верёвке и ногами по скале, побежал наверх.
Один за другим эльфы исчезали в вышине. Последний сплёл вокруг бёдер Верноссиэль обвязку, привязал конец сброшенной сверху верёвки.
— Жди. Когда я заберусь, мы поднимем тебя, — сказал он и был таков.
Когда верёвка задёргалась, Верноссиэль упёрлась ногами в камни и как по горизонтальной поверхности зашагала наверх.
— Торувьель умрёт от зависти, когда я расскажу, что сорок парней вытягивали меня из пропасти! — рассмеялась она и раскинула руки. — Cerbin, я иду!
Иорвет улыбался, глядя ей вслед.
— Удачи, — тихо сказал он.
Втроём с Исенгримом мы остались одни. Иорвет раскурил трубку и уселся невдалеке от прохода. Водопад шумел, около костра было тепло.
— А ведь можно было никуда не ходить, — задумчиво сказал Исенгрим. — Можно было открыть бочонок пива, закоптить форель, посидеть с дружищем Вилли у печки… Кто бы мог подумать, что я здесь, а Драконовы Горы там.
— В Зеррикании мне понравилось летать, — мечтательно сказал Иорвет и выпустил пахнущий вишней и черносливом клуб дыма, который застелился по воде. Повернулся: — А тебе?
— Я бы хотела ещё поговорить с Зоуи, — ответила я. — И провести ночь в комнате для медитаций.
Исенгрим помолчал.
— Это лучшая комната в моём доме, — сказал, наконец, он. — А Зоуи — лучшее, что есть в Зеррикании, не в обиду будет сказано моему другу Виллентретенмерту. Ты хочешь лучшее, что есть у меня.
«Угу, — подумала я, — а ещё я хочу Иорвета, и он тоже лучшее, что у тебя есть».
— Из того, что у тебя есть по эту сторону гор, я бы не отказалась от чашки крепкого кахве, — вслух произнесла я. — Спорю, что ты взял его с собой.
— Только не кахве! — воскликнул Иорвет.
Исенгрим рассмеялся.
— Даю тебе слово, ведьмачка, что если всё закончится хорошо, я самолично заварю тебе лучший кахве, какого на Севере не видели.
«С этого эльфа хоть шерсти клок», — мрачно подумала я.
— Идут, — тихо сказал Иорвет.
Мы поднялись. За шумом водопада я не слышала шагов, но, сосредоточившись, почуяла приближение двоих. Исенгрим и Иорвет достали мечи.
Первым из проёма показался эльф с факелом в руке и с белоснежными волнистыми волосами, которые живописным беспорядком падали на плечи. Я вытаращилась на него — до сих пор полностью седых эльфов мне встречать не приходилось. Он был костистым, сухопарым, с ясными светлыми глазами, которые между тем казались старческими, будто выцвели от времени. На шее его артистически был повязан шёлковый рыжий платок. За этим беловолосым эльфом, напоминающим молодящегося художника в летах, шёл эльф, являющийся полной его противоположностью — брюнет с по-военному коротко остриженными волосами, с чёрными прямыми бровями и примечательными зоркими карими глазами. Глубокие складки от носа к углам рта придавали лицу властное и жёсткое выражение. От него веяло силой. Вместо свободной рубахи, как у спутника, он был облачён в латную защиту поверх кольчуги. По центру кирасы блестело золотое солнышко цветка маргаритки. Единственное, что объединяло приближающихся эльфов — мечи в инкрустированных ножнах и кинжалы за поясами.
— Эдвар! — Исенгрим убрал оружие, пожал руку беловолосому эльфу и вопросительно посмотрел в сторону его спутника.
— Исенгрим, Иорвет, — представил Эдвар и широко улыбнулся. — Это Дэвин — командир личной стражи Энид ан Глеанны. Он был с нами в Шоннохи — самый молодой среди Лисиц! Отец наверняка рассказывал о нём, Иорвет.
Исенгрим пожал руку похожему на эльфийского омоновца Дэвину:
— О лучшем союзнике сложно было даже мечтать, — сказал он.
Эльфы говорили на Старшей Речи. Иорвет кивнул, однако мне показалось, что как-то неуверенно, и пожал Дэвину руку.
— Всё в порядке? — Эдвар махнул в сторону вытащенной на берег лодки, в которой приплыли Иорвет с Верноссиэль. — Я думал, вас будет гораздо больше.
— В порядке, — ответил Иорвет. — Для нас троих эта лодка была великовата, но мы справились.
Исенгрим мельком бросил на него взгляд и сказал:
— С нами девушка, мнэ-э, из дхойне, она обладает определёнными способностями проводника.
— Она ведьмак, — подал голос Дэвин.
Он говорил так, будто отдавал команду.
— Какова ситуация? — Исенгрим сделал вид, что не услышал этих слов.
— Дворцовая охрана на пути снята с постов, — отчеканил Дэвин. — Я проведу вас до спальни Маргаритки. Дальше всё будет в ваших руках — если вы провалите дело, я буду первым, кто вас арестует.
Этот Дэвин, даром, что был высокопоставленным эльфом, изъяснялся отборным матом, и «провалить дело» в его исполнении звучало весьма красочно и полностью для меня понятно.
— Это честно, — сказал Исенгрим. — Я ценю честность.
— Не беспокойся, Дэвин, договор есть договор, — примирительно сказал Эдвар. — Ты в любом случае не проиграешь.
— Тогда не будем терять время на расшаркивания.
Дэвин развернулся на каблуках, Эдвар приглашающе махнул в сторону тоннеля.
— Клянусь, если всё получится, я тоже выпью кахве, — прошептал Иорвет, и мы последовали за Исенгримом.
***
Дно бывшего русла подземной реки устилал белый песок. На каждом шаге факел в руке Эдвара подпрыгивал — передвигался эльф странно одеревенело, словно робот Вертер, и слегка подволакивал ногу. Мы с Иорветом шли позади.
— Долгие лишения подорвали здоровье, а потрясение от смерти Аэлирэнн сделало его голову белой в один день, — едва слышно сказал Иорвет, заметив, что я рассматриваю Эдвара, и добавил: — Он любил её.
— Он художник? — спросила я шёпотом.
— С чего ты взяла?
— Так показалось. Платок.
— Такие платки носили все Шоннохи. Думаю, он не снимает его, чтобы досадить Францеске — память об Аэлирэнн и о тех, кто шёл за ней, для нашей несравненной королевы как кость поперёк горла. Но ты почти угадала — Эдвар талантливый архитектор и скульптор, поэтому Францеска вынуждена терпеть его причуды, — Иорвет помолчал. — По её мнению величие Долине Цветов вёрнет восстановленный дворец, а не возрождённый народ.
Дэвин обернулся, и Иорвет прибавил шагу. Природное русло реки привело в небольшую полукруглую пещеру. Путь преградила рукотворная каменная стена, по центру которой была врезана дверь. Эдвар аккуратно вставил факел в единственный пустующий крепёж.
Из
