любопытствует пехотный сосед, - вы, господин штабс-ротмистр по какой системе занимаетесь? Мюллер? Сокольская гимнастика? Фихте?
Чёрт! Знать бы ещё, чем они тут друг от друга отличаются. Не говорить же правду – базовый комплекс упражнений Министерства обороны Российской федерации.
- Сам разработал, - отбрехиваюсь, - из разных систем взял, что больше мне подходило.
После занятий уснул быстро, да и сосед своим храпом не донимал. Может, взять за привычку заниматься с ним по вечерам? И сон спокойнее будет.
С утра вывели на оправку, потом завтрак. Чай, жидкая каша-размазня из риса с волокнцами мяса, пара кусочков плохо пропечённого хлеба. Удивительно дело – на всех гауптвахтах кормёжка сильно хуже даже солдатского котла. Или это такая дополнительная воспитательная мера? Чтобы жизнь совсем уж мёдом не казалась?
Почти сразу после завтрака меня забирает конвой и после непродолжительной уличной прогулки представляет пред светлы очи Дзатоева.
Какой разительный контраст. Сегодня «борец со шпионажем» - сама любезность и предупредительность.
- Курите?.. – подвигает мне пачку папирос.
- Благодарствуйте, бросил.
- Что так?
- В госпитале прочитал, что капля никотина убивает лошадь.
Удалось удивить своего виз-а-ви.
- Шутить изволите, штабс-ротмистр?
- Никак нет. Кто-то из госпитальных эскулапов обмолвился. Мол, британские учёные установили. Должно быть, прочитал в каком-то медицинском журнале.
- Не помните кто?
- Увы. Обратил внимание на сам факт, а не на того, кто его озвучил.
На лице Дзатоева сомнение, барабанит пальцами по столу. Чувствую, курить ему хочется, но мысль разделить участь лошади останавливает.
- Может, чаю?
Да что это с ним сегодня?
- Не откажусь.
Дзатоев подходит к двери, приоткрывает.
- Филимонов! Два чая!
Ротмистр возвращается за стол. Да уж, разительная перемена по сравнению с нашей первой встречей. Вчерашняя догадка оказалась верна: Дзатоев играет в доброго и злого следователя. Обычно для такой разводки нужны двое, а он справляется один. Театр одного актёра какой-то.
- Вы же Елисаветградское училище заканчивали?
Ага, вот и проверка началась. Что у меня там в офицерской книжке записано? Вспоминай, Гордеев!..
- Ошибаетесь, господин ротмистр. Тверское кавалерийское юнкерское.
Плюсик мне в карму, что сразу после госпиталя назубок выучил всё, что было в бумагах моего предшественника в этом теле.
- Так вы «тверец»[2]? Выпустились в девяносто восьмом? При Кононове?
- Бог с вами, господин ротмистр, в девяносто втором. При Василевском.
- Со сколькими баллами?
- С девятью.
Пока мне везёт, но чувствую - хожу по краю. Он же, гад, личность проверяет этими деталями. Но я же не зря ординарца своего мучал расспросами всё это время. Плюс, других «тверцов» гордеевского выпуска в полку, на счастье, нет, пока Дзатоев проверит мои слова, сколько времени уйдёт.
Филимонов приносит чай. Ставит на стол два стакана в серебряных подстаканниках, блюдечко с колотым сахаром, блюдечко с сушками. Странно он на меня смотрит, словно чего-то ждёт от меня… На лице некоторая обида, смешанная с недоумением. По знаку Дзатоева Филимонов покидает кабинет. Отвлекаюсь на чай. Дзатоев неторопливо помешивает ложечкой в своём стакане, хрустит сушкой.
- А вот эти накидки из сетей… - контрразведчик с хрустом ломает очередную сушку в ладони, - это тоже в училище придумали?
- Да что вы, ротмистр? Тогда бы это было уже во всех воинских уставах.
- Сами додумались или подсказал кто?
Киваю.
- Нынешняя война поставила перед нами проблемы маскировки. Англичане недаром, начав войну с бурами в своих рачьих мундирах, быстро перешли на хаки. Да и наш солдатик своим умом дошёл, что в белой гимнастёрке они слишком заметен на поле боя. У меня бойцы чем только не красили; даже в отваре чая форму выдерживали. Так что я просто творчески развил то, что придумали до меня.
- Ваши подчинённые рассказывают, что вы предложили и птичками свистеть вместо того, чтобы русским языком отдавать команды.
- В разведке лучше как можно меньше привлекать к себе внимание, - чёрт, на какую опасную трясину он меня подталкивает. Увязну – не выбраться буду. Он же ведёт к тому, что я свои «шпионские» навыки использую. – А птичий крик – естественный природный звук. К тому же мы ранее договорились с бойцами, что какой свист означает: «внимание», «опасность слева», «враг в количестве пяти человек»…
- Прежде за вами, Гордеев, такое изобретательство как-то не водилось, насколько я успел узнать.
Развожу руками.
- В мирное время было вроде как без надобности, а тут на фронте пришлось поразмышлять.
- Из дома давно получали весточку? – неожиданно меняет Дзатоев тему разговора.
- Ещё до ранения.
- И сами не писали?
Отрицательно мотаю головой. Конечно, не писал. Не хватало только, чтобы близкие Гордеева тут же поняли, что пишет им не их сын или брат.
- Вы правы, господин ротмистр, я непростительно манкировал родственным долгом.
Я не дурак и понимаю, к чему ведёт своими расспросами Дзатоев. К подмене настоящего Гордеева каким-то самозванцем. Только он думает, что это сделали японцы, а я знаю, что они тут совершенно не причём.
Он протягивает мне распечатанное письмо.
- Доставлено вчера.
- И вы читали чужую переписку? Это недостойно, господин ротмистр, - изображаю из себя оскорблённую невинность.
- Читал, - признаётся Дзатоев, - в рамках своих служебных обязанностей. Хотите мне в морду заехать, как Вержбицкому?
Молчу. А что тут сказать? Конечно, хочу. Но надо держать себя в руках.
- Обнаружили там вражескую шифровку? – подпускаю в голос максимальный сарказм.
- А она там есть? – быстро спрашивает контрразведчик. Вроде бы и в шутку, но…
- Как вам хочется, господин ротмистр, выставить меня японским шпионом.
- Я хочу найти японского шпиона в наших рядах. А он, судя по всему, есть.
- Тогда нужно найти того, кто подставил меня с вакидзаси.
Дзатоев усмехается.
- Здесь на Востоке говорят: не стоит усложнять то, что просто.
- Конечно, проще простого объявить японским шпионом меня, чем искать настоящего.
- Вы обратили внимание на лицо солдата, приносившего нам чай?
- Нет. А должен был?
- Это был ротмистр Филимонов, ваш соученик по Тверскому училищу. Решил сделать вам сюрприз и разыграть: узнаете или нет? Вы даже не обратил внимания. Хотя и внимательно смотрели на его лицо.
Блям-с… Это фак-ап. Вот он и пришёл, толстый северный лис…
- Вы, наверняка, читали мои документы… - тяну я паузу, пытаясь взять себя в руки. – Врачи в госпитале определили у меня
