— Будь Митиков в этом деле более опытным, как нынешние профессионально обученные лётчики-наблюдатели, он бы ещё и скорость по кильватерным дорожкам определил, и курс не приблизительный дал, — проворчал штурман, ориентируя на карте место британской эскадры.
Точный курс и скорость они установят позже другими способами. Никуда британцы не делись, никуда уходить не собирались, по всей видимости не оставив своих решительных намерений.
* Речь идёт о А. Г. Больных, пометившего «Вариант Бис» в одной из своих книг — «Дуэли авианосцев». Я бы сказал — гаденько пометившего. И если С. Анисимов писал именно приключенческую альтернативу, в которой, особенно во флотской теме, он придерживался определённых заданных параметров: «Что если⁉», да с совершенно естественным и правильным посылом «Болеем за наших»… то А. Больных, претендующий в своих военно-исторических работах на фактологическую строну вопроса, «исключительно собственным экспертным мнением» и язвительной манерой, всякий раз навязчиво пытается изобразить, что де «все кругом дураки, один я умный». Причём Больных и сам там на своих страницах тужится альтернативными зарисовками, в которых, если честно, даже удивляет тот градус презрения и издёвки по отношению к советским людям, защищавшим свою страну в тяжелейшей войне. Защищали, как могли. Да, не безгрешно, в плане ошибок. У него там, у Больных, Левченко дал в морду матросу, поступок для адмирала, согласитесь, за гранью. Хотя может А. Больных знает что-то, чего не знаю я? Во всяком случае, из общедоступных источников. Ну, да собственно и пёс с ним. Его «строго экспертное» суждение тоже имеет право на жизнь, хотя бы для контраста, в своеобразии добра и зла.
Простите уважаемые читатели, но я не мог не выплеснуть свои эмоциональное мнение на самой доступной для меня платформе.
Замкнутые горизонты
На войне абсолютных истин не предусмотрено.
Тёмный силуэт томительно долго маячил за кормой.
Медленно, лишь ненамного превышая эскадренную скорость хода догоняемого соединения, по две-три мили в час, линкор с адмиралом Муром на борту сокращал дистанцию. Что объяснялось только одним — нежеланием машинных команд допускать перерасхода топлива.
Лишь поравнявшись с концевым эсминцем растянувшегося эскадренного ордера, линейный корабль «Кинг Джордж V» под флагом командующего флотом на грот-мачте, заметно прибавит, уверено пересекая построение вдоль, выходя в голову кильватера тяжёлых кораблей.
Линейный… или же классифицируя иной традицией — супердредноут HMS «Malaya» под брейд-вымпелом вице-адмирала Бонэм-Картера отсалютует проходящему борт о борт флагману положенным церемониально-флажным набором. Сам Картер выйдет на крыло мостика, чтобы поприветствовать командующего воочию, заранее хмурной, вдруг испытав странное неприятие или даже неприязнь… Неприятие корабля и неприязнь к приплывшему на нём адмиралу.
Проходящий траверзом в двух с половиной кабельтовых «King George V» нёс в себе все фамильные черты британского кораблестроения подобного Battleships-класса: замкнутая рубленой геометрией башен и надстроек фундаментальная целостность и функциональность.
— Утюг, — навернётся на язык. Осекаясь: не в чести офицеру Королевского флота столь непочтительно отзываться о кораблях Его Величества. Как и винить командующего, лишь выполняющего то, что от него требовали долг и ситуация.
И ничего не мог поделать… — эмоции.
Сейчас, мрачный силуэт линкора, как и образ непреклонного адмирала Мура, для него — вице-адмирала Бонэм-Картера, олицетворяли безжалостную силу судьбы, вновь задвинувшей его на вторые роли, несправедливо отобрав возможность реабилитироваться.
Невезучий адмирал.
Всего лишь краткая цепь случайностей, неоправданно закрепившая за ним дурную славу: в 1942 году во время конвойных операций потерянный под его флагом лёгкий крейсер «Эдинбург»… следом, перенеся вымпел на другой корабль — UMS «Trinidad», вскоре пришлось покинуть и его — крейсер был торпедирован и затонул.
А уж склонным к мрачным эпитетам суеверным морякам многого не надо, с подачи какого ухаря спасательные жилеты на флоте тут же окрестили не иначе как «бонэмами».
Унизительно!
Отреагировало и руководство. Карьера пошла под уклон. К концу войны он пребывал на должности всего лишь «коммодора конвоев», обычно занимаемой отставными старшими офицерами флота. Без каких либо перспектив отличиться: Кригсмарине агонизировалиг атлантический трафик стал безопасным, проводки конвоев превращались в рутинные мероприятия.
И даже эти сумасшедшие русские… — в этой операции со своими тихоходными линкорами он попросту оказался «под рукой». И не питал иллюзий: Мур справится. Не Мур, так Вайен. Не по отдельности, так вместе.
После того как Мур не смог, он, испросив разрешения выдвинуться на упреждение, получил полное одобрение и поддержку командующего. Надежда едва только брезжила.
Далее всё в его полномочиях и компетенции.
Что-то ему подсказало сразу избавиться от «Уорспайта» с его парадным ходом в 15 узлов, сдерживающего всё соединение. По-хорошему следовало оставить и «страдающий отдышкой» «Рэмиллиес», однако тот выдавал хотя бы 18. Без него совсем уж остаться ни с чем. Перманентные неполадки в машинах возникали и на «Малайе», Однако теперь у Картера были все основания рассчитывать оказаться в нужное время в нужном месте. Пусть крайней мерой срезая, пройдя маршрутом практически в виду скандинавских берегов, только так можно было компенсировать отставание.
По пути он удачно пополнился подвернувшимися тяжёлыми крейсерами «Девоншир» и «Бервик», учувствовавшими в «норвежских операциях» — ещё один плюс.
Видел, как по мере развития событий и изменения оперативной обстановки, обстоятельства постепенно склонялись в выгодную для него сторону, В какой-то момент буквально уверовав, в то, что русских (к которым сэр Стюарт Самнер Бонэм-Картер относился, как и полагается — со всем высокомерием адмирала «лучшего в мире флота»*) ещё не уничтожили лишь только потому, что Всевышний даёт шанс именно ему довести дело до конца. И не сомневался, что имеет достаточно сил, чтобы разобраться с поиздержавшимися в нескольких сражениях кораблями большевиков.
Не оправдалось.
На сцене с достоинством корабля носящего имя короля, появился «Кинг Джордж», низводя вице-адмирала Бонэм-Картера к обязанностям младшего флагмана.
Адмирал Мур на открытом мостике так и не появится.
* Некоторые исторические источники в сети тырнета рисуют именно такой портрет сэра Стюарта Bonham-Carter.
* * *
Сэр Генри Рутвен Мур сидел в своём адмиральском салоне, обложившись рапортами и донесениями. Походный штаб командующего Флота метрополии систематизировал полученные и всё ещё получаемые данные.
Источники: вернувшиеся на палубу «Эвенджеры», лётчики уверяли, что смогли поразить линейный корабль торпедами, экипажи пикировщиков докладывали о результативном ударе по авианосцу, какими-то подробностями дополнили задержавшиеся над полем боя пилоты «Уайлдкетов». Очень убедительным было радиосообщение от отбомбившегося «Ланкастера» о попадании тяжёлыми бомбами в линкор.
Всё это требовало проверки и подтверждения: удалось ли действительно поразить? Удалось ли при этом потопить или всё ещё на плаву? Идёт ли речь об одной цели или же «палубные» и «береговые» атаковали разные корабли? И при любых раскладах — каково текущее место координат русских? Уходят? Если уходят — с какой скоростью?
— Надо провести разведку, — глухо промолвит Мур. Задумается:
«Какие у нас практические шансы вообще? Для той же воздушной разведки? У русских там кишмя кишит истребителями береговой авиации, медлительные гидросамолёты собьют, не дав и близко подойти. Что там сохранил на своих авианосцах контр-адмирал Вайен годного для этого дела»?
— Разведку. Воздушную. Организовать, — командующий говорил, не повышая голоса, но отрывистость препинаний подчёркивала приказной тон. Сведенья нужны были любой ценой, и адмирал готов был жертвовать техникой и людьми.
