«дембеля» им два месяца осталось! Почему вдруг в школе армейские понятия-словечки? Катя тоже не понимала…
Катя рванула от «гончих». Их так звали потому что бегали хорошо, в спортивных командах за город от школы выступали. А догнав били! «Гончие» — из спорткласса. Сейчас модно такие заводить, как поветрие — типа гармоничное развитие, ага. Школам престиж, директорам почёт. Вот они и стараются. Или математические или языковые, или вот такие, как в их школе. Ребята-то и девчонки там сильные, но слишком уж недалёкие, так скажем. Но как-то их тянули, не исключали, вы что, разве ж можно? Да на спорткласс оценки не больно-то нужны, кому поступать — в институт физкультуры только айда пошёл возьмут. Ну и ребятам в армии спортподготовка пригодится. Вот и эти — мымры тупые, а гонору — у каждой на десятерых хватит. Что бог не додал, в магазине не купишь!
Тёлки — одним словом. Чуть заколосилось, сразу в утреннюю гимнастику включают упражнение. Раз, два — ноги врозь. Ни ума, ни чести!
Заводила у них — Люська. Низкого роста, круглолицая, с вечной паклей вместо причёски. Не повезло ей с волосами — жёсткие, непослушные. К тому же рябая. То ли от ветрянки оспины, то ли ещё что — одна щека дуршлагом, вся в мелкую дырочку. Короче, отсюда и характер — дрянь девка…
Погоня продолжалась недолго. Загнали!
И вот — сортир, кабинка. Дальше бежать некуда! Единственное, что осталось от защиты — это шпингалет, и обрезок трубы в руках. Нужник воняет — а «подружки» за фанерной дверью.
Закрыла глаза. Глубокий вдох-выдох. Задёшево она не проиграет! Как бабушка говорила — «Нас не купишь за рупь двадцать!»
И тут — зайчики!
Ощущения детства — солнечные зайчики сквозь закрытые веки, и по коленкам плещется занавеска — щекочет.
Открыла глаза.
Перед ней стояли высокие кусты и сквозь листву, пробивается жаркое солнце. А под ногами — куча разномастных щенков. Первые уже тычутся ей в колени носами, лижут её, отсюда и щекотка.
Ничего не понимая Катя опустилась на корточки. А щенкам того и надо. Полезли на неё. Повалили на спину. Передние радуются, задние напирают.
Да сколько ж вас тут⁈
Всё это вместе взятое — и налетевший ветерок и языки щенков! По лицу, рукам! Пробило Катю — покатились слёзы. Труба куда-то делась. Она лежала на траве и гладила собачат. Солнце сквозь листву играло с ней в прядки, и ему помогал слегка прохладный ветерок.
Касатоныч — «лыцарь на белом…Августе»
Пробираясь вперёд я услышал человеческий плач. Рыдания навзрыд!
Хорошо что Августу не нашлось места для разбега!
Посередь кустов он вдруг скакнул вперёд, и! Раздался пронзительно плачущий скулёж собаки! Который тут же перерос в ор. Так как к обиженной присоединилось невесть сколь голосов. Разбираться после будем, главное гладиатора унять! Догнал быстро, а вот оттащить… Ага! Поди справься с эдакой тушей, рвущейся в бой! Моих сил явно не хватало. Мне пришлось на него сесть, и держать за рога, чтобы хоть немного унять. И только тогда удалось оглядеться.
Доложу я вам — таки было на что посмотреть!
Юная деваха, с красной моськой от слёз.
Две взрослые собаки, явно находившиеся не в форме. Худющие донельзя. Явно не знавшие что им делать. То ли бросаться в бой, или тикать без оглядки сломя голову. Для атаки у них явно не хватало сил. А от бегства их останавливали находящиеся здесь кучка щенков. И, единственное, что они себе позволяли, это скалится на пришельцев.
И все они. Деваха, собаки и щенки — жались теперь друг другу. С абсолютно одинаковыми ворожением «лиц»… Страх! Шок! Недоумение. Непонимание, что от него ждать!! И это всё, относилось ко мне. Ко мне! Можно сказать народному спасителю. Рыцарю, в рыцарских… ой, форме российской армии! Верхом на белом рыса… пардон, не очень белом баране!
— Спокуха, ребята! Всё в поряде! Обещаю, он больше не будет! — заявил я. — И вообще, мы хорошие — чес слово.
И… я начал ржать…
— Кто вы? — спросила спасаемая.
— Мы? А что именно вы, барышня, имеете в виду? Вы столь вежливы и обращаетесь к человеку старше Вас летами на Вы. Или ваше Вы — множественное число? И вы имеете в виду нас с моим другом?
— Ммнее… — протянула спасаемая.
— Отвечаю по всем пунктам сразу. Я — местный лыцарь. Это мой Росинант. Не видишь? Белый! Правда его зовут Август. Подтверди!
— Беее!
— Вот, видишь, — он так и сказал, — моим словам можно верить! И я на нём сижу. Чё, не похож? Ну извини! Каков лыцарь, таков и скакун под ним… А Вы, барышня, стало быть моя блинцесса, и я вас спасаю. Или ты предпочитаешь Македонского? Тогда он Буцефал. Слышь, Буцефал Росинантович, ты как? Плечо-то болит небось?
— Бее!
— Буянить не будешь⁈ Слезу! — баран мотнул башкой. И я сполз с него на траву, но всё же обнимая барана одной рукой.
День Шестой. Часть 2. Ох рано, встает… «орава»!
— А вас? Вас как зовут?
— Ой да, верно — чё это я⁈ — я приподнял воображаемую широкополую шляпу, которую заменила вчера заказанная панама. — Разрешите представится, «Лыцарь» Кас.
— Девица Катерина, — изобразив реверанс сидя, произнесла Блинцесса.
— «Святая Катерина — пришли ей дворянина.». — как мог, я пытался спародировать строки из фильма про мушкетеров.
Барышня наконец-то соизволила оценить мой экспромт и прыснула в кулачок. Ну а то, что вместо кулачка использовали щенка, это уже детали. Победа была на лице спасаемой… И тут я заметил у Барышни на руке интерком…
— Слушай, Барышня-Боярышня-Блинцесса — тут вот какое дело. Нашим животным попривыкнуть друг к дружке надо. А нам с тобой поговорить есть о чём. Ты кино «Место встречи изменить нельзя» — смотрела? «О делах наших скорбных покалякать надо», —
