Антон подошел ближе, снял рюкзак и опустил его на грязный пол.
– У меня тут небольшая антисанитария, – заметил Володя, поглядывая на Антона.
– Вижу.
– Если хочешь – приберись.
– Мне и так сойдет.
– Правда?
– Да.
Володя поднялся и подошел вплотную. Он вытянул лицо и сделал круглыми глаза.
– Голоса слушаешь?.. Оттуда, – кивнул головой за спину.
– Голоса?
– Оттуда… – Он снова загадочно и неопределенно кивнул.
Антон немного подумал и ответил на всякий случай:
– Да…
– А на чем слушаешь?
Антон пожал плечами:
– Как когда…
– А я на «ВЭФе». Пойдем, покажу.
Антон прошел за Володей вперед, и тот привел его в маленькую комнатку с диваном и радиоприемником, стоящим на стуле. Он нежно взял его в руки и отер рукавом халата от пыли.
– Есть обычай на Руси – ночью слушать Би-би-си.
Антон посмотрел на приемник, а потом окинул комнату взглядом и сказал:
– Мне жить негде…
– Здесь нравится?
Антон пожал плечами.
– Нравится.
– Ну тогда располагайся. Диван – твой. А приемник я заберу.
– Забирай. Он мне не нужен.
– Гвоздь сам забьешь?
– Для чего?
– Для гитары.
– Я ее в угол поставлю.
– Нет. Надо повесить ее на стену. Над диваном. Будет красиво.
– Вряд ли. Лучше не вешать.
– Будет красиво… Говорю тебе, как специалист в области искусства.
– Хорошо. Я повешу.
Володя хлопнул Антона по плечу и добавил:
– Ну, устраивайся, менестрель. Если что – зови.
– Ладно.
Он остановился у проема двери и почесал голую грудь.
– Обед в три или… в пять. Ужин – как получится. Готовим по очереди.
– Я не умею готовить.
– Есть захочешь – научишься, – сказал он и вышел.
Антон снял с плеча гитару и сел на диван. Он оказался слегка продавленный и скрипел при каждом движении. Антон лег на него и вытянулся. Сначала было неудобно. Но, немного поерзав телом, он нашел правильное положение. Заснуть можно было только так, и никак иначе. Антон вспомнил свой диван из крокодильей кожи, который стоял у него в гостиной московской квартиры. Тот диван стоил целое состояние, а он сидел-то на нем всего пару раз.
Антон усмехнулся и закрыл глаза – у него снова был дом.
Через час в комнату зашел Володя и сел на расшатанный стул. В руке он держал синий рабочий халат.
– Вроде твой размер, – сказал он и кинул халат Антону.
Антон сел и развернул халат. Бросил рядом на постель и спросил:
– Есть работа?
– Сейчас придет машина, и надо ее разгрузить.
– Что в ней?
– Как – что? Макулатура.
Антон поднялся, стянул с себя свитер и надел халат. Подкатал рукава. Посмотрел на Володю.
– Нормально, – сказал тот, окинув его взглядом. – Главное, я с размером угадал.
– Мой размер.
– Ну что, пойдем разомнемся? – сказал Володя и поднялся со стула.
– Конечно… Я не против немного построить коммунизм. Внукам своим буду рассказывать.
Антон прошел за Володей в зал, и тот открыл дверь в боковую комнату. Она была огромная и наполовину забита кучей книг, газет, бухгалтерской документации и тюков с макулатурой, перевязанной бечевками.
– Вот сюда мы будем таскать, – сказал Володя.
Антон окинул взглядом помещение:
– Сюда вагона три войдет макулатуры.
– Больше.
– А что потом?
– Потом мы все взвешиваем, документируем и отправляем дальше по этапу уже на другой машине. Такая работа.
– Ага…
– Думать не надо.
– Это хорошо.
– И никакой ответственности.
– Мне подходит, – кивнул головой Антон.
– Ну, тогда пошли.
Когда они вышли на крыльцо, к нему уже задним ходом медленно сдавал грузовик. Он остановился прямо напротив них. Вышел водитель с испитым лицом и открыл борта. Потом он вернулся в кабину и собрался немного прикорнуть. Лег на кожаное сиденье и положил грязную кепку себе на лицо.
Володя полез в кузов и стал кидать вниз связки макулатуры. Антон ловил их на лету и складывал внизу в стопки. На разгрузку машины у них ушло два часа. Потом Володя спрыгнул, растолкал водителя, подписал ему накладную и уселся рядом с Антоном прямо на кучу.
Они закурили.
– Сколько было в машине? – спросил Антон.
– Несколько тонн.
Антон выпустил дым и заметил:
– Мы стахановцы.
– В этой стране все – стахановцы, – ответил Володя. – Пашут бесплатно и ждут, когда их похвалят и погладят по голове.
– Кроме алкашей.
– Да. Кроме алкашей.
Антон посмотрел на кучу и прикинул, что им вдвоем понадобится больше часа, чтобы затащить все в помещение. Он выбросил недокуренную сигарету в лужу, где уже плавал его бычок.
– Страна вечного субботника.
– И никогда это не кончится. – Сигарета друга тоже полетела лужу.
– Все в этом мире рано или поздно кончается, – ответил Антон и стал затаскивать макулатуру в помещение.
Вечером они поужинали макаронами, которые отварил Володя, и тушенкой из свинины. Антон такой еды никогда не пробовал, но говорить ничего не стал. Его желудок с трудом переваривал пищу и громко журчал. Антон встал, собрал и помыл за ними посуду и стал собираться.
– Ты куда так поздно? – спросил Володя.
– Хочу прогуляться.
– С девушкой?
– Один.
– Одному гулять неинтересно.
– Когда как…
Володя налил себе в стакан жидкого чая и посмотрел на Антона. Вид у того был грустный.
– А девчонка у тебя есть? – спросил он.
– Была.
– Почему – была? В чем проблема?
– Ее отец. Он все время не сводит с нее взгляда и сильно недолюбливает меня.
– Если б у меня дочь, я тоже бы не сводил с нее взгляда.
– Ты – другой.
– Инопланетянин, что ли?
– Нет, ты простой грузчик.
– А чем занимается ее папаша?
– Он второй секретарь райкома партии.
– Ого!
– Да.
Володя подумал немного и отхлебнул горячего чая.
– Ты ей не партия…
– Да…
Они помолчали, и каждый думал о своем. Володя поднял голову:
– Хочешь, я с тобой пойду?
– Нет. Спасибо. Я хочу сегодня побыть один.
– Ладно. Я дверь не буду запирать.
– Хорошо.
Антон вышел на крыльцо и посмотрел на небо. Звезд не было видно, и в душном воздухе летали встревоженные птицы. Надвигалась гроза. Антон шагнул в темноту и быстрым шагом пошел на окраину города.
Через час он уже шел по переулку. Он замедлил шаг, чтобы оказаться в нужном месте в полночь. Володя одолжил ему часы, предупредив, что они спешат, каждый день на пять минут. Он посмотрел на циферблат и повернул за угол. Переулок был пуст. Антон прошел до его конца и остановился. Никого. Тут где-то совсем рядом грянул гром, вспышка молнии осветила все вокруг ярким дневным светом, и пошел сильный ливень. В несколько секунд Антон промок до костей.
Он стоял и не шевелился. Ливень только усиливался. Время шло. Антон развернулся и пошел назад под водопадом воды, лившейся сверху. Он остановился ровно в том месте, где ему полагалось быть в этот час.
Он стоял и ждал, когда ярость Природы пойдет на убыль. Но похоже, ей не было конца и предела.
Антон поднял голову и посмотрел вперед – с трудом разглядел в темноте афишу с казачьим ансамблем, приклеенную на стену. Он подошел ближе и провел рукой по намокшей бумаге. Пальцы остановились на дате выступления – 9 мая 1975 года.
Антон тихо произнес вслух:
– 9 мая. Это было вчера… Я бы мог сходить…
Потом он поднял лицо к небу и закричал на весь переулок:
– Сволочи! Гады! Будьте вы прокляты!
Его крик потонул в ливне, который, успокаиваясь, переходил в дождь, и тогда Антон стал яростно рвать афишу и бросать мокрые куски себе под ноги, повторяя уже тише и тише – будьте вы прокляты… прокляты!
Он остановился только в момент, когда рядом ударила сильная молния, осветила все вокруг, и он увидел, что от афиши больше ничего не осталось. Потом он опустил руки, сел на землю и заплакал.
Слезы его текли по щекам и тонули в холодном дожде.
Утром его растолкал Володя. Он принес ему в постель горячего чая.
– Я твою одежду повесил сушиться, – сказал он.
Антон сел на кровать и взял в руки стакан. Стал маленькими глоточками пить чай.
– Это не чай, – сказал он тихо, глядя в стакан.
– А что?
– Просто горячая вода.
– Ну, другого нет…
– Почему не сходишь, не возьмешь у Валентины нормального чая?
– Какого?
– Индийского, например?
Володя опустил голову.
– Гордость не позволяет.
– У алкоголиков нет гордости, – заметил Антон.
Володя посмотрел куда-то в сторону и произнес тихо:
– У меня осталось немного. В этом проблема. Не всю пропил.
Антон отхлебнул чая.
– Валентина сказала, что ты ее «бывший»?
– Да.
– Почему «бывший»?
– Мы жили с ней три года. Потом я ушел с работы и запил. Вернее, меня ушли. Кому-то понадобилось мое теплое местечко.
– И что?
– Я не смог вовремя остановиться, и она ушла от меня…
– И сейчас продолжаешь?
