— Вы меня вообще слушаете, молодые люди? — О! Этот любимый вопрос наших деканов. И они серьезно верят, что мы на него честно ответим?
— Да, профессор Флитвик, — тем же дружным хором тянем мы.
— Продемонстрируйте–ка мне то, что мы успели изучить на занятиях, мистер Гойл.
— Да, сэр! — с готовностью кивает Грегори и палочка, как живая выскальзывает из рукава в его большую ладонь, уже не отмывающуюся от смеси чернил и экспериментальных зелий.
Демонстрация начинается с обожаемой мальчишками Левиосы. Ох, что было, когда вредный Дракон все–таки поднял Тревора в воздух! Я испугалась — приятели вдрызг разругаются. А они научный диспут затеяли, почему заклятие, действующие только на предметы, с такой легкостью поднимает вполне себе живую жабу. Долго спорили. До тех пор, пока профессор Флитвик не указал, что в описании заклинания оговаривается возможность поднимать и маленьких домашних питомцев.
— Пять перышек одновременно? Отменное владение заклинанием, отменное, — профессор радуется так, словно бы забыл, что мы на отработке, и хвалить нас как бы не за что. Но слушать его восторженные восклицания как всегда приятно. — Сразу видно, что вы с мистером Лонгботтомом и мистером Малфоем тщательно проработали заклинание и с похвальным усердием изучили все книги, что я посоветовал по теме. Это радостно видеть, но позвольте, почему же вы так и не сдали эссе?
Грегори мямлит что–то маловразумительное. Боюсь, что это моя вина. Решила показать им, как оформляют научные исследования, но оказала медвежью услугу — ребята решили, что как–то все слишком сложно и не стали вообще заморачиваться. Кто ж знал?!
— Ну а вы, мисс Грейнджер? Ваши работы всегда рассудочны, полны неожиданных выводов и весьма интересных взглядов, свежих, интересных идей, новых возможностей применения! При этом вы никогда не ограничиваетесь материалами только из учебника! — (Просто никак не привыкну, что такая халтура допустима, вообще–то.) — Но как, как вы умудряетесь даже с тремя дополнительными пособиями и парой собственных наблюдений написать такой малый объем текста? Крупный разборчивый почерк — это, конечно, очень хорошо, но я скоро буду увеличивать специально для вас длину свитка. Вы практически не даете историю изобретения заклинания. Это бы могло существенно помочь.
— Я не могу, — я вздрогнула. Только не ржать при Флитвике. Как ему потом причину объяснять?
— Можете мне объяснить причину? — прозорливо вопросил преподаватель.
— Сэ–э–э-эр! — простонала я. — Я не знаю, как это понятней объяснить, чем в учебнике. Вот та же Левиоса. Ну нереально же! Я как себе представлю первую демонстрацию и все. А это ведь на полном серьезе описать надо, и даже попытаться не представлять себе, что кто–то потом школьные эссе читает. Я честно старалась. Но залила свиток чернилами, а мадам Пинс выгнала меня из библиотеки. «За ржание, непозволительное воспитанным юным девицам» — это дословная цитата.
— Что же вас так развеселило? — удивленно поднял брови маг.
— Сэр! Ну не с моей фантазией же! Вот этот мистер Джарлет Хобард[42], каким его изобразили в учебнике, с его перьями на шляпе, окладистой бородой, солидными усами, пузиком под кирасу и толстыми ляжками висит у церкви и пробует грести по–собачьи. Понимает, что ни с места и начинает ме–е–едленно снимать с себя мантию. Потом рубашку… И эта фраза про последнюю деталь одежды… Госпожа Бэгшот правда думала, что в мои одиннадцать я хочу себе такое вообразить? — выдала я под хихиканье мальчишек и покашливание профессора, которым он пытался замаскировать смешки.
— Хорошо. Учитывая ваше буйное воображение, предлагаю увеличить длину свитка за счет анализа самого заклинания. Вооружитесь теорией магии, а я поправлю ошибки. Только самостоятельно новые заклинания не придумывайте и не испытывайте ни на ком и ни на чем. Это ясно?
— Да, сэр!
— Нормальные эссе стандартной длины. Ступайте.
— До свидания, сэр!
И все–таки Гарри нас сделал.
Во–первых, он додумался запросить книги у Выручай–комнаты. (Мы–то вообразили, что нашли про эктоплазму все, что возможно. Ага, за неполных три месяца проштудировали все наследие предков. Точно). Только ему комната почему–то не дала эти книги вынести. Может потому, что он представлял себе не те гигантские завалы, о каких я все никак не могла перестать думать, вспоминая блеск драгоценных камней, а сразу гостиную, камин, кресло и книжку? Не знаю. Да и есть ли разница? Читать, пожалуй, там и правда удобнее, чем в школьной гостиной. В одной из книг, недели через три, он вычитал про несложный артефакт, способный на время задержать призрака. Сделал его в тайне от нас, но с консультациями и под присмотром профессора Гринграсса и профессора Флитвика, а потом просто повесил объявление, что школьник, приведший его к Миртл, получит три галлеона вознаграждения. Через час наша команда уже беседовала с недовольным призраком, отправив гонца к директору, а братья–близнецы Уизли уходили, позвякивая золотыми монетками и поглаживая странный пергамент.
Сперва Миртл была зла. Потом она плакала. А потом пришел директор и попытался всех прогнать. Ну вот. Чуть самое интересное не пропустили!
Уходили медленно. Особенно затормозив у поворота. И успели услышать, как «рыдающая узница» умилилась от такого внимания, простила Гарри свое пленение и клятвенно пообещала прекратить террор и вернуться в свой собственный туалет. Фраза про собственный туалет заинтересовала. Вообще, когда мы искали информацию про обстоятельства смерти Хогвартской школьницы, находили только какие–то обрывки и оговорки. Те, кого называют «маггловскими аврорами» так сдерживать прессу в распространении информации не умеют. Вот это я понимаю — магия! Да даже и теперь, со всеми извинениями перед Хагридом, тайна следствия осталась такой тайной, словно никакого следствия и не было вообще. Даже на миг захотелось в аврорат работать пойти. Просто, чтобы посмотреть — как у них это получается. Известного фехтовальщика не сравнить по популярности с кинозвездой или футболистом, но как меня злило иногда, что я не в состоянии сдержать журналистские бредни! А тут такое искусство. Вот бы чему научиться. Это, кстати, и Поттеру было бы полезно. Судя по старым подшивкам, имя его семьи периодически начинают полоскать на газетных листах. Фу! Запретить бы желтую прессу законодательно!
Информационный голод привел нас на следующий день в туалет, который Миртл искренне считала своим. Привидение ломалось и кривлялось, периодически обвиняя нас в черствости и подозревая за каждым словом гнусную насмешку. Учитывая, что она училась на Рейвенкло, можно проследить верность факультета традициям. Если б не наша встреча в Хогвартс–экспрессе, Невилл, может, через пару лет облюбовал бы себе какой–нибудь туалет для мальчиков, дополнив коллекцию школьных призраков.
Но упорство всегда бывает вознаграждено. Нет, вручение розовых слонов и больших п… ряников состоялось позднее. Сперва мы, собственно, упорствовали в поисках места, откуда выползало убившее девочку чудовище. Вот сказал бы кто, зачем нам это нужно было? За Миртл последовать?
Простучав полы и стены в поисках пустот, просветив все люмосом и почесав затылки, мы перешли к сольным выступлениям. Сплошной выпендреж, вот что я вам скажу.
Сперва Дракон вспомнил заклинание «Вердимилиус», которым отыскивал потайные ходы в поместье дедушки Блэка. Воистину, любопытство — лучший учитель!
Потом Эрни, картинно откинув волосы со лба резко махнул палочкой и старательно артикулируя произнес: «Диссендиум». Ничего. Потом Винсент наколдовал Апарекиум и выявил на стене надпись, что Стелла — магглянка, а волосы у нее крашеные. А у самой дальней туалетной кабинки какая–то девица написала, видимо от отчаяния неразделенной любви, что Блэк — дура и кривляка. Похоже, эти надписи старше моего дедушки! Мальчишки попытались было охаять выбор заклинания, но я тут же их осадила, заметив, что Винсент изо всех нас единственный добился результата. Ну, хоть такого. И тут Пэнси изящно достала свою волшебную палочку и сказала: «Указуй путь», одновременно выпуская ее из рук. Деревяшка осталась висеть в воздухе, острым кончиком нацелившись на неработающую раковину со змейкой на кране. Мы вытаращили глаза. Девочка задрала курносый носик к самому потолку.
— Ну кто бы знал, что такая детская присказочка сработает, — тут же вернул ее на землю удивленный Малфой. Самое смешное, что он в кои–то веки не планировал говорить гадость. Видимо, достиг таких высот мастерства, когда само получается.
Следующий этап — судорожное вспоминание отпирающих. Я испробовала Алохомору и Апперио. Не поручусь — последнее не сработало потому, что не подходило или потому, что не получилось. Может поэтому Эрни после еще одного Диссендиума, только теперь прицельного (под ехидное замечание Драко: «Повторяешься») попробовал наложить еще одно Апперио (неугомонный Малфой опять не смог смолчать: «А теперь повторяешь, МакМиллан»). При этом сам Дракон наложил Систем Аперио (то есть тоже не блеснул оригинальностью и новизной), предусмотрительно отойдя от раковины подальше. Ничего. Все посмотрели на Пэнси.
