Коэн, который несмотря ни на что по-прежнему внимательно прислушивался к разговору, резко тряхнул головой и бросил с неожиданной злостью:
— Вот дурень! И себя не спас, и девку свою погубил. Хватал бы её в охапку и дёру! Чего ждал?
— Он об этом не думал, — хмуро ответил Эйдон. — Героизм нередко идёт рука об руку с глупостью.
Крестьянин согласно закивал, не прекращая что-то бурчать себе под нос, но Эйдон уже отвернулся, погружённый в собственные мысли. История становилась всё мрачнее и мрачнее. «Знахарь» предсказуемо оказался не так прост, и всё же он не только не сумел защитить свою ученицу, но и отбиться сам. Хотя битва, судя по выжженному на земле кругу, была нешуточная; тем удивительнее, что убила его именно неизвестная нечисть, а не Истощение.
— Кстати, — вдруг спохватился Мартон. — Нашел на земле.
На вытянутой ладони лежал небольшой амулет — кусочек дерева, с выдолбленным в центре углублением. Внутри, плотно утрамбованные, скрывались травы и кусочки горных пород, сверху отверстие закрывалось тонкой крышечкой из розовой слюды. Несмотря на простоту конструкции, амулет украшала тонкая резьба — необычная деталь для деревенских мастеров, которые ставили во главу угла надёжность конструкции и предсказуемость действия оберега, а потому почти не обращали внимания на внешний вид изделия. Это позволяло предположить, что и ко внутреннему наполнению подошли с той же тщательностью.
— Не помогло, значит, — Эйдон качнул головой. — Скорее всего, просто потерял силу.
— Нам есть на ком проверить, — как бы между прочим заметил Мартон. Встретившись со скептическим взглядом капитана, он пояснил: — Но я вот о чём подумал: если оберег работает, то сколько же должно было быть этих тварей, чтобы продавить защиту?
— Немало. — проведя по лицу рукой, согласился Эйдон. — Что ж, бери с собой и давай возвращаться. Незачем искушать судьбу.
* * *
Выйти из крепости в компании Хель оказалось несколько сложнее, чем предполагала Кристина. Собственно, непросто было даже спуститься с третьего этажа, поскольку стоило только гостьям показаться из-за дверей спальни, как рядом, словно по волшебству, появились девушки-служанки, пугающие своими жизнерадостными улыбками и готовностью исполнить любое пожелание. Наспех придуманная история о том, что Хель желает прогуляться по улицам Формо, сделала только хуже — девушки тут же вызвались сопровождать высокую госпожу. Хель отказалась, но служанки проявили просто невероятное упорство и тактическое мастерство: пока одна из них обстоятельно объясняла госпоже, почему, по её мнению, присутствия Кристины было бы недостаточно, вторая уже вернулась с большим зонтом от солнца и тканевой сумкой с каким-то полезными в дороге мелочами.
— Ой, кажется, мы кое-что забыли, — выпалила Кристина и скрылась в спальне, едва не затолкав Хель внутрь под доброжелательные улыбки служанок, которые хоть и не поняли ни слова, кажется, безошибочно уловили общий смысл.
Захлопнув за собой дверь, девушка прижалась к ней спиной:
— Какой ужас…
Учитывая скорость и слаженность, с которой служанки взяли их с Хель в оборот, этих предприимчивых девушек с руками оторвали бы в любом отделе продаж.
— Они неплохо делают своё дело, — возразила Хель.
— Даже слишком… Если они так и будут дежурить под дверью, нам с тобой никогда отсюда не выйти.
На некоторое время Кристина задумалась, морща лоб и потирая переносицу пальцами. Вдруг девушка хитро улыбнулась и подняла взгляд на Хель:
— Выстави меня вон, —заговорщически понизив голос, сказала она.
Призрак вопросительно наклонил голову, и Кристина пояснила:
— Просто выйди и скажи, что изволишь грустить и не желаешь никого видеть до самого вечера. Хотят сторожить дверь? Отлично, вот пусть и сторожат, а я тем временем спущусь вниз одна. Да и если нас всё-таки накроют в подвале, то будет лучше, если там, кроме меня, никого больше не окажется.
Служанки встретили изменения в планах с полным спокойствием. Стоило Хель торжественно скрыться за дверью, и сумка с вещами вместе с зонтом исчезли так же быстро, как и появились. Сами девушки удобно устроились в креслах на небольшом удалении от спальни и достали корзинку с вязанием. Не прекращая улыбаться, они жестом пригласили Кристину присоединится, но та лишь виновато развела руками и поспешила наугад скрыться в коридорах, опасаясь, что предприимчивые девушки уже придумали для неё какое-нибудь иное занятие, которым, по их мнению, ей пристало заниматься в свободное время.
К счастью, в отличие от Хель, Кристина не считалась достаточно важной персоной, и сопровождать её на каждом шагу никто не собирался. Поначалу ей даже показалось, что на неё и вовсе не обращают внимания, и даже более того: старательно избегают. Через некоторое время она поняла, в чём дело: судя по всему, слухи об особом положении слуги-южанки уже успели разлететься по резиденции управляющего и домочадцы, хоть и встречали девушку неизменными улыбками, на деле заняли выжидательную позицию, приглядываясь к ней с безопасного расстояния.
Саму Кристину такое положение вещей совершенно устраивало, даже несмотря на то, что без посторонней помощи ей пришлось изрядно поплутать по полутёмным коридорам, освещённым лишь редкими светильниками. То, что из предместий Формо выглядело «каменной коробкой», оказалось лабиринтом из комнат и переходов с небольшими альковами, расположенными в самых неожиданных местах. С горем пополам и прислушиваясь к безмолвным подсказкам Хель, девушке удалось спуститься на второй этаж. Но не успела она сойти с последней ступени крутой лестницы, будто бы вырезанной из цельного куска светлого камня, как в неё с силой врезалось что-то большое и жёсткое.
— Bienraatte!
— Простите! — пискнула Кристина и растерянно уставилась на жертву своей невнимательности.
Перед ней стоял, возмущённо сверкая глазами и потирая ушибленную челюсть, никто иной, как сын управляющего Бравила. Он сразу же узнал Кристину; быстро скользнул взглядом ей за спину, на тёмную лестницу — и девушка с удивлением проследила, как сначала с лица молодого человека исчезает, сменяясь дружелюбной улыбкой, даже намёк на неудовольствие и злость; и как затем, когда он не обнаружил того, чего ожидал, в глазах его вновь разжигается злой огонёк.
— Я нечаянно, — на всякий случай повторила Кристина в надежде, что парень правильно прочтёт её тон и выражение лица.
— Inojal sellen si hoita-i na-thaai-malle-da. — неприятные, металлические интонации резанули по ушам.
Понять общий смысл по нескольким знакомым словам было несложно: Кристине вежливо, но очень прозрачно намекали, что лучше бы ей сидеть в комнате и лишний раз оттуда не выходить. В глубине души девушка была с этим согласна — кто она такая, чтобы разгуливать по чужому дому? — и даже охотно признала бы это замечание справедливым… Но тут краешек рта наследника управляющего скривился в едва заметной, хорошо выверенной усмешке, выражающей полное и безграничное презрение, граничащее с откровенной брезгливостью. Сказав и, самое главное, показав Кристине всё, что хотел, юноша резко развернулся на пятках и достоинством зашагал прочь.
— Смотри не лопни от чувства собственной важности… — чуть слышно проворчала ему в след Кристина и, озираясь по сторонам, шепнула: — Нет, ты видела? Что я ему сделала?
«Да, — безмолвно ответила Хель, останавливаясь рядом и провожая молодого человека взглядом. — Очень грубо. Даже для торговца».
— Да пошёл он… лесом через тайгу, — с чувством и совершенно искренне выругалась Кристина. Встретившись с, как ей показалось, неодобрительным взглядом призрака, она ничуть не смутилась и заявила: — Что? Спорим, это из-за того, что произошло вчера, у входа? Тебе он ничего не сказать не посмеет, вот и отыгрывается на тех, на ком может.
«Возможно».
— Да точно тебе говорю! — тряхнув головой, заверила призрак Кристина. Встречу с наследником управляющего, тем не менее, можно было признать поучительной: если раньше ей ещё могло показаться, что этот мир, за досадным исключением гвардейцев, населён исключительно благородными и высокоморальными людьми, то сын управляющего навсегда излечил её от этих вредных и наивных иллюзий. С миром всё было в полном порядке: в нём исправно встречались сволочи всех мастей и расцветок.
