- Быстров, ты не начмил — ты какой-то куркуль! По твоей милости город скоро на паперть пойдёт с протянутой рукой!
- Это случится гораздо быстрее, если вы не выполните наши скромные запросы, — деловито пояснил я.
- Ничего себе — скромные! — возмутился Малышев. — Откуда такие заявочки на двадцать процентов от суммы, изъятой у «Мужества»?! Ты представляешь о каких деньгах идёт речь и какая от них может быть польза государству?!
- Представляю, — важно кивнул я. — Поэтому и прошу всего двадцать процентов. У меня люди копейки получают, семьи кормить не на что. Опять же дыр по хозяйству столько, что диву даёшься, как народ ещё не разбежался! А ведь брать кого-то с улицы и учить — себе дороже. Так что я так… по-скромному.
- Пять процентов! — нахохлился Малышев.
- Пятнадцать!
- Семь!
- Пятнадцать!
- Десять!
- Одиннадцать!
- По рукам, — сдался Малышев.
Он вытер вспотевший лоб.
- Тебе б не в милиции работать, а на базаре торговать.
- И придётся! — запальчиво бросил я. — Если другие требования не удовлетворите — всем отделением на базар уйдём.
- Ты же меня без ножа режешь! — простонал Малышев.
- Так лучше мы — без ножа, чем те, кого мы ловим, с ножом, — резонно заметил я. — С транспортом как вопрос решать будем? С прошлого моего заявления без подвижек осталось.
- Будет! Будет тебе транспорт! — взъярился Малышев. — Последнее исподнее с себя продам, чтобы тебе лошадей и экипажи выделить.
- И овёс! — не преминул вставить я.
Собеседник посмотрел на меня тяжёлым взглядом.
- Уйди, Быстров! — простонал он. — Уйди, пока я тебя не убил, чем-нибудь тяжёлым!
- Уйду, — согласился я. — Но положительную резолюцию на моё заявление черканите, пожалуйста.
- Нет, я тебя определённо пристрелю, а потом сам застрелюсь, чтобы твой Леонов ко мне не приставал! — загрустил Малышев. — Ладно, давай твои бумаги — подпишу.
Я с максимальной деликатностью положил перед ним заранее подготовленные документы. Разумеется, кое что мы туда включили, действуя исключительно партизанскими методами, только товарищу Малышеву не стоило этого знать.
Покончив с формальностями, мы пожали друг другу руки, и я вышел из кабинета.
За дверями меня ждал истомившийся завхоз, носивший фамилию известного детского писателя. На его книгах я когда-то рос.
- Давай, Житков, действуй, пока начальство не передумало, — приказал я, отдавая бумаги.
Лицо завхоза просветлело.
- Товарищ начальник! Глазам своим не верю! Неужели, выбили всё, что я просил?
- Надо верить своим глазам, товарищ завхоз.
Он чуть ли не вырвал у меня документы и, стартанув как гоночный болид, умчался решать и утрясать все вопросы. Как известно, далеко не всегда положительная подпись начальства как зелёный свет открывает тебе дорогу. Жалует царь, да не жалует псарь. И как раз с таким «псарями» сейчас будет иметь дело мой Житков. Хорошо, что энтузиазма ему не занимать. Волком выгрызет то, что причитается.
Дальше… Дальше я поехал к больнице. Лечащий врач сообщил, что Ремке чувствует себя значительно лучше и, в принципе, на днях его можно выписать домой. При условии надлежащего ухода, само собой.
Глядя на то, как мой сотрудник перемигивается с одной из медсестричек я понял, что с уходом проблем не возникнет.
- Ты, главное, на ноги быстрее вставай, — ободряюще сказал я. — У нас дел — невпроворот.
- Так вы ж, я так понял, всех злодеев переловили… Есть ли смысл, в милицию возвращаться? — усмехнулся он.
Я хмыкнул. Не так давно Леонов «пел» на похожий мотив. И этот туда же. Конечно, хорошо, когда люди с таким позитивом смотрят в будущее, это окрыляет и мотивирует на героические поступки, но…
- Есть, товарищ Ремке. Такие, как вы, нам очень нужны. К сожалению, криминального элемента ещё ловить — не переловить. И да… — Я улыбнулся. — У меня для вас хорошие новости.
Он заметно удивился.
- Новости?
- Да, — кивнул я. — Пришёл ответ из Москвы на мой запрос. В общем, нашлось представление на вашу награду. Кто-то не сделал свою работу как надо, и оно затерялось. Но теперь всё в порядке. Как только поправитесь. ждите скорого вызова в столицу, товарищ Ремке. Ваш орден «Красного знамени» ждёт вас. Примите мои поздравления. Вы — настоящий герой. О вас будут писать книги и петь песни.
Ремке побледнел, на лбу выступила испарина. Он нервно сглотнул.
- Товарищ Быстров… Я… Я даже не знаю, что вам сказать.
- Не надо ничего говорить. Просто выздоравливайте и приходите на службу. Вам нужна милиция, и милиция нуждается в вас.
- Спасибо, товарищ Быстров! — Он ошалело потряс головой, на глазах выступили слёзы. — Это так неожиданно… Я даже забыл обо всём. Думал, решили, что недостоин награды. Там ведь со мной такие люди на войне были… Я по сравнению с ними — никто! Даже совестно как-то… В общем, герой — штаны с дырой и только.
- Не говорите так, — попросил я.
- Не буду, — кивнул он.
Тут Ремке что-то вспомнил, снова посмотрел на меня:
- Товарищ начальник, вы сказали, что мне к поездке в Москву готовиться нужно. Говорят, вас тоже туда скоро вызывают. Может, на одном поезде поедем, а? А то я в Москве сроду не был, заблудиться боюсь, — улыбнулся он.
- Может, и вместе поедем, — согласился я. — Только сразу хочу предупредить: Москву знаю не лучше вашего.
- Так и ничего. Гуртом и батьку бить спродручней.
- Хорошо. Будем бить батьку! Поправляйтесь. И ждите гостей: ребята обещали к вам ещё заглянуть и помочь выписаться из больницы.
С Настей мы встретились, когда я вышел из больницы. Её одинокая тонкая фигурка выглядела какой-то сиротливой. Хотелось подойти, обнять и не отпускать ни на один миг.
- Георгий, — внезапно произнесла она, — папа сказал, что ты скоро уезжаешь в Москву.
- Поехали со мной! — повинуясь внезапно нахлынувшему чувству вдруг сказал я, беря её за руки.
Боже, какое у неё красивое и такое родное лицо! Как же я люблю её!
Меня просто переполняли чувства, и в то же время внутри всё переворачивалось от мысли, что Настя может мне отказать.
- Надо же, — она улыбнулась так, что я понял — никакого отказа не будет. — А я боялась, что ты так и не решишься меня позвать.
- Если бы не решился, был бы последним идиотом!
Настя хотела ответить, но не успела: я запечатал её губы поцелуем.
Глава 26
Вечером я пришёл к Константину Генриховичу просить руку дочери. Было непривычно представлять его в качестве будущего тестя.
Увидев меня на пороге с цветами и коробкой из-под дорогущего торта, он сразу всё понял. Впрочем, Настя наверняка его подготовила. Мы с ней договорились об этом сразу, как только я дал ей понять, что она теперь моя и только моя.
- Что, Георгий Олегович, женихаться пришли? — усмехнулся он.
- Есть такое дело, — смущённо произнёс я.
- Проходите. Давайте, сядем, поговорим. Настя, — обратился он к дочери, которая выглядела не лучше меня: тоже явно смущалась и чувствовала себя не в своей тарелке, — накрывай на стол. Видишь, гость дорогой пожаловал.
Я не стал откладывать признание в долгий ящик. Не успела Настя расставить посуду, как я поднялся и взволнованно заговорил:
- Константин Генрихович, мы с Настей любим другу друга и решили пожениться. Я пришёл за вашим благословением и разрешением на наш брак.
Будущий тесть улыбнулся.
- Не стану скрывать: жалко с дочкой расставаться, конечно, но… коли время пришло, значит, придётся. Я, Георгий Олегович, своей Насте не враг. Раз такая большая любовь между вами, берите Анастасию замуж. С моей стороны никаких преград не будет. Только поведайте старику, где свадьбу играть хотите?
- В Москве, — признался я.
- Что, уже пришёл вызов? — вздохнул Лаубе.
- Пришёл, — кивнул я. — Дают три дня на закрытие всех дел и передачу должности, потом надо будет ещё поприсутствовать на судебном заседании по делу Семёнова и Шубина, ну, а дальше уже Москва.
