офицеров, хладнокровие сохранял только Морозов, тоже отправленный на австрийский фронт. Простой солдат, безродный мужик, так нагло задаёт вопросы аж уже генералу. Тут никакие медали не помогут.
Но Оболенский не успел ничего ответить, потому что лично я вообще диалог вести не планировал. За считанное мгновение сократил дистанцию и вмазал прямо по роже Смоленко, который уже совсем берега попутал.
– Я ТЕБЯ УБЬЮ, УРОД!!! – от моего удара Смоленко будучи даже в экзоскелете отшатнулся и отошёл. – ТЫ НА ЧТО ЕЁ ПОДПИСЫВАЕШЬ, УБЛЮДОК?! ТЕБЕ НАДО ТЫ И УБИВАЙ!!! ВМЕСТО СЕБЯ ДРУГИХ НЕ ЗАСТАВЛЯЙ РУКИ МАРАТЬ!!!
– ТЫ В СЕБЯ ПОВЕРИЛ ПОРУЧИК?! – ещё громче меня заорал Смоленко со сломанным носом, но уже с шашкой в руках. – Я ТЕБЯ НА МЕСТЕ КАЗНЮ ЗА НАПАДЕНИЕ НА ОФИЦЕРА!!!
– КАК ТЫ БУДЕШЬ МЕНЯ КАЗНИТЬ, ЕСЛИ Я ТЕБЕ РУКИ ОТОРВУ?! ПОЕХАВШИЙ БЕЗУМЕЦ!!! ДА ТЕБЯ САМОГО ПОД ТРИБУНАЛ ОТДАТЬ ДАВНО ПОРА!!!
И в этот момент искра уже стала пожарищем, при чём буквально. Смоленко переклинило и он создал огненное заклинание, заставившее часть солдат попрыгать обратно в траншеи. Но другие офицеры не вмешивались, лишь наблюдали, пока Оболенскому что-то объяснял очень настырный Миша.
За что я накинулся на Смоленко? Да потому что он действительно уже кукухой поехал. Хочет сам захлёбываться в своей ненависти? Пусть захлёбывается, но других в эту бездну бросать не нужно. Тем более Кристину, которая ещё совсем не понимает, что значит быть живой. Если она сорвётся, то кто её остановит? Только идеалы, принципы и убеждения, если они будут правильными. Моей воли уже не хватит, ведь она после получения тела стала куда более самодостаточной.
А Смоленко уже что-то совсем за грань разумного вышел. Кто-то должен спустить его с небес на землю.
Глава 25
– УБЛЮДОК!!! – проревел мгновенно слетевший с катушек Смоленко.
А затем его шашка со свистом разрезала воздух, устремляясь ко мне. Хорошее оружие, покрытое рунами и огнём, однако большего сказать нельзя. Оно просто хорошее, не отличное, генерал или полковник такой пользоваться бы не стал.
И без тени сомнений я схватил лезвие протезом, который остался у меня со сражения с Гинденбургом. Загудели пароприводы, на убыль пошла моя личная энергия, однако хватка оказалась крайне прочной и зажала лезвие в тиски.
Смоленко напрягся, попытался вырвать оружие, но оно лишь слегка сдвинулось, после чего окончательно замерло. На моём же протезе не осталось даже царапины, настолько качественно он был создан.
Затем я рванул шашку на себя, заставляя Смоленко выпустить оружие из рук. Нет, он конечно мог бы продолжать его держать и полететь вслед за ним, потеряв равновесие. Однако глупо было ждать от него подобной ошибки.
Левой рукой Смоленко послал в моё лицо пламя, а правой уже выхватил трофейную финку. В последний момент мне удалось уйти вниз от потока огня, который всё равно опалил мне волосы. Однако сразу же после этого меня обжёг поток пара, ведь мой противник был в экзоскелете и очень хорошо им пользовался.
Затем удар ножом. Смоленко бил исключительно с целью если не убить, то очень сильно покалечить. В данном случае лезвие могло легко вонзиться мне в висок, в шею, в ухо, там куда не попади – очень велик шанс отправиться на встречу с Богом.
В последний момент я подставил блок своей рукой, наши кисти столкнулись с чудовищной силой. Мои кости едва не сломались, помогла только теневая пелена, родная стихия частично приняла на себя импульс атаки.
– СМОЛЕНКО И САШКА ДЕРУТСЯ!!! – уже кричали солдаты, а на толпу сбегались удивлённые мужики.
Сразу же после этого Смоленко отпрыгнул назад, на отступлении создавая ещё один поток огня. Мощное и очень опасное пламя было способно за считанные мгновения сжечь человека, кроме того, и потушить его будет очень тяжело из-за магической природы. В траншейных боях маги огня незаменимы.
Однако я и сам одарённый, кроме того фокусы своего противника знаю. Фронтальный барьер перестроился под вполне предсказуемую атаку. Пламя начало расходиться в стороны, а враг уже ждал контратаки.
Мелькнула силуэт из тьмы слева, Смоленко улыбнулся. Он сразу же понял, что это иллюзия. Тем временем на правом фланге появилась лёгкая, едва заметная вспышка.
– Вот ты где, – ухмыльнулся Смоленко, готовясь отразить атаку и уже выбрасывать раскалённый пар.
Но атаку стоило ждать на более другом направлении. Я специально создал одну очевидную обманку, а вторую наживку настроил под примерный магический уровень противника. Атаковал же я в лобовую, разгоняя пламя тьмой и прикрывая лицо протезом.
Из-за этого Смоленко был вынужден резко менять стройку, попутно пытаясь блокировать атаку шашки ножом. Но стоит отдать капитану должное, опыта у него было прилично. Лезвие моей шашки столкнулось с гардой финки, после чего траектория атаки поменялась.
И пока лязгал металл, гудели пароприводы и всё сильнее начинали колотиться сердца, я уже атаковал протезом.
Удар, грохот, после чего пар снова бьёт прямо мне в лицо. От смертельных ожогов меня спасли только барьеры, возведённые в процессе боя.
Смоленко же снова отступил. В последний момент он поставил блок, прикрывшись от кулака левым локтем. Однако даже экзоскелет ему не помог, пластины промялись, трубки в некоторых местах разоврались и в пароприводах левой руки упало давление. Кроме того, судя по ментальному телу моего врага, я всё же сломал ему руку.
– Охренеть! Они спаррингуются?! А почему Сашка без экзоскелета? – вовсю солдаты обсуждали происходящее, глядя за дуэлью из траншей и попивая чай, покуривая самокрутки, да трофейные сигареты.
Новая контратака, снова я использовал иллюзии и попутно скрыл свой магический фон в мироздании, чтобы завеса играла мне на руку. Однако барьер убирать не стал. Из-за Смоленко всё же смог разглядеть мои истинные движения.
Наши взгляды соприкоснулись. Прямо в этот момент подобно фантомам мои силуэты начали двигаться в разные стороны. Со стороны это выглядело так будто я уже начал уклоняться, уходить влево, затем вправо. Неопытный враг уже бы сделал выстрел на упреждение, но Смоленко словно волк продолжал смотреть прямо мне в глаза.
Я же оскалился и использовал свои ментальные техники, направляя поток воли прямо в разум капитана. Однако это оказалось уже моей ошибкой. Мне приходилось сражаться с самыми разными врагами, например с Гинденбургом, очень волевым генералом Германской Империи. Однако существовал тип врагов, представляющих для меня ещё большую опасность, чем уверенные
