– Алевтина? – Госпожа Гадрка смотрела на меня с удивлением и, кажется, некоторой опаской. – Ты вер-р-рнулась?
– Ага, – буркнула я, прощально махнув рукой Стэну, и скинула осточертевшие туфли.
На душе было погано. Еще хуже стало, когда я заметила, что из прихожей куда-то подевались шкатулка, в которой госпожа Гадрка обычно хранила украшения, и вазочка для мелких монет.
От обиды у меня перехватило дыхание. Значит, госпожа Гадрка и господин Раргош уже записали меня в воровки?! А ведь я живу у них уже почти два года!
Почему люди так охотно верят в плохое?! Почему им так нравится считать, что все вокруг – подлецы, воры и негодяи?
Я даже не стала умываться. Не раздеваясь, упала на постель, уставилась в потолок… и наконец разрыдалась.
Как же мне было плохо! Вместе со слезами будто выходили острые осколки надежды, обиды, любви…
Проснулась я поздно и долго рассматривала в зеркале свою хмурую физиономию. Вполне симпатичная, пусть черты и не такие изящные, как у госпожи Громовой. Но почему же мне так не везет в любви?!
Сначала инкуб, потом вампир, теперь еще и Стэн…
Вдруг вспомнилось смуглое лицо цыганки, ее кривящиеся в улыбке губы и спокойное: «Порчу сниму!»
Может, на мне действительно какое-нибудь проклятие? Теперь я бы этому не удивилась. В этом мире и не такое возможно!
Вспомнив, что вчера я так и не приняла душ, я залезла в ванну… и, взвизгнув, с омерзением уставилась на свои ноги, испачканные чем-то вонючим и липким.
С трудом отмыв эту гадость, я мокрая и злая выскочила в коридор и чуть не столкнулась с хозяйкой.
– Госпожа Гадрка, там… в ванной… – Я запнулась, не зная, как объяснить.
– А? – Она смотрела с опасливым интересом.
– Кто-то… сходил в туалет! – выпалила я.
– А-а! – Она вдруг просияла и объяснила: – Это Васенька, он боится упасть в унитаз, вот и…
– Васенька? – переспросила я, сглотнув.
– Васенька такой умница! – проворковала госпожа Гадрка с таким видом, что сразу было ясно: оспаривать это утверждение бесполезно. – Пойду покор-р-рмлю его.
М-да, кажется, теперь хозяином в доме стал этот мерзкий могильный червяк. Ему разрешают гадить где попало и делать что угодно.
И не факт, что меня не попросят отсюда в конце месяца. Ладно, все равно до выпуска уже совсем немного, где-нибудь перекантуюсь.
Но все равно было ужасно обидно, что госпожа Гадрка и господин Раргош так легко поверили в мою вину.
– Госпожа Гадрка, меня оправдали! – сказала я ей вслед. – Ну, по тому делу.
– Я… р-р-рада! – на мгновение запнувшись, ответила она. – Тебе твоя кур-р-ратор помогла, да?
И тут же скрылась в кухне, оставив меня переваривать прозрачный намек…
Вторя моему тоскливому настроению, с неба капал дождь.
Зато в офисе как будто уже наступила зима и бушевала вьюга.
Стэн был бледен, но тщательно выбрит и одет в идеально наглаженный костюм. Вот только смотрел Стэн как будто сквозь меня и вообще больше напоминал манекен, чем живого человека.
– Доброе утро, Алевтина, – произнес он бесцветным тоном.
– Привет, – ответила я, не в силах назвать это утро добрым. Поколебалась, но спросила: – Ты как?
– Отлично, – заверил он все тем же тусклым голосом. – У тебя все в порядке?
– Да. – Я не стала вываливать на него свои неприятности. Ему своих хватает.
Хотелось как-то встряхнуть его, утешить, заставить улыбнуться… Но я понятия не имела, как это сделать!
В отличие от Стэна госпожа Громова не скрывала своего раздражения. Она отчитала меня за опечатку в черновике речи так, словно это были документы о праве собственности.
Стэн и госпожа Громова почти не разговаривали друг с другом. В случае острой необходимости куратор просила меня что-то передать секретарю. Стэн выполнял все молча. Квалификации и опыта у него было достаточно, чтобы не приходилось что-то переспрашивать и уточнять. Со мной он держался не намного приветливее, чем с начальницей, что не добавляло мне хорошего настроения.
Уф, терпеть не могу скандалы и выяснение отношений. Но такая молчаливая «забастовка» – это еще хуже! К тому же нет ничего противнее, чем быть буфером в чужой ссоре.
В общем, к концу дня мне уже хотелось кусаться. Эта холодная война была невыносима!
Как только стрелки на часах доползли до заветной отметки, я схватила сумку и, торопливо попрощавшись, выскочила прочь.
И чуть не влетела прямо в Поля.
– Привет! – улыбнулся он, помогая мне удержаться на ногах.
– Привет! – Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как отпускают напряжение и злость. – Ты что тут делаешь?
– Тебя жду, – как само собой разумеющееся, ответил он. – Ты не против немного прогуляться?
– Не против, конечно! – заверила я.
– Отлично. – Он уже привычно поцеловал мне руку.
И мы пошли куда-то пешком. Поль слушал так внимательно, что я сама не заметила, как все ему рассказала. Наверное, рассказала даже слишком много.
– И я не знаю, как заставить его что-то сделать! – закончила я мрачно.
Поль отчего-то резко остановился и придержал меня за руку, заставив оглянуться. Он был непривычно суров: мрачно сдвинутые брови и складки у сжатых губ.
– Аля, есть только один способ заставить его поступать так, как тебе нужно.
– Какой? – зачарованно спросила я. Отчего-то я не могла оторвать взгляда от его строгого и какого-то одухотворенного лица. Настоящий рыцарь!
Поль недовольно дернул плечом и отвернулся.
– Приворотное зелье.
– Но… – Я растерялась. В этом мире такая магия разрешена при условии недолгого действия. Но… Я отлично помнила тех несчастных зверушек и их неестественную «любовь». И я озвучила свои сомнения: – Так же нельзя! Это будет не он, а какая-то… заводная кукла, вот!
– Это единственный способ. – Голос Поля звучал холодно. – Аля, а чем ты лучше своей госпожи Громовой?
– Зачем ты так говоришь?! – А голос-то как дрожит от обиды.
Надеюсь, в тени раскидистого дерева, под которым мы остановились, не видно моих слез.
– А что я должен говорить? – Поль взял меня за плечи и легонько встряхнул. – Аля, какие бы глупости ни делал этот твой Стэн, это его собственные глупости. Он мужчина, он должен решать сам.
– Но я не могу смотреть, как госпожа Громова его унижает!
– Не можешь – не смотри, – парировал Поль. – Аля, возможно, тебя обидят мои слова. Но так нельзя. Он может унижаться, уволиться, да хоть прыгнуть с башни вниз головой! Но сам, понимаешь?
Я молчала, пришибленная полученной выволочкой. Неужели я и правда так поступала?!
Поль вдруг взял меня за руку, и я подняла на него растерянный взгляд.
– Давай зайдем, – предложил он неожиданно мягко.
– Куда? – не поняла я.
– На выставку. – Поль кивнул в сторону вывески буквально в двух шагах, которая обещала познакомить нас с бытом и нравами этого мира.
Мне вдосталь и быта, и нравов (особенно магии!), но в одном Поль прав: нужно было хоть немного отвлечься…
Экспозиция оказалась неожиданно интересной и разнообразной. Какие-то магические зверушки, макеты, растения…
Поль некоторое время пытался деликатно отвлечь меня от стендов с цветами. Я отбивалась с возгласами: «Посмотри, разве он не прелесть?!» Не выдержав конкуренции, рыцарь пробормотал что-то о своем желании посмотреть на коллекцию холодного оружия, на что я только отмахнулась. Там были такие черные пионы! И фиолетовые розы со сногсшибательным запахом! А еще самые заурядные ромашки, при виде которых у меня почему-то слезы навернулись на глаза. Такие обычные, такие родные! Бабушка срезала их по утрам и ставила на серванте – в хрустальной вазочке на старомодной вязаной салфетке.
Отвлек меня шум в соседнем зале. Грохот, чей-то вскрик, сердитый голос Поля…
Я опрометью бросилась туда. Широкоплечий рыцарь нависал над субтильным типом в сером, который что-то пискляво ему втолковывал.
– Поль, что случилось? – спросила я, надеясь отвлечь друга от его жертвы.
Поль обернулся, и я невольно попятилась: никогда не видела его настолько взбешенным!
– Этот… человек утверждает, – с запинкой начал Поль, – что вон тот квилон[3], – он кивнул на сорванную со стенда железяку, похожую на уменьшенную копию меча, – он выкупил у барона Рювенталя.
– Да! – поддакнул мужичок в сером. – Именно так! И я буду жаловаться! В милицию!
– Отлично, – согласился Поль. – Как раз расскажете им, откуда у вас краденое оружие.
– Да я! Да вы! – кипятился субтильный, увидев, что к месту событий уже спешит охрана музея. – Да я вас засужу! За клевету!
– Думаю, госпожа Громова согласится помочь, – вмешалась я, опасаясь, как бы Поль не прибил мелкого типа.
Рыцарь улыбнулся, а его противник скис. Судя по его унылой физиономии, он слышал о госпоже Громовой и не слишком рвался с ней связываться.
– Что здесь происходит? – сурово вопросил подоспевший охранник, кладя руку на рукоять меча.
– Он на меня напал! – наябедничал субтильный, невежливо тыча пальцем в Поля.
