Осадченко немедленно предложил воспользоваться случаем, отправив палубные Су-6 — утопить лёгкую одиночную цель.
Левченко уже был сыт по горло событиями, неприятностями и сюрпризами: спасает там кого-то какой-то одиночный HMS, наверняка в этих целях и посланный, и чёрт с ним. Хотя обнаруженный лёгкий и быстроходный корабль в отрыве от основных сил должен был навести на мысли о передовом дозоре, и что позади, за горизонтом, наличествуют крупные соединения противника. И догадка-то не на пустом месте: по ранее предоставленной информации с «Кондора» какая-то активность, уж во всяком случае авиации, а это о чём-то да говорит, на западных румбах посредством дальней РЛС отмечалась.
Пока штаб Левченко решал, что делать, Скопин распорядился.
Ка-25ПЛ, ведущий противолодочный поиск в западном секторе, смотав опускаемую ГАС, направился в указанную сторону — «посмотреть»… Бортовая РЛС вертолёта обеспечивала дальность обнаружения типовой цели до 250 км, но не в нынешних погодных условиях, 200 и то хорошо. Взобравшись на потолок, просвистев несколько километров в искомом направлении, экипаж зафиксировал несколько надводных «засечек». Дальше лететь смысла не было, и так всё ясно.
С ПКР передали информацию на флагман, обобщив: корабли противника по пеленгу 270, удаление 150 миль.
Этого было недостаточно. Необходимо было провести визуальную разведку с оценкой, с чем предстоит иметь дело. Из авиагруппы «Чапаева» — два Як-9 — всё, что оказалось на тот момент в годно-боевом состоянии. Вот только пару машины в разведывательный рейд не пошлёшь, англичане, несомненно, наведут свой воздушный патруль по радару на перехват, как минимум, сорвав миссию ещё на дальних подступах. Базовые истребители, те, что сейчас барражировали над эскадрой, почти выработали лимит, и поддержать их не могли, им просто не хватит топлива вернуться на свой аэродром.
Параллельно шли интенсивные консультации с командованием Северного флота. Там готовы были снова использовать ударные группы из состава 36-го минно-торпедного авиаполка и 121-го БАП+: — провести превентивною атаку на британские корабли. Вот только командование ВВС флота не менее остро нуждалось в информации: послать эскадрильи без разведки, со всеми шансами встретить над целями палубные истребители противника — с Бостонами и с Петля ков ым' потребуется свой истребительный эскорт, а завяжись встречный бой, что вероятно, у «Киттихауков» и «Аэрокобр» будет совсем небольшой резерв по времени… — топливо.
Неожиданно вызвался Митиков, предложивший:
— Полетим с двумя палубными «Яками». Будет перехват?.. — они отвлекут на себя внимание и. пусть уходят. Вряд ли за ними далеко погонятся. А я на большой скорости, не рискуя быть перехваченным, проскочу.
…отвечая на возражения:
— Да, Як-39 при исключительно вертикальном взлёте сожрёт горючки, но и лететь не на пределе радиуса действия. Без лишней боевой нагрузки уложусь с лихвой. Посмотрю и мигом обратно. Большего ведь и не надо. Скопин сомневался. Лётчик гнул своё:
— Я не собираюсь подставляться, скорость в «тысячу» над эскадрой англов исключает оперативность реакции зенитных директоров, как и глазомеров пилотов истребителей.
…чуть ли не взмолившись:
— Товарищ капитан 1-го ранга, все воюют, что-то, но делают, а я будто в тылу отсиживаюсь. В конце концов, мы продемонстрировали в действии всё, даже ядерный эквивалент, всё, кроме реактивного самолёта. Товарищи нас не поймут.
Последний аргумент, конечно, был маленькой провокацией, вызвав у кэпа лишь кислую мину. Однако склонный больше к действию, чем к выжиданию, командир всё же даст добро. Он просто не видел других решений. Быстрых.
* Бомбардировочный авиационный полк.
Он всё же попрётся на полёгку, можно сказать, занудства ради — не сдержался «прокапать» в напутствие мозги Митикову, чтобы тот был осторожней с «ценной матчастью в единственном экземпляре».
Об установке на самолёт фотоаппаратуры речи не шло, её попросту не было в авиационном комплекте БЧ-6. Лётчику просто сунули в руку хороший морской бинокль.
Як-39 уже стоял на площадке со спецпокрытием, тут всё шло, как полагается: проверка систем техниками, проверка пилотом, убрали лесенку, фонарь захлопнут, кивающая голова в кокпите и жест рукой: всё в порядке, готов. Крейсер держит курс на правильный ветер. Отмашка — добро. А уж свисту и рёву на вертикальном взлёте, резво переходящем в горизонталь — мама не горюй.
В ушах ещё звенело…
— А это что? — командир ткнул рукой в сторону стоящего ближе к надстройке вертолёта.
— Борт, доставивший экипаж с аварийной «сорок четвёртой», — подсуетился начальник ТЭЧ.
— Я догадался. Вот это что? — возле вертолётного шасси прямо на палубе сидел мокрый, явно только что из воды лётчик. Явно не местный, явно не советский, и явно до сих пор пребывающий под впечатлением от вертикального реактивного взлёта.
— Почему он здесь?
— Экипажу «сорок четвёртого» срочно требовалось в медпункт. А на борту уже был поднятый из воды «пассажир»-англичанин.
— Что ж, можете ставить ему на лбу крестик: он видел то, что не должен и теперь в лучшем случае сгниёт в одиночке на Лубянке. А скорей всего вы обрекли его на…
«На смерть» недосказал…
Подошёл особист, разводя руками, мол: меня только известили.
— Нет, ну вы поглядите, — выплёскивал кэп, — в прошлый раз возились, то с пленной немчурой, то наоборот — с английскими летунами-лишенцами. И вот опять… ети его мать! Ещё и «вертушку» потеряли! С-сука! Что, товарищ полковник — хотите сказать, подвёл гуманизм?
— Я промолчал как раз таки.
* * *
При всей кажущейся спонтанности этого разведывательного рейда, к делу подошли организовано. Сопровождение и освещение воздушной обстановки на маршруте обеспечивала РЛС «Восход», управление соответственно перешло на командный пункт «Кондора», поддерживающего постоянно открытые каналы связи не только с Митиковым, но и с другими пилотами.
Взбираясь курсом на три тысячи, «Яки» разных поколений организовались, по скоростям — кому крейсерская, кому к максимальной. Их вроде как взялись сопровождать парой «Аэрокобрх», вопрос — до какого предела?
Так ли рисовал себе выполнение задачи сам Митиков, но всё получилось более чем чётко. Как и ожидали, англичане что-то засекли на своих радарах, выслав воздушный патруль — встретить. Их тут же увидели операторы РЛС «Восход», предупредив. Як-39 увеличил скорость почти вдвое, уходя в отрыв, оставив поршневые истребители позади: четыре советских на четыре же британских завязались на виражах.
Ближе к цели его пытались перехватить ещё двое, этих Митиков обошёл, просто подняв потолок до пяти тысяч, «поршневым» не хватило скороподъёмности угнаться.
А он уже был над «местом», поймав «окно» в облачности, увидев то, что нужно, не задерживаясь, положив на левое крыло, уходя на разворот. Сообщение будет коротким: «Корабли. Много».
Погодя дав уточнение: «Три линкора в кильватерном строю в окружении эскорта».
* * *
— Три линкора. Значит это не какое-нибудь крейсерское соединение на подпевках, а главные силы. Что думаете? Других свободных линкоров кроме как под началом адмирала Мура и возможно успевшего протащить своих старичков Бонэм-Картера у англов тут быть не должно. А? Если только, х-х!.. — Скопин подавил смешок, закашлявшись.
Штурман покосился — с чего это командир веселится?..
— Да вспомнил я одного историка-критика на из «диванных экспертов», обмусолившего подобную альтернативу. Он там у себя вообще в сепаратном замирении «союзников» с немцами «быстренько» отремонтировал с помощью британских ресурсов покалеченный англичанами же «Тирпиц». Бредовей не придумаешь.
— Больных на голову хватает…
— Ухг ты! Да вы прям в точку*…
— Как бы там ни было — три линейных корабля, — капитан-лейтенант сохранял серьёзность, — если только Митиков не ошибся, спутав их.
— С чем? Хотя бы приблизительно по весу тоннажа? С крейсерами? Сомневаюсь. Даже с его малым морским опытом трудно перепутать британские линкоры с британскими же тяжёлыми крейсерами.
