На улице меня встретила Банши с уже арендованной моторкой, проплаченным ожиданием и маршрутом до больницы.
— Банши, а ты, случайно, не ведьма?
— Пфр, обижаешь… — фыркнула блондинка, притворно надула губки, но резко улыбнулась, — Я намного хуже! Но не бери в голову, я же своих не кусаю. Обычно. Поехали скорей, проверим, как нашему железному человеку сердце будут чинить. А то еще вставит себе консервную банку ради экономии.
— У него вроде ноги?
— Один фиг, все равно их чинить надо! — ответила Банши и погрустнела, — Не известно пока, насколько Гидеон успел вмешаться.
Глава 19
Родовое имение премьер-министра Петра Кантемирова.
— Отец, ты же обещал! — в кабинет премьер-министра ворвалась молодая девушка, вид у нее был одновременно расстроенный и гневный.
— Здравствуй, котенок. Что на этот раз?
— Брат отказывается брать меня на заказы, — топнула ногой девушка и затараторила, не давая отцу ее перебить. — А ты мне обещал, что, если я пройду обучение и докажу свою силу, меня возьмут в семейный отряд. Моя сила растет, ты не можешь это отрицать. То, что я младшая, не значит, что маленькая. Как на смотрины к женихам, так мне нужно скорее, а то в девках засиделась, а как на охоту за деймосами, так мала еще. Сколько можно мне уже в рекрутах быть, я без реального опыта никогда не стану настоящим охотником. Ну, пааап! Ты же обещал, поговорить с Борисом.
— Тпрууу, не гони так, — улыбнулся премьер-министр. — Позови его, обсудим.
— И меня не нужно уже опекать. А если опять обманете и в отряд не возьмете, так я в наемники пойду… — продолжила шуметь девушка, не сразу понял, что ответил отец. — Ой, уже бегу! Найду! Приведу!
— Хорошо, и не мешай нам, мы наедине поговорим…
Через десять минут.
— Борис, твоя сестра все никак не успокоится. Выдадим ее замуж, и, может, муж сможет выкинуть эту дурь из ее головы. Соплячка, в наемницы она податься, — премьер-министр поджал губы и покачал головой. — Ты все сделал, как я сказал?
— Да, отец. Все предупреждены. — кивнул Борис Кантемиров, член Ордена и глава отряда «Рассвет». — В этом городе не найдется блаженного, который возьмет ее даже на самый простейший заказ. Инструкторы, кстати, ее хвалят. Она могла бы усилить влияние нашей семьи…
— Даже не начинай, — отмахнулся отец и взял в руки папку с документами, показывая, что семейная аудиенция завершена.
* * *
Больничка — длинное двухэтажное здание с маленьким двориком была битком. Мы даже к входу не могли проехать, уткнувшись в очередь из карет скорой помощи, выгружавших и при этом постоянно подъезжали новые. Судя по разговорам вокруг и уточняющим вопросам Банши, эта ночь для многих оказалась сложновата.
До сих пор шел бой на прорванной дамбе. Саму дамбу зачистили, но все еще ловили расплывшихся деймосов. И либо все устали, либо сила монстров превысила все прогнозы.
Отдельно отметились парни из Собачьего переулка, что занимались отловом крыс в Собачьем переулке. Васька Кот — лидер того отряда куда-то провалился, и его покусали крысы. Вполне себе рядовое дело, но пошло заражение, очень напрягшее местных медиков. И одно из отделений больницы закрыли на карантин. Я бы, может, и не поверил или просто пропустил эти байки мимо ушей, но отряд санитаров в длинных кожаных плащах и масках чумного доктора, как бы намекал, что все серьезно. Они оцепили дальний корпус больницы и злобно вертели клювами на масках, разгоняя любопытных и следя, чтобы никто из больных не сбежал.
Чоповцы обнаружились внутри приемного отделения. Гидеон общался с маленьким лысым мужичком в белом халате и стетоскопом на груди. Судя по нейтральному тону без всяких там: «пропустите нас немедленно, у нас апельсины пропадают», святоша просто рассказывал, что произошло и какую помощь успели оказать на месте. Врач кивал с умным видом, но иногда и щурился, будто не верил и переспрашивал.
Стеча дремал на узкой лавочке. Помещался на ней с трудом и постоянно вздрагивал, когда начинал сползать. Банши подсела к нему, чутка подперла и практически моментально уснула. А я пошел к Гидеону.
Шел, слушал и с каждым словом, которое до меня доносилось, грустнел.
— Вы шутите? Мы его только прооперировали, — врач возмутился на какой-то вопрос Гидеона. — Какой Орден? Чудо, что он вообще выжил. И вторым чудом будет, если он сможет ходить на своих ногах. Точнее, на ноге. Я вообще не понимаю, как он в охотниках до сих пор ходил. Но теперь точно нет, длительное восстановление и заслуженный отдых.
— А, может, есть варианты? Методика сестры Аглаи? Святые воды из источника Ерноля? Или…
— Послушайте, если вам хочется иметь дело с сектами и шарлатанами, то это ваше дело, — врач махнул рукой и развернулся в сторону коридора. — Меня только не вмешивайте и тогда не спрашивайте. Да, и езжайте домой. Друг ваш спит и раньше обеда не проснется, не надо его тревожить.
— Что? Все плохо? — я спросил у Гидеона, когда врач ушел.
— Ты все слышал, — вздохнул Гидеон. — Лучше, чем могло быть. Захар немолод уже, и силы не те, чтобы самостоятельно восстановиться. Жить будет, ходить, скорее всего, нет. Набегались мы уже, может, и мне на покой уже пора, вам молодым дорогу дать, а?
— Глупости не говори, старый он, — я заглянул в палату Захара и вздохнул, глядя на спящего, замотанного в бинты управляющего. — На вас еще пахать и пахать, и административная должность у нас свободна. А что за Аглая?
— Колдунья одна, отшельница. Говорят, чудеса творит, но доктора ты слышал.
— В жопу доктора, и отшельницу туда же, — прохрипел Захар и открыл глаза, — Не сплю я.
— Ты как?
— Поскриплю еще, — поморщился управляющий. — Ты лучше скажи, с ведьмы все забрал?
— Не отвечай ему, — усмехнулся Гидеон, — будет мучаться в неведении, быстрее выздоровеет!
— Нормально взял, дома покажу, — я отвернулся, активировал пространственный карман и, покопавшись в свалке из добычи, выудил небольшую серебряную вазу, украшенную гравировкой, и поставил ее на тумбочку рядом с кроватью. — Для красоты, а цветочки принесем, когда часы приема будут открыты. Отдыхай.
Мы вышли из палаты, но прежде чем разбудить блондинку со здоровяком, я заметил, что мы уже не одни, из-за угла, прячась за высоким фикусом в толстой кадке, за нами наблюдала журналиста. О, на ловца и зверь бежит!
Дарьяна Рихтер собственной персоной, волевая дама в предпенсионном возрасте, у которой ни плен, ни смерть, ни раны не могли заглушить профессиональное любопытство и поиск сенсации. Уважаю, хоть и подбешивает.
Из-под бинтов на голове выбивалась одинокая седая прядь волос, скорее всего, появившаяся после встречи с ведьмой. Не зебра, конечно, но чем-то стала напоминать Круэллу из мультика про сотню далматинцев.
Бледная, с жуткими синяками под глазами, подчеркивающими пытливый взгляд красных глаз с полопавшимися сосудиками. Еле на ногах держится, а ушки уже на макушке. Я дружелюбно помахал, давая понять, что ее заметили, и пошел менять ей шаблон — буду брать интервью у журналиста!
Наркоз ее еще полностью не отпустил, или просто очень много лет прошло. Случай с отцом она вспомнила не сразу. Но потом, слово за слово, через наводящие вопросы — предательство Ордена, убийство группы охотников, обвинение мнемоника, картинка в ее памяти начала складываться. И почему-то пугать.
Она и до этого была бледна, а сейчас вообще сравнялась по цвету со штукатуркой на потолке. Начала подрагивать, заикаться, все время оглядываться и будто даже спрятаться в широких листьях фикуса.
«Матвей, дама в стрессе. Ищи подход или дай я с ней поговорю…» — начал советовать профессор.
