Ну, Щукин сын, что же он молодой жене не мог халат нормальный купить? Таскался по бабам, а до жены, видно, дела никакого не было.
— Здравствуйте, — я показал ксиву, — мы из милиции, по поводу убийства вашего мужа.
Мы вошли внутрь и остановились в прихожей.
— Вы их нашли? — в красных глазах девушки вдруг блеснул гнев, а кулачки ее сжались.
Неужели это в жажде мести она не спала по ночам, да у двери караулила?
— Нет, — замотал я головой, опустив глаза. Но выдерживать паузы тоже не мог, слова рвались сами, спасибо еще, что на подкорку они уже вбиты в вежливо-казенной, уставной, так сказать, форме: — Скажите, у вас дача есть?
— При чем здесь это?
— Это важно. Ответьте, пожалуйста на вопрос.
— Есть… Я там редко бывала, но муж частенько туда уезжал в баню. Не люблю я баню, и жару не люблю…
— Скажите адрес.
— Не понимаю, при чем здесь дача? Вы…
Вдова, кажется, собиралась выплеснуть все муки горестного ожидания прямо на нас. К черту.
— Адрес! — уже раздраженно рявкнул я.
— Улица Зеленая, участок тринадцать, — пробормотала женщина.
— Общество «Колос»?
— Ну да…
— Спасибо большое, вы нам очень помогли. Да! Заприте дверь и никого не впускайте.
— Вы, что, думаете, на даче может прятаться убийца моего мужа? — уже вдогонку выкрикнула нам вдова.
— Не могу пока вам сказать, — отмахнулся я, торопясь вниз. — Необходимо отработать.
— Но там только Дюша частенько ночевал, и всё!
Я резко остановился на ступеньках, а Жмых врезался в мою спину, ткнув меня носом в затылок, и тихо заскулил.
Спасибо, не посыпались до низу пролёта.
— Дюша? — я спешно поднялся обратно на площадку. — Какой это Дюша?
— Ну… Брат мужа, двоюродный.
— Они часто общались?
Я не стал подходить ближе к двери, встал так, чтобы голос не раздавался на весь подъезд, но давая понять — дело спешное, надо бежать.
И если бы она только знала, насколько.
— Не сказать, что часто, — уже гораздо спокойнее ответила по-прежнему озадаченная Щукина. — Но Дюша, бывало, брал у мужа машину зачем-то. Я все удивлялась, зачем ему машина, ее же заправлять нужно, а тут на автобусе за копейки проехать можно.
— «Восьмерку»?
— Да… Потом мужу надоело, что Дюша к нам приходил за ключами, и он сделал ему экземпляр. От машины и гаража. Сам-то он частенько на служебной ездил. А Пичугин пользовался и гаражом, и машиной. Родственник же.
Я кивнул — резко, нетерпеливо, отметая все возможные уточнения.
— Кто еще имел доступ в гараж?
— Никто…
— Точно?
— Во всяком случае, Макар мне ничего не говорил. Вы знаете, они, конечно, братья, но… Я всегда удивлялась.
Щукина переступила с ноги на ногу, но всё-таки торопить ее не потребовалось, договорила сама:
— Берег он свою машину, пылинки с нее сдувал, а вот почему Пичугину ее доверял, сама не пойму — ну, он же лопушок, неряха. Сколько раз спрашивала, он всегда отмахивался, мол, брат же, для него не жалко. А сам зубами при этом скрипел, будто за живое я его задела. Вот это странно. Хотя что теперь…
— Ясно, спасибо вам и спокойной ночи. Запритесь и не впускайте до утра больше никого. Слышите?
— Вы думаете, его убил Дюша?
— Мы все выясним, а вы спать ложитесь. До свидания.
Мы с Васей выскочили из подъезда и плюхнулись в машину.
— Ну, что, командир? — смотрел на меня вопросительно Жмых. — В управление за подмогой?
— Долго до управы ехать, — процедил я. — До дач ближе гораздо. Мы на окраине города уже. Тут до «Колоса» пара километров.
— Ты хочешь, чтобы мы маньяка голыми руками брали? Это у тебя пистолет на постоянке, а я его и не успел в оружейке получить. Давай вернемся, а? Я хоть вооружусь.
Он показно пригладил вихры — мол, сам видишь, сбор по тревоге.
— Не ссы, Василий, прорвемся, — я отстегнул кобуру с пистолетом и протянул ее напарнику. — На вот тебе, для смелости.
— А ты?
— А у меня вот это есть, — я сжал кулак. — Если что, прикроешь. Будет сопротивление оказывать — по ногам стреляй.
— Как — по ногам?
— А что тебя смущает в таких вот обстоятельствах, Вась?
Я злился и не находил нужных слов — да, честно говоря, уже перестал искать их. Мы время теряем. Но Жмых на мой резкий тон не обиделся, у него, как оказалось, были свои сложности.
— Я же в человека ни разу не стрелял… Только в бутылки и в мишени. Ну, один раз в начальника… Слава богу, не попал, это он в кусты отошел, когда я по бутылкам палил.
Уже схватившись за руль, я повернулся к напарнику всем телом и с ударением проговорил:
— Он не человек, Вася. Он хищник.
— Ядрён-пистон, Андрюх, давай все-таки в управление зарулим, а? Я оперов подтяну.
— Нет времени, возможно, в эту самую минуту хищник собирается расправиться со Светой, — я хрустнул рычагом коробки передач и надавил на газ.
Машина резво рванула с места в разлившуюся за городом черноту. Городские фонари кидали нам вслед прощальные тени. Их огоньки уменьшались и вскоре совсем растворились у нас за спиной. Мы выехали на проселочную дорогу, и машину затрясло на ухабах.
— Давай сюда, — тыкал рукой перед моим лицом Жмых. — Там мы не проедем. Левее уходи!
— Ты откуда знаешь? Что-то ты не рассказывал, что тут бывал.
— Было дело, — уклончиво ответил Вася, потирая кобуру с пистолетом. — Куда нас только не заносит.
Пропетляв по узким улочкам дачного поселка, мы вырулили на нужную улицу. Вот уже дом номер девять, тринадцатый — впереди, через два участка будет.
Я заглушил двигатель, не стал подъезжать дальше, уткнув машину в заросли крапивы. Мы вылезли из «Волги».
— Свет не горит, — прошептал Вася, кивая на тринадцатый дом. — Спит, наверное.
— Надеюсь, он там, — кивнул я, закатывая рукава. — Домик выглядит мертвым каким-то, нежилым.
— Какие планы, командир? — Вася вытащил пистолет из кобуры.
— Обойди дом с другой стороны и смотри, чтобы в окно не сиганул, я попробую пройти через дверь.
Перемахнув через забор, я отпер Васе калитку. Его короткая, но увесистая тушка не смогла преодолеть изгородь моим способом.
Оказавшись во дворе, среди кустиков смородины, я беззвучно мотнул головой по направлению угла дома, мол, иди туда. Вася кивнул в ответ и пошел в обход. Я осторожно поднялся на крыльцо. Сердце колотилось, а дыхание казалось шумным.
Вдруг под ногой предательски заскрипела половица. Чертово крыльцо! Я замер, на миг притворившись тенью. Попробовал сделать еще шаг, но снова скрип резанул по ушам. В ночной тишине он казался слишком громким. Я пригляделся — на двери снаружи замка нет, значит, внутри кто-то явно есть. Надеюсь, и Света тоже там, и не нужно будет снова искать ее. Если с ней что-то случилось — убью гада! Голыми руками убью, клянусь…
Еще шаг, еще. Доски уже не скрипят, а слегка постанывают под тяжестью моих ботинок. Вот и крашеная в кирпичный цвет дверь из толстенных досок. Осторожно потянул за ручку — железную скобу. Хреночки! Заперто изнутри.
Так-с… Будем проникать через окно, нужно найти подходящее по размеру.
Я бесшумно спрыгнул с крыльца и стал обходить дом, как вдруг раздался звон разбитого стекла и крик Васи:
— Андрюха! Он здесь!
Я рванул вперед и в три секунды очутился на той стороне дома. Человек в спортивном костюме, сиганув из окна (рама за его спиной щерилась осколками зубьев) сходу напрыгнул на Жмыха и подмял его под себя.
Твою мать! И на хрена я ему пистолет давал? Почему он не стреляет?
Жмых барахтался и пытался уцепиться за брючину нападавшего, который, завидев меня, уже вскочил и собирался делать «ноги». Но Дюша (теперь я его узнал при свете луны) вырвал ногу и зарядил ботинком прямо в висок Василию. Тот даже вскрикнуть не успел, как его руки упали безвольными плетьми, а сам он замер и больше не шевелился. Твою мать! Неужели убил, сволочь⁈
— Стоять! — крикнул я дзюдоисту и рванул к нему.
Тот обернулся и хотел уже бежать, но увидев, что я пустой, остановился. На сером лице играла нездоровая улыбка.
