теле раны, однако это никое образом ему не мешало и дальше вести сражение, раздражая порождение тьмы одним своим видом.
— Какие угрозы! Не пустые ли?
И хотя сам Бык себя к кунари относить уже не мог, однажды обменяв беспристрастные правила Кун на свою команду и став изгоем, однако выучка Бен-Хазрата никуда не делась. Даже если Старший верил, что говорит нечто сверх уничижительное, то васгот в ответ мог только посмеяться над врагом. И повод был: буквально недавно, когда рассвирепевший Корифей решил уже замарать руки, схватил очередного мельтешившегося под ногами бойца и хотел поступить с ним так же, как со Стражами Митал, — оторвать голову, то подскочивший и махнувший секирой Бык спас соратника. От силы такого удара, который должен был закончиться моментальным отсечением руки, Корифея спасла только его фантастическая живучесть, но повреждение всё-таки было нанесено, потому что монстр когтистую лапу прижал к телу и больше не спешил ещё кого-то хватать.
После столь изматывающего сражения, не обошедшегося без потерь, хотелось надеяться, что всё идёт по плану. Больше Корифей не наступал на них непоколебимым монолитом, он всё чаще отвлекался на себя, ломал вонзившиеся стрелы, но довольно-таки заметно пошатывался, когда влетали новые. Использование им Сферы становилось всё более хаотичным, он скорее пытался отогнать от себя навязчивую мелюзгу, напугать, чем нанести фатальный урон очередным смертельным красным лучом. Чаще стал посматривать на небо, будто искал способ к отступлению или волновался за своего дракона, который до сих пор не мог одержать победу.
Порождение тьмы был ослаблен, и это очень вовремя.
— Драконы! Берегитесь! — вдруг раздался крик очередного внимательного бойца, следившего за битвой в небе. Его крик был столь пронзительным, что отвлеклись все, даже Старший.
Истратив все силы, небесные громадины в последний раз вцепились друг в друга, намертво, и начали падать. Упадут они, к счастью, не на само поле битвы, а поодаль. Но «поодаль» — это мера для людей, а вот громадные существа из-за своих размеров вполне могут придавить немало бойцов, стоявших на последних линиях шедшего сражения. Так что под мгновенно прозвучавший громогласный приказ командира отряд начал быстро, буквально бегом, перегруппироваться.
Через несколько секунд падение произошло. По земле вновь прошла дрожь, в небо взлетели снежинки потревоженных сугробов, раздался жалостливый треск сломанных деревьев. Никто не вспомнил, что у них тут велось своё сражение, — все следили за исходом дуэли двух гигантов. Красный дракон рычал, ревел, трепыхался, силился то ли встать, то ли взлететь, то ли сбросить с себя соразмерную тушу, тем временем чёрный сомкнул на его шее челюсть, вцепился клыками и не отпускал ни при каких телодвижениях первого. Стремительно утекавшая через серьёзные раны кровь забирала с собой и силу скверного существа, его сопротивление становилось всё слабее. Вскоре он упал на землю, не сумев оттолкнуть врага, рык его обернулся жалким воем. А вскоре стихли и даже эти жалкие последние попытки биться. Только лишь тогда, когда признаков жизни не было однозначно, чёрный дракон позволил разомкнуть пасть, но не поспешил тут же воспрять и огласить ревём о своей победе, а сам измотанный рухнул на землю следом.
То, что маг выполнил свою часть их общего плана, лучше всего доказывал сам Корифей. Когда красный дракон испустил дух, магистр будто прозрел, на его лице отразились небывалая ранее живая ясность, страх, паника. Поддавшись уже забытым им эмоциям, Старший даже отступил на пару шагов, не замечал тех, с кем всё это время вёл сражение, и только смотрел туда, где лежит бездыханно символ его величия и гарант бессмертия, и на его убийцу, который лежал рядом, тяжело дышал, и только его распахнутые крылья подрагивали и закрывали оставшиеся на снегу следы побоища и крови.
Только если кто-то подумал, что поражение своего питомца заставит Корифея сдаться, он серьёзно ошибётся, потому что мёртвое существо показывает невообразимо живую упертость. Тот момент ясности, озарения, быстро сменился привычной яростью, злобой, но удивительно обдуманной.
«Ты глупец! Ты не способен отличить фальшь от яви. Империя падёт из-за тебя.»
Шевеление дракона из-за его размеров не может пройти незаметно, поэтому он вновь приковал к себе внимание, когда начал тяжело подниматься. Сначала это никого не удивило, ведь всё шло по плану — он должен быть уйти подальше от этого места, отправиться в храм, чтобы приготовиться к финальной части сегодняшней битвы, пока они окончательно разберутся с уже-не-бессмертным тевинтерским магистром. Но стоило громадине поднять голову и окинуть взглядом поле битвы, как все тут же обомлели.
Благодаря по-человечески пластичной мимике морды чёрного дракона, сразу было видно, что он далеко не в порядке. Он был ранен, побит, лишился части рогов, что короной венчали его голову, поэтому не выглядел уже столь привычно, грациозно, а значит, есть смысл обеспокоенно ожидать от него иного поведения. Большие белые глаза, которые обычно отражали сознательность, ум хозяина тела, сейчас всё больше полнились безумной яростью. А из-за того, что он всё ещё пытался отдышаться, челюсти не смыкал, то вид клыков дал понять ужасную истину: они были в чёрной крови, как и вся его пасть. Это значит, он наглотался крови изуродованной твари, увеличив концентрацию скверны в своём теле и тем самым став более уязвимым перед волей её носителя…
Когда дракон снова смог встать на лапы, помогая себе хвостом удерживать равновесие, и на них устоять, он направился в сторону поля битвы. Он сильно хромал на повреждённую скверным огнём лапу, его волочащиеся по земле крылья застревали в следах их побоища, но это его не остановило, и с каждой секундой он только всё убыстрялся. Он громко зарычал, вновь всех оглушил, а затем буквально за два стремительных прыжка добрался до порождения тьмы и схватил его.
Сфера Средоточия, выброшенная будто от отчаяния, а не от неожиданного нападения, упала, не разбилась и была подобрана её истинным хозяином, но никому до этого не было дело. Потому что дракон озверел окончательно, лютовал, драл монстра, которого держал в зубах, вроде пытался добить и выбросить, а вроде съесть. Подпрыгивал, сотрясал передними лапами землю, бил хвостом, то взмахивал крыльям, то вновь расстилал их по земле, заставляя участников отряда спасаться бегством, маневрировать, чтобы не быть в следующую секунду раздавленным какой-нибудь частью тела этой здоровенной туши. Те, кто не был в зоне поражения, начали кричать, пытаться вразумить взбесившееся животное, напомнить ему о плане, убеждать убраться подальше от разносчика скверны, пока не поздно.
К сожалению, даже громогласный голос Искательницы не был услышан. Потому что было уже поздно. Вскоре дракон проглотил не
