— Ты это кончай! Нам грамотные руководители нужны. А ты уже доказал, что можешь и хочешь. Вот еще вопрос — ты в курсе, что наверху решили своим парком обзаводиться.
— В смысле? У нас и так свои вагоны есть.
— Не то. Я про вагоны, которые по путям общего пользования ездят, сырьё возить в своих вагонах будем. Или нашу продукцию вывозить.
— Нашу не надо.
— Что так? Вагоны жалко. Мало того, что в них слябы чугунные летят, того и гляди пол пробьют. Так еще порой прямо из-под разливочной машины чугун в полувагоны кидают, когда чугуновозок не хватает. А там тысяча градусов. И краска горит, и металл отпуск получает. Эдак наши вагоны быстро скукожатся.
— А чужие не жалко, значит.
— Чужие не жалко. И то приходится подпалины на вагонах парка МПС порой закрашивать. Чтоб на станции Присады штраф не влепили.
— Можно же всех проинструктировать — что наши собственные вагоны под горячий чугун ставить нельзя.
— Да хоть насмерть заинструктируйся. Всё одно кто-то альтернативно одарённый наплюёт на всё и испортит их. А я прямо уже люблю наши бедные вагончики.
— Чего это они бедные?
— Так сколько им достанется от работяг наших. А то еще и у чужих людей обидят. Я вон слышал, что в портах вытворяют, ужас!
— Ну-ка, мне расскажи.
— Приходит в порт под выгрузку крытый вагон с полетами. Неважно, какой груз. Вариант выгрузки один — заезжай в двери погрузчиком и вывози. Так?
— Ну да. А чего еще можно придумать. Не опрокидывать же в трюм.
— А в некоторых портах придумали скоростной вариант: райковертами раскручивают крепление крыши, краном её снимают, а потом через верх краном сразу из вагона в трюм перегружают.
— Весело! И чего?
— Ничего. Крышу на место, на четыре гайки прихватывают — следующий вагон под выгрузку. А в пути у вагона крышу сносит.
— Да ладно!
— Прохладно! От вибрации хреново завинченные гайки раскручиваются, потоком воздуха крышу сдувает. И хорошо, если никого не убьёт или схода не будет.
— Ничего ж себе! Бандитизм прямо.
— Бандитизм, это когда на перегоне рельсы ломом перемыкают, чтоб светофор проходной красным горел. А как машинист остановится, толпой налетают, тормозную магистраль рвут, и вагоны вскрывают. Пока машинист тормоза откачает худо-бедно, пока тронется, на обочину всё ценное выкидывают. Кушать народ хочет, не у всех работа есть.
— Я тебя понял, Пётр, только мы с темы съехали. Ты согласен, что это новый уровень? Новый этап в развитии нашего цеха.
— Согласен. И, кстати, если мы купим вагоны, нужно будет новую службу создавать. Организовывать контроль за вагонами. А то по ошибке запулят не туда, потом искать устанем.
— Да ладно!
— Вот и ладно, Александр Анатольевич. У нас на Сортировке аж отдельный кабинет арендовали собственники вагонов. И смену техконторщиц наняли. У нефтяников давно уже собственных вагонов несколько десятков тысяч. Чтоб вагонами оперативно управлять, на больших сортировочных станциях у них сидят распылители, это официальное название их должности, и ручками распределяют их порожняк. Чтоб не терялся.
— Ну нихрена ж себе. А нам что делать?
— Ну нам-то попроще будет. Отправлять вагоны строго маршрутами, а не по одиночке, оформлять перевозочные документы на порожние вагоны и контролировать движение по маршруту.
— Вот поэтому ты мой помощник и правая рука.
— Ага. А не заместитель начальника цеха.
— Петь, не начинай. Всё будет, успокойся. Ты ж в должности всего полгода. Придет время, переведём.
— Вообще-то, уже второй год пошёл.
— Да? Как время летит. Слушай, а если сделку по покупке заключим, то на приёмку надо будет посылать кого-то? Или не надо, железнодорожники не выпустят неисправные вагоны?
— Неисправные не выпустят, а барахло запросто. Каждый вагон осматривать надо на предмет комплектации как минимум.
— Может, тебя пошлем?
— Может, и меня. В Нижний Тагил?
— Ну да. с Уралвагонзаводом переговоры ведем. Только чур никому — коммерческая тайна.
— Понял. Молчу. А то вдруг конкуренты контракт перехватят. Кстати, у нас есть конкуренты?
— Да все! Считай, все производители чугуна в стране. Это ж рынок, капитализм. Тут не успел обернуться — уже сожрали. А вообще, есть какие-нибудь умные мысли насчет покупки вагонов?
— Есть. Можно хапнуть совсем недорого и много.
— Интересно как. А чего молчал?
— А вы не спрашивали.
— Рассказывай.
— А премию дадите?
— Блин, конечно дадим, если рабочая история.
— Только тогда уже не в размере оклада. Тут серьёзная фишка намечается.
— Беру твою премию на себя.
— Не, лучше бери на меня. Короче, идея такая. МПС всё больше старых вагонов отставляет в запас. Денег на ремонт и запчасти не хватает, а столько вагонов, сколько во времена СССР ходило, уже не надо. Можно скупить списанные вагоны, только выбирать те, у которых колеса не перекатили. Они уже начали разувать свои старые вагоны на узлы.
— Погоди, списанные вагоны, это у которых срок службы закончился? Их на сеть не выпустят. Фигня.
— Это как посмотреть. Загоняем вагоны на наши пути, доводим до ума, красим, переносим заводские таблички с убитых наших, которые на внутризаводских перевозках катаются. Им же всего по десять лет на самом деле. Регистрируем, получаем сетевые номера и едем с грузом.
— Как-то подозрительно легко у тебя всё на словах выходит. Не может быть настолько просто.
— Всё гениальное просто.
— И что же другие так не делают?
— Тут несколько факторов. Нужно иметь относительно свежие вагоны в собственности с внятными документами. У полувагона срок службы двадцать два года, есть смысл мутить, если твоим вагонам еще хотя бы десяток лет можно кататься. Еще нужно иметь свою ремонтную базу, чтоб вагоны можно было подшаманить до приемлемого уровня. Ну и последнее — нужен я. Генератор идей и просто умный человек.
Фролов никому не собирался говорить, что эта мутная схема не пришла в его светлую голову как дополнительное озарение. Он её опять «вспомнил» как порядок сборки индивидуального силового щита с атомной батарейкой. Ядерных батареек у него под рукой нет, а вот афёру с вагонами почему бы и не провернуть.
— Да, Пётр, ты полон сюрпризов. Я думал, после истории с соревнованиями уже ничего нового о тебе не узнаю. И тут снова новогодний салют над ухом.
— А хрен ли нам профессионалам не удивлять!
История с новогодним салютом была весёлая, это да. Новый год Фроловы и Лузгины справляли вместе, в квартире босса. Новый дом, свежий ремонт, большая квартира на девятом этаже. Большая, по меркам квартир, а не в сравнении с домом Фроловых. Пошили на всех карнавальные костюмы. Все, кроме Лузгина были одеты в восточно-сказочном стиле. На женщинах полупрозрачные шаровары и топики, всякие бусы и прочие висюльки. Пётр был в чём-то византийском и песцах, а Александр внезапно нарядился Дедом Морозом — кто ему запретит быть им? Так вот, в процессе празднования на антресолях было найдено охотничье ружьё двенадцатого калибра. Правда стволы чуток распаялись и смотрели слегка в разные стороны, но в остальном оно было исправно. К ружью прилагались патроны с мелкой «утиной» дробью, так что в процессе веселья ничто не могло остановить двух мужчин от праздничного салюта с балкона дома. Не так, чтобы совсем много, но по четыре разика засандалили. Дамы, естественно, стрелять отказались. Их голые нежные плечи не были предназначены для отдачи ружья такого калибра.
Вот и сейчас в мозгу Лузгина раздался тот же бабах — идея казалась чем дальше, тем вкуснее. За такую вкусную махинацию можно неплохо так приподняться в иерархии холдинга. И плевать, что идея не его, хороший начальник не присваивает труд подчиненных, а организовывает. За то ему и почет, что под его руководством подразделение цветет и пахнет. Главное, чтоб пахло фиалками, а не тем, чем порой пованивает в иных коллективах. Будет Фролову премия, за Александром не заржавеет.
На очередном совещании правления завода додуманный проект превращения металлолома в живые вагоны был озвучен и разобран по винтикам. Правление завода сочло, что вроде не видит подводных камней, которые могут утопить затею. А безопасник уточнил:
