Еще он, кажется, спускался в Тайный Лаз, ссорился с Блэком и опрашивал Гарри, но это невозможно утверждать с точностью. Внимания школьников и профессоров Северус Снейп старательно избегал.
После переводных экзаменов по чарам мы сидели у озера, ожидая Маугли и азартно обсуждая случай с Локхартом: что сделали так, что могли сделать лучше, что делать вообще не следовало. Внезапно из лесу вышел незнакомый мужчина. Это что — повторение пройденного?
— Ребята, меня зовут Питер Эванс. Я отец Гарри. Где он?
Мы встали и отошли в сторону так, чтобы между нами и магом оказалось пламя костра.
— Мы не знаем, — честно ответила Лаванда.
— Я запретил ему сегодня выходить из дома. Но у меня были на это серьезные причины. Если вы его прячете, то зря. Я беспокоюсь.
Ответить мы не успели — из лесу выметнулась сотканная из серебристого света белка и протрещала:
— Пит, он у пауков. Прости.
Белка растаяла. Мужчина остался стоять, как оглушенный.
Гарри уже связывался с Блэком. Драко — с папой, а Лаванда вызывала авроров.
Блэк рявкнул: «Иду». Немедленно, но, судя по всему, в единственном числе.
Авроры, наверное, должны как–то отреагировать. Но как и когда? А счет идет на часы, если не на минуты.
И только папа честно сказал нам, что нет в магическом мире психов — кидаться на акромантулов очертя голову ради маленького глупого оборотня. Нет, разумеется, паучий рай выжгут и очень скоро. Рядом со школой нет места чуждому враждебному разуму, воспринимающему любых разумных собственной пищей. Но для нашего друга все будет кончено задолго до того, как соберется достаточно охотников на пауков.
Мистер Эванс смотрел перед собой, явно ничего не видя.
— Все зря.
— Сэр?
— Стая ничего не сможет сделать. Нас слишком мало. Сына не достать. Никак.
— Но ведь нельзя сдаваться! — даже не знаю, кто это сказал.
— Дети, — мягко улыбнулся мужчина. — Если б мы, хотя бы даже объединившись с кентаврами, могли — да что там уничтожить — хотя бы нанести существенный ущерб… Сына уже унесли. Стая только умрет, не продвинувшись к кладовым пауков на сколько–нибудь. Я пойду… Впрочем, вам этого знать нет нужды. Удачи вам. Спасибо, что приняли Гарри в свои игры.
— Маугли ведь у нас Гарри, — задумчиво проговорил Драко. Чуть подумал и просиял. — Поттер, вали учить уроки в спальню. До вечера усидишь?
— Потом расскажешь, — нахмурился Гарри вставая. За что уважаю этого парня — в критической ситуации он способен делать, не задавая пустых вопросов. Сейчас каждая секунда бесценна. И если Дракон что–то придумал, мы должны только выполнять. Быстро и четко.
А Драко уже бежал к директору Слагхорну. Мы рванули следом. Вбежали в комнату, где шла очередная конференция, и Малфой с порога завопил:
— Директор, Гарри утащили акроманулы!
Ох, что тут началось!
Зарябило в глазах от Патронусов, заложило уши от криков и визгов, застряла в дверях пара фотокорреспондентов, спешивших выдвинуться на место событий первыми.
Через полчаса с акромантулами было покончено.
В логове пауков нашли при помощи заклинания пять еще живых существ, замотанных в коконы — кабанчика, трех жеребят кентавров и худенького черноволосого ребенка, одетого в растянутую маггловскую одежду (многие студенты Хогвартса писали домой о своем первом впечатлении от встречи с легендой магического мира, так что сомнений быть не могло — это именно Гарри Поттер). Мальчика срочно доставили в св. Мунго, где уже ждала команда врачей и готовились зелья–противоядия от паучьего яда. Зелья исключительно сложные и дорогие, но разве может идти речь о цене, когда необходимо спасать Героя Нации?!
Истинное положение дел совет Попечителей и директор школы выяснили в тот же вечер, а все прочие — через три дня. Драко стоял за спинами нашей команды и невинно хлопал белесыми ресничками. Мы смотрели на взрослых сияющими глазами и пели им бесконечные дифирамбы. Поттер в этом деле особенно преуспел. Взрослые переглядывались, не в силах лишить таких милых детей веры в человечество. Мистер Малфой старательно скрывал смешинки во взгляде и явно гордился сыном. А мистера Снейпа нигде не было.
***
Многолетний педагогический опыт Северуса Снейпа не позволял ему нецензурно выражаться на территории школы. Но иначе обратиться к Рубеусу Хагриду он сейчас был не способен.
Когда арестовывали директора Дамблдора и авроры, фигурально выражаясь, застыли на пороге, Снейп, рискуя головой, вывез полувеликана к его матери Фривульфе. Или Фривульде? В общем, в горы. И вот, пожалуйста — не успел толком утихнуть скандал, как Рубеус оказался в самом центре следующего. И пора вновь обеспечивать придурка порталом эвакуации. Куда бы его заткнуть, чтобы самого от себя спрятать?
— Какого пикси ты тут делаешь?! Зачем ты приперся?!
— Дык эта… Чего? Ну, не мог жа я зверят бросить. С самого Мабона ужо вернулся. А чего?
— А таво, — процедил Снейп, нарочито коверкая слова. — За акромантулов по–твоему тебе медаль дадут? Хагрид, это же Азкабан!
— Так я ж таво! Это ж! Арагог жа! — лесник чуть не плакал.
Вины за собой он не чувствовал, бежать не собирался, только пытался донести, какими лапушками были детки Арагога. Но бросить дурака на произвол судьбы Снейпу не позволяла совесть. И некая неизбытая общность с членами Ордена Феникса.
***
Общественность так и не узнала, что там была за история со спасением Гарри. Но приказ на арест Хагрида аврорат выписал. За ним пришла огромная толпа народу. Злого народу. Без подготовки атаковать гнездо пауков — удовольствие ниже среднего. У многих друзья и напарники сейчас проходили курс лечения, восстанавливаясь после укуса или залечивая рваные раны, нанесенные хелицерами и сильными зазубренными лапами.
Вот только у хижины уже толпились сотрудники Отдела Тайн. Изнутри неслись громовые вздохи собирающего вещички полувеликана. В подразделении, занимающемся исследованиями опасных тварей и развитием новых видов магических животных этим утром появился новый младший сотрудник. Аврорам пришлось удалиться ни с чем.
Майлз Джонс, чья невеста — стажер аврората Джесика Хоупкинс — сейчас находилась в св. Мунго на лечении, в порыве чувств спалил избушку лесника до основания. Администрация школы учла душевное состояние юноши и в качестве наказания потребовала восстановить домик. Майлз из чувства противоречия и чтобы ничто более не напоминало клятого Рубеуса возвел на опушке двухэтажный коттедж со всеми удобствами, куда почти сразу вселилась пожилая супружеская пара — новые лесники школы.
***
Я сидела на экзамене по истории магии, но думала совсем о другом. В билете мне достался параграф про идиотов, не способных отделить существ от тварей. Мало того, что критерии выбирались самые удивительные, так еще и пораженного болезнью человека умудрились определить в твари. А если бы один из привезенных на заседание магов оказался паралитиком, маги бы сами себя в твари занесли? Или выделили еще одну видовую категорию? Ведь я так поняла, оборотни — это маги, только зараженные неким вирусом. Вроде гриппа. Только фатальнее и неизлечимо. Кстати, про неизлечимо. Учебники пишут только об исследованиях по снятию симптомов. Такое чувство, что записав инфицированного в темные твари, маги исключают саму возможность исцеления. Между тем, я нашла в библиотеке данные по анатомии оборотня, даже несколько отчетов о вскрытии, и он абсолютно не отличается по строению органов от любого представителя рода человеческого. Должно быть, искажаются магические каналы. А если лишить зараженного магической силы? Он потеряет возможность к оборотничеству? Или погибнет, как инициированный оборотнем человек, неспособный к колдовству?
О чем я вообще думаю вместо будущей переводной оценки? Второй билет. Закон, запрещающий гоблинам владение волшебными палочками. Вообще, забавно. Подтолкнуть своих кровных врагов на развитие беспалочковой магии. Да еще и вручить в их руки собственные финансы и артефакты. И ходить, задравши нос, как короли мира. И ведь даже новый учитель мне ничего объяснить не может — он просто не понимает, о чем я спрашиваю. Словно мы на разных языках и говорим и думаем.
Зато социализировали гоблинов отлично. Не то что нет безработных — они могут себе позволить нанимать лучших магов курса в свою команду разрушителей проклятий. А вот нишу для оборотней, такое впечатление, что никто и не искал.
Да–да, я догадываюсь, что тут можно сказать про менталитет и кухонные разговоры. Но ведь так все и есть. Я же давала клятву октябренка, пионера, и в комсомол меня принимали. Так что не могу я молча сидеть. Не получается.
А что пока я вижу? Ну вот, например, ни один мой друг–потомственный маг не упоминает ни о каком подобии парков аттракционов. Что если мистеру Эвансу открыть свой? Сперва в Хогсмиде, а потом хватит денег на то, чтобы переехать из темного Запретного леса на остров, где ни им не будут угрожать всякие охотники, ни они не будут угрозой школе и деревеньке.
