— Серый, подъём, — послышался мне голос Валеры, который стоял надо мной.
На улице ещё темно, а комнату освещает только фонарь в руках Гаврюка.
— Чего случилось? — широко зевая, спросил я.
— Мы на рассвете на задачу летим. Командир сказал, чтоб ты со мной на спарке пошёл. Пошли готовиться, — произнёс шёпотом Валера.
Глава 22
Кивнув Валере, я аккуратно переложил Вещевую на матрас и накрыл её курткой, лежащей неподалёку.
— Хорошо накрыл? А то… простудится, — поинтересовался Валера.
— Не замёрзнет, — ответил я и, поцеловав Олю, пошёл вслед за Валерой, который покачал головой несколько раз.
К нашему модулю шли молча, периодически обходя воронки от мин и разбитые стёкла. Было у меня ощущение, что Гаврюк хочет поговорить, да только не находит слов.
— Никто не пострадал? — спросил я.
— Неа. Гусько вообще не просыпался. Барсов немного понервничал, но не истерил. Мендель жаловался, что ему спать не дают. Короче, ничем этих русских не испугаешь, — ответил Валера. — А вы… ну чем занимались?
— Ничем. Конфеты ели, а потом уснули.
— Ну не хочешь, не говори. Вот прям тайна! — махнул рукой Гаврюк. — Будто никто не знает, что у вас шуры-муры с Вещевой.
— Так, я не вру. Серьёзно ели конфеты, — улыбнулся я.
— Балабол. Мне бы мог и сказать, своему ведущему и командиру звена, — продолжал нервничать Валера.
— У тебя всё хорошо? — спросил я. — Чего нервный такой.
— Да… — махнул он рукой. — Скучно мне одному. Как тебе с нашим начмедом?
— Она хорошая. В работе своеобразная, но очень добрый человек…
— Прям-таки хорошая? Или ты, всё же, с платоническим интересом к ней?
Обидно мне было услышать такое, и я решил отдёрнуть своего командира.
— Наши интимные отношения с Ольгой попрошу не обсуждать, — сказал я. — По мне, так это нормально, когда мужчина и женщина доходят до стадии занятия любовью. Тем более, если это взаимно.
На эту мою фразу Валера ничего не ответил. А вот у меня возник вопрос, который давно хотел задать своему командиру звена.
— Я никогда не интересовался, Валер, но есть у тебя кто дома?
— Нет. Несемейный я. Вся моя жизнь вот здесь, — вознёс он руки к небу.
— И как ты так живёшь? Дома должен кто-нибудь ждать.
Валера отвечать не стал, а только закурил сигарету.
Про себя я подумал, что ведь я сам так жил в прошлой жизни. Когда умер мой дядя Жора, я стал одиноким бродячим волком. И только в этой, когда появились близкие мне люди, вернулся в «стаю» и начал её ценить.
Уже через 10 минут мы мчались по стоянке самолётов в направлении здания высотного снаряжения.
Экипировались достаточно быстро, но задачу так никто нам ещё и не довёл. Марик мучил вопросами старших товарищей. Сейчас он быстрее получит леща, чем интересующую его информацию.
— Барсов, залепись по-братски, — сказал ему, будучи слегка сонным Гусько, который застёгивал на себе подсумок с запасными магазинами. — Никто ничего не знает.
— Понял. Просто… рано-то зачем? Ещё и таким составом.
— Чтобы никому обидно в нашей комнате не было, — предположил Мендель. — Из-за обстрела не поспали нормально.
— Серёга, видать, тоже, — усмехнулся Марик, намекая на мой вечерний уход. — Всё срослось, Родин?
— Завидуешь, что сам не успел вечером шмыгнуть… по делам? — спросил я.
— Я свои дела в свободное время делаю и дома сплю. А вот тебя искать пришлось. Или ты у её двери спал? — продолжил доставать меня Барсов, слегка хихикая.
Опять в нём проснулся козлодой. Может и правда нужно его разочек прибить с левой или правой, чтоб переключить сознание? Боюсь ему фейс только испортить. Потом девочек не завлечёт, да и я проблем заимею.
— Марик ты молодец, что тихо смеёшься, — сказал я, подойдя к нему поближе. — С такой челюстью, как у тебя, громко не стоит смеяться.
Послышались теперь отдельные смешки от других. Я же продолжал иронично смотреть на Марка, который искал в своей белобрысой голове очередной словесный выпад. Замполит Гусько решил эту ситуацию разрядить.
— Барсов, предлагаю тебе слегка прикрыться, иначе никто не помешает Родину куда-нибудь съездить. Например, тебе в челюсть, — хлопнул Савелич меня по плечу. — В класс всем. Там уже заждались, наверное.
Задачу нам поставил Томин, хоть и сделать ему это стоило очень больших усилий. Он постоянно пытался распрямиться, сжимался и снова распрямлялся. Вообще, не понимаю, как он ещё сохраняет возможность относительно хорошо двигаться⁈ И это после катапультирования и почти часового боя с духами.
Валерий Алексеевич зачитал нам боевое распоряжение на проведение разведки в районе Панджшера. А именно, в его восточной части, в которой находится ущелье Ходжари, имеющее крестообразную форму. Искать нужно будет всё и всех.
Как по мне, так мы начинаем охоту за полевым командиром Ахмад Шахом Масудом. Стоит он нам поперёк горла, окопавшись в тех местах. Если я хорошо помню, он даже умудрялся заключать перемирия с нашим командованием в разные периоды Афганской войны. Однако чтобы вот так плотно гоняться за ним с помощью истребителей, я не припомню.
В основном КГБ работало в этом направлении. Армия проводила операции, по уничтожению банд Масуда и по перекрытию границы с Пакистаном. Далеко не всегда успешно. Тем не менее Масуд погибнет только в начале 2000-ых и не от наших рук. Как знать, может, этот момент в истории претерпит изменения.
— А теперь вкратце и без магнитофона, так сказать, — встал со своего места Томин и выключил запись. — Надеюсь, все помнят вчерашнее ущелье?
— Забудешь его, командир. У меня до сих пор в глазах «сварка» мерещится, — ответил Гусько.
После слов замполита дверь в кабинет открылась, и вошёл Пупов вместе с Виталиком. Казанов выглядел очень уставшим и ещё больше зарос бородой, а кожа стала гораздо смуглее.
— Пётр Петрович, вам слово, — сказал Томин, делая пригласительный жест. — Лётчики просят объяснить причину перенацеливания на вчерашний район боевых действий.
— Само собой, — сказал Пупов, подойдя к командиру и пожав ему руку. — Всем доброе утро. Сегодняшний вылет весьма необычный. Мой коллега из КГБ расскажет вам суть задачи.
— Петрович, да мы всё поняли, — махнул рукой Мендель. — Летим в эту крестовую ямку под названием Ходжари.
— Паша, я же не зря спросил, помните ли вы вчерашнее ущелье, — сказал Томин. — Дослушай товарищей разведчиков.
Виталик сделал пару шагов вперёд, чтобы самому посвятить нас в детали. Кажется, вся постановка Томина была фикцией. Зачем только такая конспирация? Боятся утечки?
— Давайте скажу я, — прокашлялся Казанов, поправив воротник на полевой форме без погон. — Основную задачу никто с вас не снимает. Ущелье Ходжари рассматривается, как одно из направлений будущих действий Масуда. Но он, по нашим данным, был вчера ранен и находится где-то в районе Хазары.
Это как раз там, где мы вчера утюжили моджахедов. И где погибло столько ребят из мотострелкового батальона. А не похоже ли это на то, что там до сих пор идут бои?
— Зачем же нам такая конспирация с постановкой «левой» задачи? — спросил Валера. — Сказали бы сразу, и вопросов…
— Вам надо понимать, что если бы было всё просто, я бы здесь не стоял, — сказал Виталик и передал снимки местности Гусько. — Пригодятся, Иван Савельевич.
На последних словах Виталя подмигнул мне, давая понять, что не совсем забыл ещё старого друга.
— Ваша задача передать нам обновлённую информацию. На 17й борт уже подвешен контейнер со специальной аппаратурой. Пользоваться умеете? — спросил Пупов.
В классе все загудели от негодования. Ну, вроде наш особист умным должен быть и разбираться в людях. Неужели непонятно, что никто из нас не имеет опыта в обращении с дистанционным пультом управления разведывательной аппаратурой. Да и не предназначен наш МиГ-21 УМ для подвески такой специальной аппаратуры.
— Так умеете или нет? — переспросил Пупов, заметив некое непонимание на наших лицах.
