Не вникая особо в тонкости спора, Андрей был на стороне Ерофея, русские монахи столько раз спасали Русь от неминуемой гибели, а греки свой Константинополь просрут, надеясь на помощь Запада. Но сказать такое Андрей не мог – не поверят. Царьград пока еще стоит, хоть империя ужалась до пределов города и нескольких десятков деревень в округе. Типа, Москва в пределах МКАДа. Бог весть, может, и повторит Москва судьбу Царьграда, если ее правители будут продолжать лизать жопу Западу.
От тявканья спорщиков князя отвлекли турки, те обнаружили исчезновение навы и борзо рванули в погоню. Легкие турецкие галеры как раз покидали устье реки, когда на горизонте Андрей заметил еще галеры, спешившие к флотилии осман.
Андрей передал бинокль шкиперу не боясь. Лука Фомич успел побеседовать с греком на предмет соблюдения тайны. Георгий Калотари оказался на редкость понятливым малым, смекнул, что к чему, и продался с потрохами. Тем более что оплату ему князь установил вдвое больше обычного. Для пущей верности шкипера Лука Фомич собирался переправить семью грека в вотчину князя, но Калотари пока этого не знает.
– Катергон[69], – шкипер моментально определил тип судна, шедшего наперехват.
Турки, вместо того чтобы убегать от сильного противника, собирались атаковать патрульную галеру. Все-таки Андрей недооценил мужество и храбрость турок, они смело приняли бой. Многочисленные сандалы, убрав мачты, на веслах шли встречным курсом к галере. А грипарион[70] и парандерия[71] разбежались по сторонам, собираясь, видно, таранить борта катергона. За сандалами укрылась еще одна парандерия, ожидая, когда придет ее час, и катергон подставит ей свой борт.
Греки не дураки, мористее появилось еще одно судно того же типа, только меньших размеров. Катергоны, оказывается, были и большими и малыми. Чем закончился бой старинных кораблей, Андрей не досмотрел, попутный ветер уносил его наву все дальше от места сражения.
А тем временем спорщики чуть было не учинили драку. Ванька не мог понять, как Ерофей мог убивать турок. Что правда, то правда. Ерошка, наравне со всеми, отбивался от осман, орудуя пикой, как вилами. А про бывшего митрополичьего боярина, а ныне то ли священника, то ли монаха, Вострого кнута и говорить нечего. Боярин махал саблей, и положил немало басурман.
Андрей плюнул, приказал бросить Ваньку в шлюпку и отправить на фрегат, куда и сам вскоре перебрался, так как Ерофей, потеряв собеседника, вновь принялся скулить про гнев Божий и кару небесную, которую накликал государь своим игнорированием церкви.
– Тьфу на тебя, – князь поспешил убраться от Ерофея подальше.
Ветер благоприятствовал плаванию до вечера. Наполовину груженная нава бойко бежала по морской глади, подгоняемая попутным ветром, но постепенно попутный стал стихать, паруса сначала захлопали, а потом и совсем безжизненно обвисли. Фрегат, рыскающий далеко впереди навы, повернул назад, двигаясь на веслах. Пока добирались до корабля, ветер вновь подул, но уже в другую сторону. Капризы погоды порой затрудняли плавание, и то расстояние, которое при попутном ветре можно пройти за день, проходили за пять, а то и все семь дней.
Нава осталась стоять на якоре в виду берега, а князь, забрав с собой своего воеводу, решил разведать, что там впереди. Латинские паруса фрегата позволяли худо-бедно двигаться в нужном направлении, даже при встречном ветре. Старшим на наве воевода оставил Кузьму, новгородцу даны указания усилить бдительность и быть готовыми к нападению осман. Этот участок до Синопа опасен, торговцы предпочитали преодолевать его в составе морских караванов, ибо одиночке грозила великая опасность быть взятыми пиратами на абордаж, если только хозяева корабля не вооружатся, как следует. Что само по себе – очень дорого.
Когда фрегат обогнул далеко выступающий в море мыс, Андрей опешил от увиденного на горизонте. Словно стая шакалов, флотилия маленьких рыбацких лодок, среди которых своими большими размерами выделялись несколько легких галер, травила три убегавших судна. Две гигантских размеров каракки, своими высокими бортами прикрывая маленький барк, успешно отбивались от пиратов.
– Парус убирай, – распорядился Лука. – Не ровен час, заметят нас.
Приказ воеводы выполнили моментально, свернув парус и завалив мачту. Фрегат пошел на веслах, обходя по широкой дуге пиратскую флотилию.
Тем временем пираты предприняли очередную попытку напасть на корабли. Что они сделали, из-за дальности не совсем понятно, но барк, шедший между каракками, стал отставать, его квадратный парус свисал клочьями. А каракки продолжали движение, бросив несчастный барк на произвол судьбы. Флотилия продолжила преследование, лишь несколько маленьких лодок остались кружить вокруг барка, осыпая его палубу стрелами. С барка огрызались, но как-то вяло.
А каракки уходили все дальше, время от времени отстреливаясь из орудий. Выстрелы не давали пиратам приблизиться для абордажа. Если честно, Андрей сомневался, что низкобортные суда пиратов смогут причинить какой-либо вред гигантским кораблям с огромными кастлями.
Команда фрегата перестала грести, наблюдая за погоней. Одна из пиратских фуст резко рванула вперед, набирая скорость. На корме, ближней от берега каракки, расцвело облако порохового дыма, и до слуха Андрея докатился раскат грома от выстрела. Попали пушкари по галере или нет, непонятно, но хищная галера неудержимо шла на таран.
– Идиоты, – не удержался от комментария Андрей, передавая бинокль воеводе. – На. Взгляни.
– Правильно делают, – Лука с интересом смотрел на разыгрывающееся сражение.
– Чего правильно? – не согласился князь с воеводой.
Фуста таранила корму каракки, треска ломающейся обшивки князь не слышал, но что задумал отважный капитан галеры, стало понятно без слов. С кормы на галеру обрушился град камней, дротиков, стрел. Даже несколько облаков порохового дыма расцвели, но дым от выстрелов быстро снесло ветром. На фусте взмахнули веслами, раз, другой, галера дала задний ход, выходя из-под обстрела. Убитых гребцов выкинули за борт, их места заняли живые товарищи. С рыбацкой лодки по веслам на галеру перебежало около десятка пиратов. Галера вновь набрала разгон…
– Miserere mei deus[72], – испуганно произнес человек, стоявший на кормовом кастле каракки, испуганно глядя на несущуюся на корабль галеру.
Зарядить орудие прислуга не успевала, по разбойничьей фусте велся интенсивный обстрел с обоих кораблей, но гребцы галеры укрылись за щитами, которые держали над их головами стоявшие рядом товарищи. Без убитых и раненых не обошлось, но место убитого быстро заменялось другим пиратом.
Резкий толчок, треск ломающегося дерева оповестил команду каракки, что корабль отныне неуправляем, лишившись руля, он обречен, прямо по курсу скалистый берег мыса, и, как назло, сильный порыв ветра резко увеличил скорость корабля.
Вторая каракка делала поворот под ливнем стрел. Матросы на мачтах представляли отличные мишени. Пираты не преследовали беглеца, ограничились тем, что отогнали каракку от подранка, позволив ей уйти.
Большое судно, выскочило на мелководье, со всего маху сев на мель. И тут проявилась дьявольская хитрость пиратов. С берега корабль стала обстреливать большая катапульта, а пиратские лодки кружили рядом, обстреливая палубу.
Две фусты остановились в отдалении, не приближаясь к противнику. Пираты с борта галеры кидали стрелы, луки разбойников позволяли им это делать, но ветер сносил большую часть стрел в сторону. Команда каракки в таких условиях предпочла сдаться.
После злополучного для каракки мощного тарана фусты Андрей еще сколько-то времени наблюдал, как галера пыталась спастись. Видимо, ядро все-таки попало по галере, ну не могут камни, бросаемые с высокого кормового кастля, пробить днище кораблика. Или могут? Высота кормового кастля – метров шесть будет, а то и все семь-восемь. У его навы – кастль значительно ниже будет.
Галерные гребцы отчаянно боролись за жизнь корабля. Фуста направлялась к берегу, Андрей не стал досматривать, чем закончится соревнование с волнами, князь переключил внимание на барк и не видел, как фуста пошла ко дну.
Команда барка, видя, что пираты заняты более важным делом, чем захват маленького судна, воспрянула духом. Несколько пиратских лодок облепили барк, пираты пошли на абордаж, но команда встретила их во всеоружии. Моряки отчаянно боролись за свой корабль, за свои жизни. Ярость пиратов сыграла злую шутку с моряками. Когда высокий воин в доспехах зарубил какого-то пирата в красной чалме, остальные взвыли так, что их вопли слышны были на фрегате очень отчетливо. Пираты усилили натиск и загнали моряков на нос и корму.
