— Но в другой раз подобные действия обговаривайте со мной. Это не дело, да и автомобиль не ваша личная собственность, чтобы распоряжаться им с подобной лёгкостью.
— Не было возможности, — кручинится Давид, — всё так быстро закружилось.
— Хорошо, неважно. Позже мне всё подробно расскажете. А теперь можете ехать. Егор, а ты найди Иванову, узнай, в каком ты номере, бросай вещи и давай скорей присоединяйся к коллективу. Все уже в оздоровительном центре.
Да что ж такое-то! И здесь баня. Кругом одни бани. Ирина уходит, а мы смотрим ей вслед, и мне кажется, будто её пышные волосы превращаются в светящийся след, подобный тому, что оставляют в небе самолёты.
Она стучит шпильками, а короткие розовые шорты при ходьбе эффектно подчёркивают округлости бёдер и дарят мне новый чувственно-созерцательный опыт. А заодно демонстрируют упругость молодой плоти и полное отсутствие целлюлита.
Мы с Давидом переглядываемся.
— Фу-у-у, — выдыхает он. — Пронесло! Я думал не сносить мне головы, если честно.
— Я тоже.
Я иду по коридору, пытаясь выяснить, где тут оздоровительный центр и где, собственно, Иванова. Дежурной в фойе нет, да и никого нет. База отдыха зимой не работает и сейчас открыта исключительно для нас. Поэтому нет ни гостей, ни персонала. Где-то там впереди слышится весёлый гомон. Туда мне и надо.
Но, не успеваю я найти место сборища бюро, как вижу Лену Иванову, спешащую мне навстречу. Она шлёпает вьетнамками, оставляя мокрые следы, а из одежды на ней только простыня. Однако…
— Егор, приехал? Меня Ирина Викторовна послала. Пойдём, я тебя провожу. Твоя комната здесь, на первом этаже, вон там в самом конце. Держи ключ. Тринадцатый номер, несчастливое число. Смотри, чтобы привидения не утащили. Разберёшься сам?
— Разберусь, конечно.
— Туалет и душ чуть дальше по коридору. С тобой в комнате живёт Чимаров.
— Это кто? — хмурюсь я, пытаясь припомнить, что это за Чимаров такой.
— Костя Чимаров. Но только он не приехал пока. Может, ещё появится.
Лена многозначительно улыбается и протягивает мне ключ с небольшим деревянным брелоком. На нём красной краской выведено число «13». Хитро. Все живут по двое, чай не буржуи, чтобы по одноместным номерам ныкаться. Опять же для соблюдения морали удобно. А то знаем мы, чем они там в одноместных номерах заниматься будут. Стонать да охать всю ночь.
А почему хитро? Да потому, что Чимаров этот, которого, как мне кажется, я и в глаза-то не видел никогда, не приедет, и я останусь в комнате один. А стало быть, никто и не узнает, когда я ушёл и когда вернулся. Молодец Лена, вернее, Ира.
— Ленок, объявляю тебе благодарность. Проси, что хочешь.
— За что это? — ухмыляется она.
— За миф о Чимарове.
— Ну… Ну, хорошо. Бюстгальтер. Сможешь импортный достать?
— Для тебя в лепёшку расшибусь, — уверяю я. — Говори размер.
— Семьдесят второй, номер три. Запиши, а то перепутаешь.
— Нет, Лен, не перепутаю, — отвечаю я, внимательно разглядывая её сокровища, тщательно замотанные простынёй. Считай, размер твоей груди навеки врезался мне в память.
— Дурак, — хохочет она, явно довольная моими речами. — Давай, бросай вещи и пошли. Там народ уже парится вовсю. Плавки возьми, там бассейн есть, если что.
— А кормить будут? Или только жарить в сауне? А то я голодный, как волк.
— Будут, не переживай. И кормить, и поить, всё будут.
— Вакханалия?
— Ты только при начальстве такое не скажи, — предостерегает она.
— Ладно, не скажу. Простыни там дают или с собой брать?
— Там.
Она провожает меня до мужской раздевалки. Я сбрасываю одежду, надеваю плавки и беру простыню. Сначала подхожу к бассейну.
— А, Брагин! — приветствует меня Люба с соломенным каре. — Ты где был? Говорят преступников… Ой… Что это у тебя с рукой?
— С оборотнем сражался, — весело отвечаю я и с разбегу прыгаю в воду, поднимая фонтан брызг.
Девушки визжат, а парни гогочут. Не все тут, правда, «парни». Есть и пузатенькие дяденьки с очень серьёзными сластолюбивыми лицами. Именно так выглядит второй секретарь Стрункин. Он почему-то поглядывает на меня с опаской. Ну, да ладно, пущай глядит, лишь бы руками не трогал. А вообще народу у бассейна немного. Остальные, вероятно, греют косточки в сауне.
Бассейн не очень большой, метров пятнадцать в длину, так что я долетаю до края одним махом. В этой части глубоко. Поэтому я чуть выныриваю и опираюсь локтями о скользкий кафель бортика. Тут же ко мне приближаются две женские ноги и останавливаются, едва не задевая мои локти. Ноги красивые, ухоженные, ногти покрыты красным лаком.
Я поднимаю голову и вижу над собой замотанную в простыню Новицкую. Она присаживается рядом со мной на корточки и внимательно смотрит на мою руку.
— На тебя собаки напали? — спрашивает они и легко проводит кончиками пальцев по моему запястью.
— Одна, — киваю я.
— Большая?
— Примерно с овчарку, но беспородная.
— И как ты с ней справился?
— Ну, она не сразу напала, я успел подготовиться.
— Как это? — удивляется она.
— В подобных случаях, нужно намотать на руку куртку или то, что есть. Но на мне куртки не было, поэтому я намотал брючный ремень. Когда собака набросилась, я подставил ей защищённую часть.
— И?
Вокруг нас собирается небольшая кучка людей, с интересом слушающих разговор.
— И что дальше? — поясняет свой вопрос Новицкая. — Она набросилась, схватила тебя за руку, а ты?
— Я начал бить её кулаком по болевым точкам и пинать по рёбрам. Собака испугалась и убежала.
— А где у собаки болевые точки? — интересуется кто-то из парней?
В этот момент в дверях появляется небольшая стайка патрициев, замотанных в простыни. Девчата визжат, убегая от парней, и несутся в нашу сторону. Ирина в это самое время начинает подниматься, поскольку на корточках сидеть не так уж и удобно.
В какой-то момент траектории их движения пересекаются и первый секретарь горкома, получив ощутимый толчок в зад, летит в воду. Даже не успев ойкнуть. Простыня вмиг намокает, облепив её тело, а волосы восхитительным веером разворачиваются на поверхности воды.
Мокрая ткань сковывает движения и Ирина начинает молотить руками. Я нахожусь к ней ближе всех, поэтому тотчас подскакиваю и подтягиваю к бортику. Повисает напряжённая тишина. Новицкая отфыркивается, одной рукой цепляясь за бортик, а другой придерживая свою намокшую тунику.
Она замечает мой смеющийся взгляд и в её глазах моментально вспыхивает грозный огонь. Но, вероятно поняв, что все взгляды сейчас прикованы к ней, она решает, что строжиться в такой ситуации было бы глупо и… улыбается.
— Ну, товарищи бойцы… — говорит она и вдруг начинает хохотать.
Её смех в тот же миг подхватывают все присутствующие.
— Ну, товарищи, — произносит она сквозь смех, — хотели своего верного командира утопить! А-ха-ха! Ну, товарищи так товарищи! А-ха-ха!
Она выпускает узел простыни из руки и вытирает мокрое лицо, а он, этот узел, воспользовавшись моментом предательски разъезжается и позволяет тяжёлой, набухшей ткани ползти вниз. Я вовремя замечаю и, чтобы предотвратить надвигающийся конфуз, хватаю взбунтовавшуюся простыню, прижимая руку к роскошной груди Новицкой.
— Что ты делаешь! — шипит она, но, поняв в чём дело, перехватывает мокрую ткань и озирается по сторонам.
Народ делает вид, что ничего не заметил. Её извлекают из воды и девчонки уводят переодевать. Я ещё немного плаваю, а потом сбрасываю мокрые плавки в раздевалке, повязываю простынь на чреслах и иду в парную. Здесь народу уже немного, народ, похоже, напарился и теперь ждёт других удовольствий.
Разумеется, это никакая не сауна, обычная русская парная с каменной печью и валунами, наваленными сверху. В отличие от городской бани, здесь всё по старинке. Вот там передовые технологии и никакой печи нет вовсе. Зато есть кран, из которого бьёт струя острого пара. Эдакий хамам, только очень горячий. Ерунда, в общем.
