Нужный дом не пришлось долго искать; впрочем, в этом не было ничего удивительного: капитан мог бы биться об заклад, что вполне сумел бы найти его и без посторонней помощи, ориентируясь исключительно на тяжёлый запах мазей, настоек и сушёных трав. У самого жилища травника Коэн обогнал гвардейцев, толкнул добротную дверь и уважительно отступил в сторону. Староста Толан, что-то неразборчиво пробормотав в оправдание, остановился рядом; заходить внутрь крестьяне явно не решались.
Не доходя до порога нескольких шагов, Мартон мягко опустился на колено и осторожно коснулся земли. Коэн наклонился к уху Толана, но старик только тихо шикнул и приложил палец к губам:
— Ты не мешай мастеру-то, Коэн. Ослеп, что ли?
Но Мартон уже поднялся и покачал головой, утирая выступившие на лбу капельки пота:
— Не знаю, капитан. Живых, кроме нас, здесь точно нет. А нечисть… нечисть я и в том лесу не почувствовал.
— Попытаться стоило, — кивнул ему Эйдон и, нагнувшись у низкого прохода, вошел в дом.
Женщина лежала на полу, с перекошенным от ужаса лицом, обратив безжизненный взгляд к порогу, словно до последнего ждала оттуда помощи. Обследовав бедную обстановку дома, гвардейцы не нашли ни малейших следов нападения или борьбы — если не считать тонких царапин на тщательно выметенном полу.
— Занималась своими делами, а когда поняла, что с ней что-то не так, испугалась и попыталась найти помощи у соседей, — негромко прокомментировал Эйдон, обращаясь к вошедшему следом Мартону. — Дурная смерть. Даже не поняла, что её убило.
Мартон скривился, будто один только вид погибшей причинял ему сильную боль, и процедил сквозь стиснутые зубы:
— Ненавижу этих тварей.
Эйдон понимающе кивнул и опустил руку на плечо юноши. Ему была хорошо знакома эта ненависть и клокочущая внутри ярость; знал он и то, что вызывал их отнюдь не вид убитой женщины — гвардейцам нередко приходилось видеть и не такое. Дело было в чувстве собственной беспомощности перед лицом неизвестного врага, который мог делать всё, что ему заблагорассудится.
— Ну как, господин капитан, поняли чего? — Коэн, который удобно устроился на траве, беспокойно вскочил навстречу Эйдону — и безрадостно поник, когда тот отрицательно покачал головой.
Второе тело обнаружили во дворе собственного дома. Мужчина в самом расцвете лет, вышел наколоть дров — да так и остался лежать у поленницы, мёртвой хваткой стискивая топор обеими руками. Родные только услышали, что стук топора прекратился, а когда вышли на улицу, дело уже было сделано. Дерзкое нападение позволило добавить к общей картине ещё один штрих: чудовище, кем бы оно ни было, не стеснялось нападать средь бела дня и могло убивать очень быстро.
— Наглеет, — зло бросил Мартон.
Эйдон задумчиво пригладил усы:
— Или же просто решил не упускать возможность. Этих можете хоронить, — добавил он, обращаясь к старосте.
— Будет исполнено, господин капитан…
— А остальные, — вдруг перебил его Мартон. — Где остальные селяне?
— Так, это… по домам значит, отправил, нешто по улице-то шляться, покуда тут такое бродит, — староста почесал рукой в затылке и перевёл взгляд на капитана: — А что с ними делать-то ещё было?
Эйдон сразу догадался, к чему клонит молодой гвардеец. Каким бы наглым ни был неизвестный противник, показываться на глаза он не спешил и нападал либо в уединённых местах, либо без лишних свидетелей.
— Выгоняй всех на улицу, — скомандовал капитан. — И пусть будут друг у друга на виду. За детьми следите особенно тщательно.
— Так и сделаем, господин капитан, верёвкой к родителям привяжем сорванцов, ага, — часто закивал староста.
— А ты, — Эйдон обернулся к Коэну, — покажи, где вы нашли вашего «травника» с ученицей.
В сопровождении мрачного Коэна гвардейцы покинули предместья и направились в холмы. Нужное место обнаружилось довольно быстро: небольшой пятачок земли у широкого ручья, с трех сторон окружённый плотной стеной деревьев и кустарника и отгороженный от деревни небольшим поросшим зеленью пригорком.
— Вот тут-то мы их и нашли, получается, — буркнул Коэн, указывая на вытоптанную в центре поляны траву. — Вон там, значит, Тьёль лежал. Суо подальше немного, в паре шагов. Видно, оберечь её хотел, да оно вон оно как вышло-то. — Крестьянин досадливо цокнул языком и махнул рукой.
— А травник ваш? — спросил Мартон. — Всё, сам вижу.
Быстрым шагом он направился к широкому кругу из скрученных стеблей пожухлой травы и сухой листвы, крошащейся от малейшего прикосновения. Досталось и разросшемуся хвойному дереву кирис — на ветвях, обращённых внутрь странного круга, осыпались иголки, а ствол потрескался и лопнул сразу в нескольких местах. Что бы ни случилось, что-то словно высосало из природы всю жизнь, не оставив ничего, кроме древесной трухи и погибших растений.
— Травник-то наш в центре лежал, да. — Коэн подтвердил догадку гвардейца.
Эйдон остановился у самой границы круга. Войти внутрь он всё же не решился, только удивлённо провёл рукой по усам и медленно проговорил:
— Стало быть, этот «знахарь» пытался защищаться.
— Думаешь, это был он? — Мартон бесшумно возник рядом.
— Ну не Тьёль же этот… — пробормотал Эйдон и пояснил: — В доме ничего подобного не было, у колоды тоже. Выходит, больше некому.
Мартон кивнул, признавая правоту капитана, и вновь обошёл поляну кругом, то и дело наклоняясь к земле и обмеряя что-то пальцами. Эйдон не вмешивался: при необходимости он вполне мог бы заменить своего подчинённого, но Мартон был прирождённым следопытом и, как ни крути, справился бы гораздо быстрее. Некоторое время спустя молодой гвардеец поднял что-то с земли и обернулся к капитану, удивив того своим холодным взглядом.
— Я знаю, что здесь произошло, — глухо произнёс юноша и сцепил зубы, словно тем самым хотел сдержать ругательство.
Вчера на эту поляну действительно пришли трое; правда, сказать в каком порядке это случилось, было невозможно. Какое-то время они разговаривали, скорее всего недолго, причём разговор прошёл далеко не в самом мирном ключе — на земле остались глубокие следы, как если бы кто-то гневно топал ногами.
— Затем на них напали. Но посмотри сюда, — Мартон обвёл рукой заметные только ему отметины на земле, — следы ведут в противоположных направлениях.
— Бросились в рассыпную? — Эйдон наклонился к земле. — Хотя, нет, скорее бежали сначала в одну сторону, а затем в другую.
— Вот именно. — Мартон поднял палец вверх и понизил голос, бросая на Эйдона многозначительные взгляды. — Нападающего никто не видит до самого последнего момента, монстр мгновенно перемещается в пространстве, убивает быстро и не оставляет следов… Ничего не напоминает?
— Не думаю, — хмурясь, медленно проговорил Эйдон. — Это имело бы смысл, если бы не было других жертв. Допустим, «знахарь» и его ученица действительно представляли опасность, Тьёль подвернулся под горячую руку. Но какой смысл убивать остальных?
— Эта тварь вошла во вкус? — Мартон скрестил руки на груди. — Или потеряла над собой контроль?
— В таком случае ты бы и стал первой жертвой, — невесело ухмыльнулся Эйдон. — Я думаю, всё проще: нападающих было больше одного. Это объясняет их метания: увидев чудовище, они бросились прочь, но там их уже ждали. Тогда они сменили направление — и так до тех пор, пока не сообразили, что их окружили.
— Так это чего получается-то, чудов этих много было, так что ли?
Вопрос принадлежал переминающемуся с ноги на ногу Коэну, о котором гвардейцы успели было позабыть. Эйдон пожал плечами, Мартон скривился и неохотно кивнул, после чего Коэн, бросив какое-то незамысловатое ругательство, выставил руки перед собой, будто это могло защитить его от невидимой угрозы, и попятился назад. Мартон проводил его хмурым взглядом и продолжил:
— Как бы то ни было, но Тьёль отстал; не могу сказать, почему. Возможно, решил, что сможет задержать нападавших.
— Можно его понять, — спокойно заметил Эйдон. — Видимо, действительно любил свою Суо. Решил дать ей и её учителю немного времени.
