— Сколько стоит в день? — спросил я на языке жителей побережья, показав морскую раковину.
— Одна раковина в день за всё, — ответил он на том же языке, причем быстро, не задумываясь, как человек достаточно хорошо владеющий им.
Что именно входило в местный вариант «all inclusive», я не знал, но по радостному блеску в глазах хозяина постоялого двора сделал вывод, что переплатил, поэтому мы с Гуамом и лама Мама уж точно будем накормлены на ужин и завтрак.
Солнце уже садилось, прогуливаться по городу было поздно, поэтому я потратил время до ужина на допрос хозяина постоялого двора, которого звали Ванка (Глыба). В свою очередь он допрашивал меня, после двух-трех моих вопросов задавая свой.
— Вы чанка? — первым делом поинтересовался я.
— Нет. Племена с побережья называют нас аймаракая, а мы себя зовем хаке (люди). Мое племя — колья (горцы), — поведал он.
— Откуда знаешь язык жителей побережья? — задал я следующий вопрос.
— Мой отец был купцом и я сначала тоже, много раз посещал Ичсму и даже Чан-Ане бывал. Возили туда ткани, а оттуда соль, вяленую рыбу, разные изделия из металлов и глины. В Чан-Ане очень искусные мастера. Иногда надолго там задерживались, вот и выучил их язык, — рассказал он и в свою очередь спросил: — А ты откуда прибыл и куда направляешься?
— Приплыл с севера на бальсовом плоту, — сообщил я и, поняв по вдруг приоткрывшемуся от озарения рту Ванки, что он знает чиморские легенды о правителях, приплывавших с севера, признался: — Оставаться в Чан-Ане не захотел, хотя жрецы предлагали. Боги приказали мне идти дальше. Собираюсь пересечь горы, добраться до океана и отправиться на плоту домой.
Судя по удивленно-восхищенному лицу хозяина постоялого двора, его поразило то, что океан есть и на востоке, и еще больше грандиозность моих планов. Мой необычный внешний вид явно указывал, что человек я неординарный, способный на многое, что не под силу другим. Трудно поверить в одаренность людей неприметных, ничем особо не отличающихся от тебя, несмотря на то, что талант предпочитает скромную оболочку.
64
Если на ужин нас накормили печеными морской свинкой и картофелем с чичой (плёвым пивом), то завтрак был скромнее: рыба, которую я определил, как сома, с кашей из кинвы, как ее называли в чиморцы, зерна у которой кругловатые и разных цветов, от белого до красного, по вкусу напоминающей неошелушенный рис, и бодрящий напиток — настой листьев коки, от которого я получил такой заряд энергии, что позже чуть не погиб. Наверное, хозяин постоялого двора решил, что поутру мы свалим. Поставил его в известность, что задержусь здесь на день-два или больше, так что ужин должен быть, как вчера, и желательно в полдень сделать перекус. Я решил отдохнуть после продолжительного перехода и заодно посмотреть, как живут колья.
Хатуном правит сапана по имени Чампи (Копье). Он был, так сказать, первым среди равных в союзе хакских городов-государств, расположенных на нагорье вокруг озера Титикака. То есть по всей будущей Латинской Америке процветала полисная система, как в свое время у древних греков. Чан-Ан был местными Афинами, Ичсма — Дельфами, а тотально военизированную Спарту я пока не нашел. Может быть, это Хатун. Видимо, союз полисов, говорящих на одном языке — наиболее удобная форма социального обустройства в бронзовом веке.
Резиденция сапана находилась не в самом центре города, а ближе к озеру. Это большой по площади жилой одноэтажный комплекс, состоявший, как рассказал Ванка, из двадцати четырех комнат, расположенных по периметру прямоугольника и украшенных внутри золотом, серебром, бронзой, перьями… Внутри общий двор для приготовления пищи и тусовок. Типичная планировка для нынешних Центральной и Южной Америк. Такие же дома и у обычных граждан, только количество, площадь и внутреннее убранство комнат по достатку. Видимо, в основе лежало жилье для большой патриархальной семьи, которые со временем начали объединяться для совместного решения вопросов по выживанию.
На берегу озера был рыбный рынок. Продавали улов женщины, приплывшие на лодках типа каноэ, связанных из тростника, с плавучих прямоугольных остров, тоже из тростника, которые то ли дрейфовали, то ли стояли на якорях на приличном, не меньше километра, расстоянии от берега. Точно не скажу, но площадь их была метров пятьдесят на тридцать-сорок. На каждом по несколько жилищ — больших шалашей. По словам Ванки, обитают на этих островах уру (рыбаки), как их называют колья. Когда-то очень давно они были великим народом, населявшим все нагорье и даже берег океана, а сейчас осталось всего несколько тысяч. Так понимаю, реликт, который не полез прятаться высоко в горы или не спустился в дремучие джунгли, а занял не совсем обычную безопасную нишу. Величают себя кот-сунь (жители озера) и утверждают, что у них черная кровь, холодная, поэтому не мерзнут в такой неблагоприятной среде. Температура воды в озере, даже сейчас, в конце теплого периода, была градусов десять-двенадцать. Я-то знал, что у хладнокровных, в том числе крокодилов, кровь наоборот ярко-красного цвета, так что дело в обычной адаптации, произошедшей за несколько поколений. На берег выходят только женщины. Мужчины всю свою жизнь проводят на воде. Наверное, дело в том, что стоит встретиться двум самцам, как сразу начинают мериться членами, после чего проигравший гасит возникшее чувство неполноценности самым надежным способом — убивает победителя. Все войны начинаются именно по этой причине. Кот-суньцев осталось мало, поэтому и не позволяют своим мужчинам самоутверждаться и рисковать жизнью.
Вот тут меня и дернул черт искупаться в озере. Низкая температура воды не испугала. Я как-то, правда, не по своему желанию, поплавал в море Лаптевых, когда вода была небольшой минус. Титикакская сейчас, как летом в Онежском озере, в котором я тоже купался вместе с ребятней (взрослые такой дурью не маялись), причем по собственному желанию. Есть у меня дурная традиция поплавать в каждом водоеме там, куда черти занесли. Детвора поджигала на берегу старую покрышку автомобильную и шла плескаться. Почти у всех плавки были синие. Когда тело станет такого же цвета, пора вылезать. После чего дети скакали вокруг горящей покрышки, согреваясь. Тела быстро становились смуглыми, то ли от загара, то ли от копоти.
Если не считать потрясающий во всех отношениях момент первого погружения в холодную воду, дальше минут десять было вполне приемлемо. Я даже решил прометнуться до ближнего тростникового острова и рассмотреть его поближе. Греб неспешно стилем брасс. Где-то на полпути почувствовал, что начинаю замерзать, и в прямом смысле слова плюнул на любопытство. Уже неподалеку от берега начало сводить ноги от холода. Перешел на кроль, заработал ими активнее и таки добрался до берега. Когда вышел из воды, меня распирало от кайфа. В таких ситуациях он наступает, когда и если процесс стремления к удовольствию закончился.
Неподалеку собралась большая группа аборигенов. Они глядели на меня и обменивались репликами. Слов я не понимал, но на смуглых лицах было написано, что повидали они много идиотов, но такого встретили впервые. Впрочем, женщины-уру, подплывшие на своих тростниковых лодках, смотрели на меня с восхищением: мы с тобой одной крови, черной, ты и я!
65
После стрёмного заплыва у меня как-то пропало желание оставаться в Хатуне. Не удержусь и еще раз сплаваю, а пока не знаю, чем закончится утопление в пресном водоеме. Да и нет у меня желания выбраться на берег Титикаки лет через сто-двести. Если после прибытия сюда испанцев, то можно было бы. Тогда будет легче вернуться в Европу.
Вышли мы на следующее утро. Я шагал впереди, за мной — Гуама, ведущий на поводу ламу Маму. Решил обогнуть озеро с севера. Ванка, который, как купец, побывал много где, рассказал мне, что из Титикаки вытекает всего одна река, причем впадает в другое озеро, расположенное южнее. В семи днях пути (хорошо нагруженная лама проходит в день километров двадцать пять-тридцать) примерно от середины западного берега есть дорога на северо-восток, в земли народа пукина, с которыми колья то воюют, то торгуют. Где-то там берет начало река, которая течет дальше на восток, в джунгли, где живут племена настолько дикие, что с ними никто не хочет иметь дело. Видимо, это один из притоков Амазонки или приток притока… Я решил добраться до этой реки и посмотреть, подходит ли она для осуществления моих замыслов. Если нет, то по восточному краю Анд пойду дальше на юг.
