говорил о том, что грубость была наигранной, а сам мужчина действительно с пониманием относится к ситуации.
Лелиана улыбнулась. Теперь она признавала, что за своим упрямым желанием умолчать о наличии агента, если бы магистр не догадался сам, заключалась в её нежелании начинать спор и ссорой портить встречу, потому что ожидала от него полного непринятия постороннего. Однако мужчина опять удивил. А может, напомнил, что она слишком уж сомневается в том, в ком сама же видела родственную душу?
Не найдя больше повода для слов, Безумец решил нарушить объятие. Пальцы его руки, свободной от удержания трости, как бы случайно задели косичку, сплетённую из рыжих волос, в нежном поглаживании коснулись лица воодушевлённой партнёрши, а затем стали придерживать подбородок, чтобы заставить её поднять голову. Но когда маг хотел склониться навстречу, чтобы больше не размениваться на только невесомые объятия, оказалось, что отвлечённые мысли ничуть не помешали женщине уследить за его задумкой, и в тот же миг недалеко от его лица мелькнуло лезвие кинжала.
— Господин Фауст, для того, кто сам говорил об опасности наших отношений, вы слишком явно решили их демонстрировать на публике, — произнесла Лелиана с горящим задором в глазах и в язвительной улыбке, а тем временем её рука держала памятный кинжал, молниеносно вытащенный из ножен. Но в отличие от прошлого раза, при встрече в Скайхолде, когда малефикару она на самом деле угрожала и держала остриё оружия в смертельной близости от его горла, сейчас лезвие было далеко, не несло никакой опасности и было очевидным шутливым актом запугивания.
Поэтому Безумец и не почувствовал угрозы.
— Не вижу причин в сокрытии, раз вы, госпожа Лелиана, утверждаете, что это никак не скажется на вашей репутации. А агент — это и вовсе только ваша забота, — с той же хитростью произнёс маг.
Два человека довольствовались странной ситуацией, возможностью взглянуть друг другу в глаза и узнать, что им обоим это лишь кажется забавным, а не постыдным или неуместным. Ну и, конечно, убедиться, что произошедшее в ту лунную ночь во дворце действительно было закономерным продолжением существующих отношений, а не чрезмерной взбудораженностью балом.
И это убеждение требовало закрепления, поэтому вскоре кинжал был убран в ножны, а их губы слились в желанном поцелуе, лишённом страсти, полном лишь трепета и манящей близости, не требующей продолжения в похоти. По крайней мере пока. Ни любопытство прохожих, ни нахождение вблизи религиозной статуи, говорящей о смерти и жертвенности, их не волновали, и два человека наслаждались неожиданно пришедшей невинной влюблённостью, пока мир давал им на это время.
— Судя по тому, что вы просили меня сегодня отказаться от ношения плаща, вы задумали не только прогулку по городу?
Миловаться они могли ещё долго, да только день, отведённый им на отдых, ждать не будет, поэтому вскоре два партнёра, напоследок обменявшись ни о чём не сожалеющими взглядами, направились к арке, которая выведет их на улочки Бель Марша.
— Вы же хотели познакомиться с культурой Орлея с разных сторон. А архитектуру вы сами сможете осмотреть и быстрее, и более комплексно, — имела в виду Лелиана, что облететь птицей город можно намного быстрее, чем его обойти, — не вижу причин лишь на неё тратить сегодняшний день.
Заинтригованный мужчина глянул на компаньонку, желая разузнать подробнее об её планах, но, ожидаемо, он получил лишь коварный задор в её глазах. Магистр правильно не стал пытаться вытянуть из Канцлера ответ, ведь ничего у него не выйдет, и лишь смиренно принял её игру.
Но путь они пока не начали, потому что, убедившись, что маг не решился возмущаться насчёт напущенной таинственности на сегодняшние планы, Лелиана заботливо подала мужчине руку, на которую ему стоило опереться. Вот на это Безумец искренне воспротивился, выразив настойчивое желание быть независимым в собственном передвижении. Но Соловей столь же упрямо не отступила, уверенная, что, опираясь на её руку, ему будет легче идти, а ей держать его темп ходьбы, и ей было неважно, что в их обществе, лицемерно заставляющем кавалеров скрывать свои слабости в особенности в присутствии дам, так не принято. Вновь разногласие переросло в молчаливое препирательство двух гордецов, которые наотрез отказывались уступать. В конце концов тевинтерец был вынужден сдаться первым, потому что её объективно полезным причинам он мог противопоставить лишь собственную задетую магистерскую гордыню. Маг насупился, но оперся на руку женщины, продолжая ещё какое-то время ловить её язвительную усмешку, говорящую о том, что спорить с Канцлером бесполезно.
* * *
— Белый Шпиль не впечатлил вас своей высотой?
— Шпили храмов Древних богов в Минратосе, калькой с которых является это строения, намного выше. Скорее меня забавляет, что в данном шпиле много веков размещался Круг Магов.
— По-вашему, магам здесь не место?
— Не совсем. Исторически храмы строились такими высокими умышленно: их видно из любого уголка столицы и даже за её пределами.
— Чтобы каждый знал, что правят вашей империей Древние Боги?
— Совершенно верно. В настоящее время в уцелевших храмах расположились Круг Магов и резиденция Чёрного Жреца с той же целью: показать, что Минратосом правят маги и Тевинтерская Церковь, которая утверждает, что магическая сила — это священный дар Создателя. Белый шпиль строился с той же целью — возвысить того, кто им владеет, над городом. Изначально он служил Кордилиусу Драккону крепостью и тронным залом.
— В Университете Орлея вы, как видно, зря времени не теряете, — усмехнулась Лелиана.
Допуск в университет был вторым пунктом в их договоре, и магистр его недавно получил. Не особо следила Канцлер, чем мужчина там занимается, но раз до неё не дошли слухи о скандалах, значит, ничего плохого: не поёт перед местными учёными-сопорати дифирамбы о превосходстве имперской науки и магии, а вполне продуктивно изучает книги. Вон уже про Драккона знает, первого императора Орлея, и историю Белого шпиля.
— Также стоит отметить, что эльфы — якобы свободные и равноправные жители города — вынуждены тысячами ютиться в эльфинаже, по форме напоминающий цилиндрический колодец, площадь поперечного сечения которого едва ли больше рыночной площади Денерима. Нет, мне не нравится мысль, что маги должны проживать в схожих условиях, но согласитесь, Лелиана, что использование такого важного для города строения под тюрьму для магов, ограничение чей свободы, в сравнение с городскими раттусами, уже давно является само собой разумеющимся фактом для населения, по меньшей мере странно.
Задумавшись, Соловей согласилась, что это странно. Когда, например, Киркволл отдал под Круг заброшенную тюрьму для рабов, а Ферелден отправил в никому не нужную древнюю башню (даже не тевинтерскую — а ещё древнее)
