«Однажды увидев принца по телевизору, я поразилась его безупречной красоте. С того дня я мечтала когда-нибудь увидеть его вживую. Но я и не надеялась, что мы встретимся так скоро, да ещё и при таких обстоятельствах! Чтобы я получила заказ от самого принца! У меня до сих пор трясутся руки. Боже, в жизни он ещё красивее, чем на экране. Похоже, сегодня ночью я не усну».
«Это и называют любовью с первого взгляда? Я не могу думать ни о чём, кроме него. Боюсь даже представить, что бы со мной стало, если бы нам больше не суждено было встретиться. На моё счастье, принц Адам снова пригласила меня во дворец. Завтра! Мне бы успокоиться и лечь спать, но сердце так колотится, словно вот-вот взорвётся. Мне так плохо, но в то же время я никогда не чувствовала себя лучше».
«Может ли моя любовь быть взаимной? Нет, нельзя питать ложных надежд. Я знаю, чем это заканчивается. Но что, если мне не кажется? Сколько ни думала, я не смогла понять, зачем он пригласил меня, мы просто разговаривали за чашкой чая, уже и не помню, о чём. А если я всего-навсего вижу то, что хочу видеть? Если Адам ничего ко мне не чувствует… нет, я этого не переживу».
Я читала и читала, с интересом изучая её непреодолимо сильные эмоции, совершенно чуждую мне, сводящую с ума влюблённость. Упустила ли я что-то в жизни, если никогда не испытывала подобного? Вопрос отозвался в груди тупой болью. Слова расплылись перед глазами.
Я глубоко вдохнула и на выдохе постаралась выдавить из себя всю обиду и печаль без остатка.
«Как странно. Словно бы исполнилась моя детская мечта», — написала она, ознаменовав начало их с Адамом отношений.
Просматривая по диагонали историю их любви, я задавалась вопросом, зачем Лукия оставила мне этот дневник. Разве стала бы она посмертно отдавать мне нечто бесполезное? Что такое особенное и важное могла таить в себе чужая мыльная опера? Ни прямым текстом, ни между строк в дневнике не упоминалось ничего необычного. Только редкие заметки о королевской семье привлекали моё внимание.
«Я всё беспокоилась, что наши отношения не получат одобрения короля и королевы, но они приняли меня на удивление радушно. Даже сам Адам выдохнул с облегчением».
«Думаю, мы с Анной станем хорошими подругами. Она по-прежнему немного ревнует ко мне, и её можно понять, в конце концов, я отнимаю у неё самого близкого человека на свете, но всё-таки здорово, что лёд между нами начал таять. Анна замечательная. И Лукия просто прелесть! Я бы очень хотела себе такую же милую младшую сестрёнку, но у меня были только противные старшие братья. Тамара с Катериной чем-то их напоминают. Чёрт! Именно из-за них я и не могу полностью забыть прошлую жизнь».
«Рей пугает меня. Он вроде бы даже не приставлен к королевской семье, и почему тогда он всё время ошивается во дворце? Знаю, они с Катериной давние друзья, но это разве достаточная причина? Как же служебные обязанности и всё остальное? Правда, такое ощущение, что он скоро там поселится. Каждый раз, когда мы с Адамом встречаемся во дворце — что случается совсем не часто, мы ведь оба очень занятые — то обязательно сталкиваемся с Реем в одном из коридоров или залов. Словно он нас поджидает. Я почти в это верю, иначе почему он всегда так подозрительно на меня смотрит?»
«Ужин прошёл ужасно. Зачем только мы так заморачивались, чтобы собрать всю семью? Нет, конечно, объявить о помолвке торжественно было хорошей идеей, но можно было догадаться, как некоторые отреагируют. Я-то надеялась, что все будут вести себя достойно, учитывая официальность ситуации, но Тамара просто взяла и ушла! И посмотрела на нас с таким презрением напоследок. Ещё и сказала родителям, что разочарована! Невероятно! Ладно, пускай я ей не нравлюсь, но они в чём виноваты? Испортила нам вечер. Не надо было вообще её звать».
Дальнейшие записи касались в основном подготовки к свадьбе, иногда работы и важных мероприятий в королевской жизни, совсем изредка случайных размышлений. «Порой мне кажется, что я не заслуживаю такого счастья», — писала она. А с приближением неведомой ей трагедии тон дневника резко изменился.
«Адам ведёт себя странно. Вчера была инспекция, а сегодня он спросил меня про Приглашение. Почему вдруг? Он лучше всех знает, что я обещала отказаться от Приглашения ради него, зачем иначе мне соглашаться на брак?»
«Катерина остановила меня в коридоре и сказала, что в моих же интересах принять Приглашение. В противном случае меня ждут последствия. Это должен быть мой выбор, разве нет? Она настолько не хочет, чтобы я становилась частью семьи, что готова мне угрожать?»
«Родители вызвали меня на разговор. Всё о том же. Моя решимость отказаться от Приглашения явно им не понравилась. А чего они ждали? Какой тогда смысл в свадьбе? Если они рассчитывали, что я уйду, то почему позволили Адаму жениться? Надеялись, что я смогу однажды вернуться? Или это политическое решение? Они так обсуждают меня, словно я вещь, а не живой человек».
«Адам сказал, что мы должны сбежать. Мы не можем играть свадьбу публично, не можем даже остаться в Тьярне, если хотим быть вместе. Я не понимаю. Почему так внезапно? Почему сейчас? Всё-таки моя жизнь ни за что не сложилась бы так, как я мечтала. Но это ничего, главное, что я буду с Адамом. Кроме него мне больше никто не нужен».
Последняя запись была оставлена трясущейся рукой. В нескольких местах чернила расплылись, украсив страницу аккуратными круглыми разводами.
«За что? За что?
Это наказание Владыки? Хорошо, я приму твоё Приглашение. Этого ты хотел?!
Я тебя ненавижу. Я бы придушила тебя, если бы могла.
Почему ты меня оставил? Как я должна жить дальше? Ты всё это время играл со мной? Создал для меня иллюзию счастья, отнял у меня всё.
Я ведь по-настоящему любила тебя.
Зачем я поверила тебе? Я не должна была. Это всегда заканчивается одинаково.
Это всё из-за меня. Я всё испортила.
Прости меня.
Прости меня.
Прости».
Издали донёсся приглушённый плач, и я поспешно захлопнула дневник. Прислушалась, но и внутри, и снаружи комнаты было тихо, разве что ветер протяжно выл за окном. Стало тревожно, и отдающее горечью на корне языка впечатление от прочитанного было тому виной лишь отчасти. Словно бы кто-то стоял за спиной, но сколько бы ни оборачивалась, я не находила никого, кроме собственной тени. А чей-то пристальный взгляд продолжал сверлить мой затылок.
Мне нужна была передышка. Немного времени, чтобы переварить эту странную историю и разобраться в случившемся. Однако я успела заметить, что в дневнике было написано что-то ещё. Другим почерком. Потому, сглотнув, я пролистала страницы, пока не отыскала изящные завитки и невесомо тонкие линии букв. Адресованное мне письмо.
Дорогая Марта,
Я пишу тебе, понимая, что мы больше никогда не увидимся. Жаль, что мне не удалось должным образом попрощаться с тобой. Жаль, что очень о многом я не смогла тебе рассказать. Не знаю, какое место я занимаю в твоём сердце, но прошу, не нужно горевать обо мне. Я не заслуживаю твоих слёз.
Позволь рассказать тебе мою историю.
Сколько себя помню, я всегда с восхищением смотрела на Адама. Он был центром моего мира, моим вдохновением, примером для подражания. Поэтому с его смертью рухнул и мой мир. У меня не осталось причин жить дальше. И возможно, моя жизнь оборвалась бы гораздо раньше, если бы я не встретила Бертрана.
Он был всего лишь случайно залетевшим в наш сад вороном со сломанным крылом, которого я выходила и приютила. Он был потерян и несчастен, собственное существование больше не имело для него ценности. Мне захотелось спасти его, как Адам пытался спасти свою любимую. Так я могла продолжить неоконченное им дело, придать смысл тому, что я единственная выжила в аварии. Это вернуло мне силы и надежду.
Я попросила Бертрана жить ради меня. Жить ради моей защиты, а я в свою очередь обещала защищать его. Я думала, что поступаю правильно. Но в действительности мной двигал эгоизм. Как могла я заставить его жить против воли? Как могу я теперь вот так оставлять его?
