазухи гербовую бумагу. — Причина — подстрекательство моих детей к участию в преступлении, оскорблении фамилии, и всё в таком духе. Формально я болен, поэтому не поеду с вами. Ярослав Котов назначен защитником моих интересов.
— А Владимир может отказаться от схватки? — спрашиваю я.
— Он не станет, — говорит Марго, и Денис рядом с ней согласно кивает. — Он слишком сильно печётся о чести рода и не позволит себе опорочить её отказом от дуэли. К тому же когда он узнает, что с ним будешь драться ты, то первым побежит на ристалище.
— Учти, Ярослав, что выбор оружия будет за бароном, — говорит Олег. — Ты владеешь шпагой? Огнестрельным оружием?
— С огнестрелом нет проблем, а вот шпагу ни разу в руках не держал.
— Неудивительно, — фыркает Алиса.
— Ну извините, ваше благородие. В интернате нас учили драться на кулаках, как простых мужиков. Мы же не дворяне, чтобы протыкать друг друга острыми железками при любом удобном случае.
Олег смеётся, а его дочь только кривится и отворачивается.
— Я могу показать пару приёмов, — говорит Денис. — Но, боюсь, это мало чем поможет.
— Вот именно, — соглашается Маргарита. — Отец хорошо фехтует, один урок не даст пользы.
— Да расслабьтесь вы. Справлюсь и со шпагой, и с чем угодно. Хотя в идеале, конечно, лучше бы магией.
— Это вряд ли, — качает головой Марго. — Отец знает, что ты сильный одарённый. И понимает, что тебе негде было учиться фехтовать. Так что шпага, как ни прискорбно — самый вероятный вариант.
— Так, ладно, — говорю я и встаю. — Кто в поместье лучший фехтовальщик? Приведите его сюда.
— Что ты хочешь сделать? — спрашивает Олег.
— Покопаться у него в голове. Не буквально, Алиса, зачем тебе нож?
— Это нож для масла, дурак, — бурчит девушка, намазывая гренку.
— Шучу, — улыбаюсь и подмигиваю. — Мне понадобятся свободная комната, мел, несколько макров второго уровня и часа три времени. У нас всё это есть?
— Да, конечно, — кивает барон Окунев и даёт знак слуге. — Скажи, пусть приведут Ратмира.
— Да, ваше благородие.
Отказываюсь объяснять, что задумал. Говорю, что это магический ритуал, который мне подсказала Люсиль. Она, конечно, совершенно ни при чём, но пусть лучше думают на альбиноску, чем начнут что-нибудь подозревать. Ведь откуда восемнадцатилетнему щеглу знать сложные ритуальные техники?
Ритуалистика вообще занятие для серьёзных магов. Там нужна доскональная точность во всём. Как и в моих печатях, впрочем, которые как раз произошли от древних ритуалов Эринда, моего прошлого мира.
Трудно представить, что когда-то для создания того же Громового молота требовалось несколько часов рисовать символы с помощью специальных материалов и читать заклинания длиной в тысячи строк. Теперь достаточно мыслеформы и нескольких жестов.
Пока ведут Ратмира, отдаю должное мастерству здешней поварихи. Сильно не наедаюсь, хотя вкусовые сосочки так и кричат: «Ещё, ещё! Запихни в себя побольше этой вкуснятины!»
Вскоре приводят смуглого гвардейца, который при входе в комнату кланяется и зычным голосом спрашивает:
— Чем могу служить, барон?
— Вот, знакомься, это Ярослав Котов. Мой защитник на сегодняшней дуэли, — Олег поворачивается ко мне и полушёпотом говорит: — Ратмир немного ревнует, потому что изначально я планировал выставить его.
— Всё в порядке, ваше благородие! — отвечает гвардеец. — Я лишь надеюсь, что сударь Котов справится с задачей.
— Вот ты ему в этом и поможешь.
Ратмир молча переводит взгляд на меня.
— Ща, — вытираю жирные от блинов руки, одним глотком допиваю чай и говорю: — Пойдём.
Макры и мел уже принесли. Слуга отводит нас в пустую комнату и уходит.
— Слушай, — говорю я. — Сейчас будем проводить ритуал. Ты будешь чувствовать себя очень странно. Может закружиться голова, затошнить, будут накатывать неконтролируемые эмоции. Придётся всё это терпеть, потому что если вдруг
