что за зверь такой этот хомячья жадность, хех. Когда деньги не считаешь, о таком и не думаешь.
С разрешения главы мы усаживаемся в высоких креслах в уголке для отдыха.
— Михаил, разреши спросить, что у тебя за Дар? Очень уж он необычен, — Трубецкой не скрывает свой собственный интерес от нашей встречи.
— Я называю его Взрывным Даром, — вру не моргая.
— И в чем он заключается?
Ага. Так я тебе подставил свою спину, старый пострел. Ищи дураков в другом месте.
— В детонировании или укреплении предметов. — Ничего нового я ему не сказал. Сам он всё видел или слышал. Но на всякий случай уточним. — Небольших предметов.
— Хм, судя по описанию, твой Дар очень ограниченный в боевом качестве, — задумывается глава. — Но ты добиваешься с ними действительно ощутимых результатов. Только что проломил камнем стихийный доспех Мастера. А до этого вообще побеждал Грандмастеров.
— Как говорят в народ, «Не силою дерутся, а умением», Виктор Емельянович, — с улыбкой отвечаю. — Да и мои противники меня сильно недооценивали, а зря.
— Это уж точно, — соглашается Трубецкой. — Так что ты хотел, Михаил?
— Я прошу вашей рекомендации в Центр обучения ратников, — перехожу к делу. — На позицию князя-защитника.
— Высоко метишь, — усмехается глава. — Зачем тебе становиться князем, Михаил?
Простой вопрос. Конечно, чтобы приблизиться к Совету. Ну а затем подмять под себя всех вас, зажравшихся мещан по ошибке называющих себя аристократами.
— Я люблю свой город и хочу сражаться за своих земляков, — гордо произношу. Отлично, Медведь. Да в тебе умер великий актер. Теперь добавь стеснения в голос и робко опусти взгляд. — Для меня нет выше чести, кроме как сражаться бок о бок со столь великими воинами как Екатерина Семеновна.
В глазах Трубецкого мелькает насмешка.
— Меньшикова? Да, она поразительная воительница. И красавица, каких поискать, — хитро смотрит.
Не знаю, удается ли мне нагнать краски на щёки, но видят боги, я стараюсь.
— Честно скажу. Нравишься ты мне, Михаил, — вздыхает глава, откинувшись на спинку. — У тебя чистые помыслы, амбициозные цели, острый ум, да и вкус хороший, — снова позволяет себе усмешку. — И помочь бы тебе хотел. Ведь у тебя всё есть для князя-защитника. Сила, храбрость, доброе сердце. — Ну-ну, хватит бросать мне пыль в глаза и скажи уже своё «но». — Но есть нюансы. — Наконец. — Город не может позволить себе содержание неограниченного числа князей. Это дорогие, элитные бойцы. За их подготовку ручается сам ЦОР. — ЦОР — это, видимо, Центр. — Места ограничены, и претендентов на них хватает. Сильных претендентов из знатных родов, — делает он акцент.
— Кажется, одного я одолел, — припоминаю дуэль с Баранчиковым.
— Да, это хороший довод в твою пользу, — соглашается Трубецкий.
— Серьезно? Тогда я могу одолеть еще нескольких, — замечаю скучающим тоном. — Ну или всех. А, может, мне сразиться с действующим князем?
Так заинтересованно Трубецкой еще никогда на меня не смотрел.
— Очень самоуверенное предложение, Михаил.
Развожу руками.
— За свои слова я готов ответить.
Ну что, старый чертяга? Заинтересовал тебя? Или так и будем доить козла?
— Заманчиво, Михаил, — кивает Трубецкой. — И я так тебе скажу: победные дуэли с претендентами сыграют тебе только в большую пользу. Обязательно этим займись. Но, к сожалению, только дуэлей будет недостаточно.
Леший тебя дери! Что еще удумал?
— Разве Сочи не нужны сильные воины? — приподнимаю бровь.
— Нужны-то нужны, — поджимает губы Трубецкой. — Но здесь также играет роль и политика. Как я уже сказал, знатные рода претендуют на позицию князя-защитника. Пренебречь их мнениями довольно проблематично. Нужны веские доводы.
— Сильнее, чем победы над претендентами?
— Это важный довод. Но здесь всегда можно придраться. Мол, что твой противник был подшофе или банально дрался заболевшим. Поэтому я предлагаю тебе совершить военный подвиг. Убей врага всего Сочи — Даура Фирата. Когда ты принесешь его голову, ни у кого из дворян не останется сомнений в твой достойности.
Тресни Навь! Ах, ты, болотник гребаный! Думаешь, подкинул мне навозную лепешку⁈ А зря! Будет тебе Даур, мне всё равно надо им заняться. У нас с ним личные счеты, да и нельзя оставлять живым такого врага. А ты мне только дал повод уделить ему время именно сейчас.
Я делаю хмурое лицо:
— Конечно, Виктор Емельянович, это достойное дело. Фираты ответят по заслугам.
— Тогда мы договорились, — довольно улыбается Трубецкой. — Как только ты принесешь головы этого убыха, я выбью тебе протекцию от Совета. С ней ты сможешь отправиться в ЦОР.
Попрощавшись с главой, я ухожу и теперь задумчиво шагаю по коридору. Даур, Даур, Даур…. Где же ты прячешься, старый горец? Ведь наверняка, спрятался куда-нибудь. Придется порыскать по возвышенностям Убыхии, поискать твою нору.
— Какая встреча! Не ожидал увидеть на вип-этаже именно тебя, Михаил.
Мда, в принципе, логично. Для полного счастья мне не хватает чего? Правильно. Рожи Воскресенского. Шлюха-Судьба всё никак не прекратит теребить ремень моих брюк. Доиграется, что отхлестаю по заднице.
— Евгений Радиевич, мое почтение, — усмехаюсь. — Что же тут такого удивительного? Я просто заходил к Виктору Емельяновичу.
— К Трубецкому? — хмурится он.
А мне только того и надо. Буду вас, баранов, друг с другом стравливать.
Воскресенский решает уязвить меня выпадом:
— Неужели тебе мало усадьбы Вороновых? — Ха, намекнул, что я попрошайка. Забавно. — По-моему, ты даже ее не способен защитить от незваных гостей, — он делает яростный взгляд. — Твое счастье, что мои дети не пострадали. Поэтому пока отделаешься только укором как хозяину.
— Укорять меня не за что, — пожимаю плечами. — Незваные гости только и смогли сделать, что заявиться. Дальше я их всех перебил. Не верите — спросите свою дочь или сына. А я буду ждать ваших извинений.
Лицо Воскресенского вытягивается.
— Извинений, значит, захотел? Высоко метишь, Романов, — произносит студеным голосом. — Не надорвись.
— Сам, смотри, не сдохни, — усмехаюсь и, больше не глядя на этого хрена, ухожу.
Он первый сорвался. Больше мне с Воскресенским незачем играть в вежливость. На людях еще есть пока причины, главным образом, чтобы не создавать о себе дикое впечатление. Наедине же — ни одной.
* * *
— Этот щенок совсем осмелел, — хмыкает Евгений, повернув кресло к окну. — Ходит в «Башню Совета» как себе домой, дерзит, угрожает…А еще нацелился в князи. Как оказалось, Трубецкой послал его за головой Даура.
— Какие будут распоряжения касательно Романова? — спрашивает Галина, стоя напротив господина. Длинная чёрная юбка с разрезом до колена, чёрная водолазка и туфли на тонкой шпильке. Помощница как всегда выглядит стильно.
— Грохать его надо, — задумчиво шевелит губам Евгений. — Романов у меня уже поперек горла сидит. Чуть детей мне не угробил. А сейчас возможность подходящая. В Убыхии это легко устроить, только вот кого послать…
— Как насчет претендентов в князи из родов Зяблика и Хорькова? — предлагает Галина. — Зяблик Степан — Мастер на пике развития. Прохор Хорьков недавно стал Грандмастером.
— Слушай, а хорошая идея-то, —
