Вот сука! Я впечатал кулак в стену. Бум! За стенкой послышалась возня, я соседей потревожил. Ну и хрен с ними! Сейчас мне наплевать на всех, кроме Светы. Хоть весь мир провались, лишь бы ее спасти.
Тем временем в комнату ввалился чуть помятый Горохов. Его уже, как видно, разбудил Федя. Я все рассказал шефу. С каждой моей фразой он становился все мрачнее, раздувал щеки, а потом на минуту молча куда-то исчез. Вернулся уже с сигаретой в зубах. Зло пыхал клубами табачного дыма и мерял шагами комнату.
— Вы же бросили, Никита Егорович? — удивленно и одновременно осуждающе уставился на него Алексей.
— Бросишь тут… — отмахнулся от него следователь, а потом поднял кулак, ухнул и погрозил невидимому врагу. — Думайте, товарищи, думайте, как дальше нам действовать. Это уже ни в какие ворота не лезет, на нашу сотрудницу преступник покусился. Поиграть ему захотелось… Откуда только он все про нас знает? Это же как рассчитать все надо было?
— Пичугин, теоретически, мог это сделать, — предположил Федя. — Он мог все про нас знать через своего двоюродного брата. Щукин, хоть и ОБХСС-ник, но как опер в курсе был всех наших подвижек. Хоть мы и местным особо не распространялись, но такую информацию, где мы поселились, наш распорядок, состав нашей группы — добыть было легко, да это и на виду все было.
— Думаешь, это Пичугин похитил Ожегову?
— А кто же еще? — уверенно хмыкнул Федя. — Сначала он пытался убить Андрея, потом пришил Воеводина. А теперь вот до Светы добрался.
— Мотив какой? — Горохов испытывающе уставился на него.
— Как сказала бы Светлана Валерьевна, все дело в скрытых психических мотивах родом из детства. Действия Пичугина похожи на месть психопата.
— Месть? Кому и за что? — Горохов вмял окурок в примостившийся у пузатого графина стакан.
— Ну, я же не Светлана Валерьевна, — пожал плечами Федя. — Вот освободим ее, она нам это и расскажет.
— Это нам сам Пичугин поведает, — процедил я, скрипнув зубами. — Перед тем, как я его пристрелю…
— Андрей Григорьевич, — замотал головой следователь, — стрелять по преступникам нельзя, если они сопротивление не оказывают, не наделай глупостей, ты же умный человек, сам понимаешь, какие последствия могут быть.
— Пристрелю при попытке бегства, — зло хмыкнул я. — А с последствиями разберемся. Не впервой уже…
Горохов промолчал, понимая, что спорить со мной сейчас бесполезно. Вместо этого он перешел к разработке плана дальнейших действий.
— Ну что, товарищи? Есть у кого дельные мысли?
Никто не успел вставить слова, потому что мне было что сказать.
— Мне тут один оперативный источник поведал, — не стал я вдаваться в подробности про Валю, хотелось время сэкономить, — что Пичугин может скрываться на даче своего родственника. Бывал он там раньше частенько.
— Нужно проверить всех его родственников, у кого есть дача, — одобрительно закивал Никита Егорович.
— В том-то и дело, что нет у него родственников в Михайловске, кроме Щукина, да и тот уже на том свете, — сказал я. — Нужно срочно узнать, есть ли у ОБХСС-ника дача.
— Согласен, — кивнул следователь. — Утра ждать не будем. Выдвигаемся в отдел. Зарегистрируем сообщение о пропаже Светланы Валерьевны. Алексей, ты узнай у дежурного криминалиста, что там нового по синей «восьмерке» они накопали, какие следы. Федор, ты с местными оперативниками побеседуй, на какой стадии розыск Пичугина.
— Так где ж я их сейчас возьму? — развел Федя руками, кивая на кромешную тьму за окном. — Спят они все!
— По такому случаю, как похищение сотрудника, весь личный состав уголовного розыска и руководство впридачу, поднимем, — заверил Горохов. — Ты, Андрей Григорьевич, узнай про Щукина все, есть ли вообще у него дача.
— Да я….
— К родственникам его сейчас не сунешься, — спокойно продолжал Горохов, — формально дело не наше. И материалом о похищении Светланы Валерьевны местная прокуратура будет заниматься, на подхвате у них местные опера будут, а мы вообще сбоку припека, получается, как сторона заинтересованная и в какой-то мере потерпевшая.
— И что? Нам теперь сидеть, сложа руки? — зло проговорил я, уже намереваясь вступить в перепалку с начальником.
— Нет, конечно, — прищурился Горохов, зажигая еще одну сигарету. — Действовать будем аккуратно и по-тихому. Чтобы никто не прознал. Официально — мы разыскиваем гражданина Пичугина, как Михайловского Борца. По подозрению в убийстве семерых человек, если вместе с Воеводиным. В похищение — официально, опять же! — не лезем, но ухо востро держим. С местными в тесном контакте, так сказать. Найдем Пичугина, найдем и Светлану Валерьевну. Я в этом уверен.
— Главное, чтобы она жива была… — сочувственно пробормотал Федя, но за такие слова мне вдруг захотелось заехать ему кулаком между глаз.
— Не каркай! — осуждающе зыркнул на него Горохов. — Конечно, жива. Борец, если вы ещё помните, только мужчин убивал.
Но последние слова Никита Егорович произнес не очень уверенно, а я больше всего на свете хотел, чтобы скорее наступило утро. Если утром тело Светы не обнаружат, то шансы, что она все еще жива, вырастут стократно…
* * *
— Никита Егорович! — в наш кабинет залетел Катков, когда часы показывали два ночи, и в помещении были только я и шеф. — Вы не поверите! Готовы предварительные результаты экспертизы по «восьмерке», там пальчики знаете чьи обнаружены?
— Какая экспертиза? — шеф сходу не понял.
— Дактилоскопическая, — выдохнул Алексей. — Местные же осмотр сделали в гараже Щукина, после того, как Федя сообщил им, что якобы вспомнил номер автомобиля, который видел на месте ограбления универсама. Помните?
— Ну?
— Ну и в ходе осмотра следы рук с «восьмерки» изъяли и на экспертизу направили.
— Это я уже понял, — хлопнул ладонью по столу Горохов. — Пальцы-то чьи?
— Пичугина!
— Как Пичугина?
— А вот так… Есть там еще и Щукина пальчики, и еще одного неизвестного лица. В общем, в машине обнаружены следы троих человек. Щукина, Пичугина и неизвестного…
— Может, жены его? — предположил Горохов.
— Нет, ее дактилоскопировали и тоже проверили. Происхождение следов рук от нее исключается.
— Чьей жены? — не понял я.
— Щукина, — пожал плечами Катков.
— Этот сукин сын был женат, а с Верой роман крутил? — негодовал я.
— Получается, что так, — кивнул Алексей, поправив на пальце обручальное кольцо.
— Теперь ясно, почему он такой с ней скрытный был, — процедил я. — Ни с кем не знакомил, домой не приводил. А откуда дактилокарта Пичугина у нас? Щукина, как сотрудника дактилоскопировали — это понятно, а Дюшу мы же так и не нашли, чтобы пальцы откатать. Неужели в трезвяк попадал? Вроде чистый он по административной линии, я лично его проверял.
— Дактилокарту в военкомате взяли, — ответил Катков. — Всех, кого… Ну, в Афганистан служить отправляли, в обязательном порядке дактилоскопировали.
— А кто третий мог быть в машине? — спросил следователь. — Есть предположения?
— Возможно, кто-то из банды дзюдоистов, — кивнул я. — Теперь-то мы точно знаем, что «восьмерка» участвовала в ограблении универсама.
— Нет там их пальцев, — замотал головой Катков. — Всех задержанных дзюдоистов тоже проверили. Даже тех, кого уже выпустили, всё равно откатали и на экспертизу направили отпечатки.
— И отпечатки тренера? — уставился я на криминалиста.
— И его труп откатали, там в постановлении о назначении экспертизы его дактилокарта значится, я лично выделил его фамилию в поставленных перед экспертом вопросах.
— М-да… — Никита Егорович задумчиво закурил, — тогда кто же этот третий? Про него, думаю, нам поведает Пичугин. Ну, или вдова старшего лейтенанта Щукина.
— Разрешите вдову навестить? — я встал.
— Не гони лошадей, Андрей Григорьевич. Не наша подследственность, говорю же. Утра дождемся и проведаем аккуртно. А так шума лишнего можем наделать.
— Ладно, — скривил я губы и обратно сел на стул, потирая виски. — Башка, блин, трещит. Черт!..
